Фантастика 2025-51 - Антон Лагутин

немало, уж поверьте мне. И многие из них не освещались в прессе и не попадали в архивы Управления спокойствия, так что придётся обращаться за помощью к вашему маркизу – то ещё удовольствие. Не люблю, знаете ли, влезать в долги.

Отправляя Юджинию за мисс Ишервуд, я так и эдак вертела в голове слова Эллиса, но так и не поняла, к чему он клонил. И, воспользовавшись вынужденной паузой, пока мы ожидали гостью, спросила всё-таки:

– Но зачем вам изучать историю покушений на герцога? Вы до сих пор не уверены, что замешан доктор Брут? Но как старые покушения могут что-то доказать или опровергнуть?

Детектив только рукой махнул, нахмурившись ещё сильнее.

– Нет, его-то я как раз давно подозревал. Да и униформист, Ярвуд, наследил порядочно, на обвинение хватит… Беда в другом. Они всего лишь исполнители, а тот, кто заварил всю эту кашу, может выйти сухим из воды. Что у нас есть на него, как его там, на Джеффри Олбрайта? Пытался охмурить дочку, то есть, вернее, удочерённую Хэмпшайром девочку, наследницу титула? Не преступление, увы. Распространял порочащие Нэйта слухи? Ну так то всего лишь подозрения вашего маркиза, их к приговору не подложишь. Нет, должно быть что-то ещё, некое место, где пересеклись пути циркача, выжившего чудом и изрядно обозлённого на герцога, и одного неприметного баронета, недовольного аксонской внешней политикой. А как могли встретиться мститель и человек из «Особой службы»?

С опозданием я осознала, к чему он клонит, и мне стало не по себе.

– Покушение, конечно, – прижала я к губам веер, словно пытаясь загнать обратно судорожный вздох – столь яркая нарисовалась картинка. – Тисдейл не только выжил. Он сохранил достаточно сил и смелости, чтобы попытаться отомстить своему мучителю…

– И не преуспел, – сумрачно закончил за меня Эллис. – Но попытка была достаточно зрелищной и изобретательной, чтобы привлечь внимание этого Олбрайта, который, возможно, уже тогда, на службе, искал способ избавиться от герцога, не привлекая к себе внимания. В итоге Тисдейл не только ушёл от наказания за покушение, но и получил новое имя, поддержку в своих преступных замыслах и, рискну предположить, помощника. Уж больно ловок этот Арчи Ярвуд для простого парня, оказавшегося в затруднительном положении, и недостаточно честолюбив для ловкого парня… Впрочем, домыслы, домыслы, никаких доказательств, – одёрнул он сам себя. – Но если мне удастся заполучить доказательства, хотя бы косвенные… Не завидую я бедняге Олбрайту. Маркиз Рокпорт – не тот человек, который станет полагаться на ненадёжный светский суд.

«Невеста убийцы!» – зазвучал у меня в голове голос леди Фэйт.

Я резко, со щелчком, раскрыла веер, отгоняя докучливое видение.

– Если баронет Олбрайт подначивал убийцу и вкладывал оружие в его руки, символически или в действительности, то он заслужил наказания.

Эллис тяжело вздохнул, на мгновение спрятав лицо в ладонях.

– Удивительно, сколько крови может пролиться из-за одного человека, – глухо произнёс он. – А будет ещё больше. Нельзя сказать, что я не понимаю Тисдейла… если это действительно он, Виржиния. Отчаявшийся человек, преданный близкими, сломленный, движимый лишь одной целью. Да, зла он причинил много. Но если б дело было только в Тисдейле и его мести – всё закончилось бы давным-давно, одной яркой болезненной вспышкой.

Это были разумные слова. Мне хотелось немедленно согласиться с ними, но тут я вспомнила тот сон, один из первых: свист бича, отчаяние, крушение всех надежд и чаяний, растоптанная жизнь – и унижение, что хуже смерти… И внезапно поняла.

– Боюсь, цель Тисдейла – отнюдь не умерщвление его обидчиков, настоящих или вымышленных. Он хочет… мне кажется, что он хочет, чтобы они оказались в его шкуре. Безнадёжность, порождённая беспомощностью, бесконечная горечь и бессмысленность – и страх, страх перед чем-то ужасным, что непременно с тобой случится, от чего не спасут ни друзья, ни те, кого вы считаете семьёй. Если бы это всё можно было выразить одним словом – Тисдейл бы прокричал его так громко, что небеса бы рухнули на землю, но такого слова нет. Он выписывает его сейчас – кровью, ужасом, отчаянием.

Когда Эллис посмотрел на меня, взгляд у него был настороженный. Я смутилась невесть отчего и принялась обмахиваться веером, со всем тщанием изучая складки на портьерах.

– Страшные вещи вы говорите, Виржиния, – кривовато улыбнулся детектив. – Не знаю даже, что пугает больше: несвойственная вам поэтичность или то, что вы повторили мои собственные мысли, которые я сам предпочёл оставить при себе… Но где там наша Фея? – резко сменил он тему. – Неужели ещё спит? Я думал, циркачи – пташки ранние.

– О, ей позволительно сегодня проспать даже и целый день, – механически возразила я. – Она вчера чудом спаслась из рук того, кого долгое время считала мертвецом.

– Ну, предположим… А может, ваша горничная до неё так и не дошла? – не унимался он. – Заглянула по дороге на кухню да и потерялась?

Я невольно улыбнулась.

– Юджиния? Скорее уж, в библиотеку. Но вы правы, она действительно могла оробеть и не решиться войти в комнату, если мисс Ишервуд ещё спала. Юджиния довольно деликатна – в силу возраста, пожалуй, – добавила я, подумав, и поднялась. – Попрошу Мэдди – у неё хватит смелости и разбудить, и поторопить ненавязчиво.

Эллис подскочил, пятернёй приглаживая волосы:

– Мадлен тоже здесь?

– Конечно, не оставлять же её было вчера одну в доме, на который, возможно, нацелился убийца, – подтвердила я, наблюдая за тем, как детектив кружит по комнате. И предложила неожиданно для себя самой: – Хотите переброситься парой слов? Мистера Мирея поблизости нет, некому подливать масла в огонь. Может, вы наконец помиритесь с Мэдди. Поверьте, она без вас скучает, хоть при встречах и держится холодно.

Детектив тяжело вздохнул, опираясь на спинку стула, и невесело ответил:

– Охотно верю. Но пока не поймаю убийцу и его подстрекателя – нечего об этом и думать. Но, святой Кир свидетель, если я завершу это клятое дело до конца недели, то я… я…

Он смешался.

– То вы объявите о помолвке? – не удержалась я от шпильки, невинной и, по моему мнению, безобидной.

Но Эллис вдруг воззрился на меня с непередаваемым ужасом, открывая и закрывая рот; затем развернулся, сделал несколько шагов по комнате и, дойдя до стены, упёрся в неё лбом.

– Да, – долетел до меня глухой ответ. – Именно это я и сделаю.

Я