Фантастика 2025-51 - Антон Лагутин

передать. Во-вторых… Я ведь следил за вами, леди Виржиния, последние два года, не стану скрывать, во многом ради того, чтобы заработать на вашей славе. И вы – не воспринимайте как оскорбление – необычайно живучий человек. Вас, конечно, попытаются устранить, но вряд ли преуспеют.

Пока я приходила в себя, переживая глубочайшее изумление, репортёр сноровисто расстегнул многочисленные пряжки на своём чемодане, вытащил кипу бумаг и тонкую бритву, затем распорол шов на подкладке и извлёк из-под неё около десятка крупных, мутноватых фотографий.

– Вот, – переложил он их на стол. – Три месяца назад я готовил один заказной репортаж об «Обществе благодетельных леди» и отснял некоторое количество материала. Был я и на открытии «Сада Чудес» и также сделал несколько фотографий. А потом, две недели назад, перебирая снимки, заметил кое-что необычное… и имел глупость задать несколько вопросов не тем людям. С тех пор мой кабинет дважды переворачивали вверх дном, мой дом обворовали, «Благодетельные леди» ни с того ни с сего отказались от моих услуг, а позавчера я заметил за собой слежку. Хочу предупредить сразу, леди Виржиния – я не знаю, кто на этих фотографиях. Знаю только, что некие могущественные силы жаждут их уничтожить – и меня вместе с ними.

Ещё не притронувшись к снимкам, я уже собиралась немедленно послать за Эллисом… нет, лучше даже – за дядей Рэйвеном, ибо догадалась, кто мог попасть в объектив мистера Пека.

На четырёх фотографиях были, вероятно, благодетельные леди – скромные, но явно состоятельные женщины, в деревянно-благопристойных позах замершие на фоне книжных полок, генеральских портретов и мраморных бюстов. Далее следовала одна общая фотография – почти два десятка женщин, среди которых я с некоторым удивлением опознала леди Фэйт, и двое мужчин: один – довольно молодой и миловидный, похожий на проказливого языческого божка, другой – старик в мундире. Потом следовал портрет седовласой дамы рядом с ростовым зеркалом и оленьими рогами на стене, затем – снова леди Фэйт, склонившаяся над книгой вместе с миловидным джентльменом. На восьмой фотографии были две леди, одетые почти одинаково, на фоне анфилады комнат. На девятой – снова группа женщин, но на сей раз с плакатами, напротив амфитеатра Эшли. Кудрявый мужчина рядом с леди Фэйт, вероятно, был тем самым баронетом Джеффри Олбрайтом, которого упоминал дядя Рэйвен. Но, как верно заметил Эллис, ухаживать за наследницей герцога – не преступление, из-за этого мистера Пека не стали бы преследовать…

Мне понадобилось около четверти часа, чтобы разгадать загадку; Мэдди за это время успела принести кофе, воду и – готова спорить, по наущению мистера Мирея – шоколадное пирожное.

Не сразу я заметила ускользающие от внимания детали.

На портрете седовласой дамы в зеркале отражалась сгорбленная спина и ноги, определённо принадлежащие немолодому уже мужчине; одна часть воротника у него торчала вбок, другая комично приподнималась.

На фотографии с двумя похожими леди позади них, в анфиладе, виднелись два силуэта. Один, судя по кудрям и осанке, принадлежал Олбрайту. Другой – тому мужчине с загнутым воротником.

Третье и последнее совпадение я едва не пропустила вовсе и, лишь случайно перевернув вверх ногами фотографии, заметила странное: у пожилого джентльмена, отразившегося в зеркале на портрете седой дамы, и у монахини со снимка на фоне амфитеатра Эшли были одинаковые ботинки! Крупные пряжки, слегка сбитые внутрь каблуки – нет, никакой ошибки, это совершенно точно была та же самая пара обуви.

– И сутулость, – подтвердил мою догадку мистер Пек. – Поглядите, они даже горбятся одинаково. Не имею ни малейшего представления, что за чудак попал в мой объектив, но уверен, что преследуют меня из-за него. Ведь череда нескончаемых бедствий началась именно после того, как я упомянул о снимках и неосторожно поинтересовался, знает ли кто в «Обществе благородных леди» эту фальшивую монахиню.

На мгновение мне стало его искренне жаль, и я не удержалась от восклицания:

– И зачем вам вообще понадобилось фотографировать их!

– Деньги, – не моргнув глазом, ответил Пек. – Не стану скрывать, мне хорошо заплатили за то, чтобы незаметно сделал снимок одной юной леди в ситуации, бросающей тень на её репутацию. К сожалению, заказчик потом исчез, как часто бывает с моей работой… Но так как я пытался незаметно сделать выразительный кадр с этой особой отнюдь не однажды, то вышло довольно много фотографий, где на заднем фоне, в отражении или сбоку от основных персонажей был запечатлён кто-то ещё. Ведь помещения, которые снимают «Благородные леди» для своих собраний, не так уж велики, найти тихий уголок для беседы непросто, а случайных гостей, спонсоров и просто любопытных, как правило, приходит великое множество… Впрочем, я отклонился от темы.

Некоторое время я обдумывала его слова.

Под «таинственным заказчиком», скорее всего, подразумевался отец леди Фэйт, герцог Хэмпшайр. Скорее всего, он действовал через посредника, желая заполучить подтверждение тому, что его дочь вступила в неподобающую связь… Но герцог погиб, и снимки затребовать было уже некому. Мистер Пек стал изучать фотографии, чтобы понять, можно ли их продать кому-то ещё, и заметил сходство между «монахиней» и собеседником Олбрайта. Пек, возможно, попытался шантажировать «Благородных леди», и ему начали угрожать…

– Кстати, не сочтите за праздное любопытство, но как именно вам дали понять, что в Управление спокойствия обращаться не стоит? – спросила я.

Мистер Пек скривился, несколько испортив образ благородного джентльмена.

– Мой кабинет разгромили через несколько дней после того, как я спросил о лжемонахине. Меня это, разумеется, возмутило, и я наведался к одному своему приятелю, «гусю», и попросил его по-дружески заняться этим делом, скажем так. Мы хорошо выпили и расстались на вполне дружеской ноте. И, представьте, этого самого приятеля буквально в тот же вечер избили и сломали ему челюсть! А моему цепному псу подсыпали в миску какой-то дряни, и он околел!

«Готова спорить, что мышьяку», – подумала я, но вслух говорить не стала.

Да, мистер Пек действительно угодил в ловушку… но вот только пожалеть его никак не получалось, потому что снимки, которые он принёс, могли положить конец этому запутанному делу. Передо мной стояла дилемма: послать сейчас за дядей Рэйвеном, поручив его заботам жизнь Пека, или же передать снимки чуть позже. Первый вариант был плох тем, что наблюдатели тогда бы узнали наверняка, что Пек сотрудничает с «осами», и месть не заставила бы себя долго ждать. С другой стороны, до сих пор же его не убили…

«А может, – осенило меня, – наблюдатели пока не знают, где