Фантастика 2025-51 - Антон Лагутин

В таком случае, время было на нашей стороне. Мистер Пек отводил себе неделю жизни – что ж, до следующего вторника дядя Рэйвен успеет не только выпотрошить змеиное гнездо, но и передавить сапогом расползающихся змеёнышей.

Свои доводы я изложила Пеку, и тот согласился. Не скрою, когда он забрал чемодан и покинул «Старое гнездо», на сердце у меня полегчало: не хотелось, чтоб пострадали ещё и гости кофейни, если б вдруг началась неразбериха. Сразу после этого я надёжно спрятала фотографии и попыталась через телефонный аппарат связаться с маркизом. Увы, в особняке его не было; впрочем, экономка, миссис О’Дрисколл, уверила меня, что передаст сообщение не позднее шести вечера. Ничего конкретного я не стала говорить на случай, если нас подслушивали, только посетовала на то, что мы редко видимся, и попросила непременно быть сегодня на ужине.

До вечера, впрочем, оставалось ещё много времени. Посетителей в кофейне прибавилось немного, однако отвлечься на повседневные дела и чинные светские беседы без завсегдатаев, к сожалению, не получалось – ах, как не хватало яростных споров между Луи ла Роном и миссис Скаровски, Эрвина Калле с его чередой быстро меняющихся возлюбленных, перепалок между леди Клампси и сэром Хоффом… Даже мистер Мирей заметил, что я бледна и невнимательна, нисколько, кажется, не поверив отговорке про мигрень.

А мне стало наконец понятно, почему дядя Рэйвен выступал так резко против нашей с Эллисом дружбы. Дело было вовсе не в том, что детектив не стеснялся использовать мои связи и, что уж скрывать, деньги. Гораздо хуже, что теперь, после всех газетных статей и непрерывно разрастающихся сплетен, у меня появилась определённого рода слава, и люди, которым по разным причинам не хотелось обращаться в Управление спокойствия, шли в «Старое гнездо».

За бедой приходила слава, за славой – новая беда.

Мистер Пек назвал меня «живучей особой». Что ж, он не ошибся… но однажды моё везение могло и закончится.

Хотелось бы верить, что его хватит хотя бы на завершение этой истории.

Я не сомневалась, что миссис О’Дрисколл передаст послание маркизу. Но никак не ожидала, что он приедет в особняк на Спэрроу-плейс раньше меня самой!

– Гость ожидает в библиотеке, – шёпотом сообщил мистер Чемберс, забирая моё пальто. – Уже около получаса.

– Один? – спросила я, имея в виду, не приехал ли он со своим секретарём, Мэтью Рэндаллом.

Однако ответ поразил меня до глубины души.

– Нет, миледи. Он беседует с сэром Клэром Черри, который любезно вызвался составить ему компанию до вашего возвращения.

– С Клэром? – не удержалась я от восклицания.

Дворецкий подтвердил, что именно так – и добавил, что ни кофе, ни вина они не просили, а двери закрыли. Это породило ещё больше подозрений. Насколько я знала Клэра, к дяде Рэйвену он бы ни за что не приблизился по своей воле. И если они проговорили уже столько времени, причём без напитков, способных сгладить любое недоразумение, значит, дело было серьёзным. Но о чём же мог идти разговор…

«Джул, – вдруг осенило меня. – Он ведь исчезал несколько раз по ночам в последнее время, да и Фея Ночи его узнала. Неужели он как-то связан с цирком? С Тисдейлом?»

Честно признаться, я не собиралась подслушивать. Более того, это искренне мне претило – сказывалось и воспитание, полученное в пансионе святой Генриетты, и неподдельное уважение к дяде Рэйвену… Но, как назло, под ноги мне попалась чёрная желтоглазая кошка, Эмбер; она, очевидно, считала своей хозяйкой Юджинию – потому что та её кормила, и, пожалуй, ещё Паолу, которая спасала пушистую страдалицу из рук мальчишек. Словом, обычно кошка не давалась мне, но сегодня то ли осталась без еды, то ли разыгралась – и не ускользнула от меня по обыкновению, а принялась тереться о юбки. Присев, я как зачарованная коснулась блестящего меха, зарылась в него пальцами, совершенно позабыв о том, куда шла… и тут уловила за прикрытыми дверями библиотеки знакомое имя.

«Джул».

Неужели моё предположение оказалось верно?

– Если с этим фигляром покончит именно он, вам же будет легче? – с нажимом, а потому чуть громче прежнего произнёс Клэр.

Дядя Рэйвен ответил неразборчиво. Говорил он довольно долго – значит, не отмёл сходу предложение, а взвесил все «за» и «против», а затем предоставил следующий ход собеседнику, точно позволяя себя убеждать. О, я хорошо знала эту манеру общения! Меня она быстро выводила из себя, потому что заставляла ощутить неравенство сил – простой, понятный отказ был бы честнее. Но Клэр невозмутимо подхватил игру, видимо, длящуюся уже не первый раунд. Различить удалось лишь несколько слов: «сомнительно», «о, да», «весьма ловко» и «хватит». Затем дядя Рэйвен откликнулся на какую-то реплику весьма резко, и Клэр, видимо, нащупал слабину, потому что немедленно усилил напор:

– А если Тисдейл заговорит? – спросил он почти грубо. – Что он расскажет – что «осы» жалят своих же?

Я невольно подалась вперёд, и кошка, оскорблённая небрежением, встряхнулась и, мявкнув, увернулась от моей руки.

– Вы уже наговорили себе на десять лет каторги, – с отчётливой угрозой произнёс маркиз.

Впрочем, Клэра такие фокусы с толку сбить не могли, и он продолжил стоять на своём.

– Почему не на виселицу? За правду ведь наказывают строже, чем за клевету, – едко заметил он. И добавил уже нормальным голосом: – Полно, его нужно убрать. Вы пытались и не преуспели. Говорите, что Тисдейл избегает ваших людей с дьявольской ловкостью? Охотно верю. Но Джул справится. У него тут свой интерес. А когда он заинтересован… Дорогая племянница, довольно подслушивать под дверью. Входите. Это и вас касается, между прочим.

Кошка-предательница протяжно мявкнула и принялась умываться, усевшись в дверном проёме и довольно щуря жёлтые глаза. Мне же ничего не оставалось, кроме как расправить юбки, выпрямить спину и войти в библиотеку, делая вид, что я нисколько ни смущена.

– Разумеется, касается, ведь это мой дом, – улыбнулась я. И пошутила: – И всё-таки вы сумели меня удивить. Эти стены слышали многое, конечно, но вот так открыто замышлять убийство…

Дядя Рэйвен, который уже встал и шагнул мне навстречу, замер вдруг и выражение его лица стало… занятным. Словно он услышал презабавную шутку, но затем понял, что рядом нет никого, кто мог бы её оценить, а объяснения займут слишком много времени или вовсе будут неуместны. Повисла неловкая пауза,