Магритт - Павел Шушканов

– Он умер. Выбросился из окна своего номера в гостинице. Его тело сейчас в центральном морге. Будет похоронено, когда я подпишу разрешение, – я повернул голову и взглянул на лицо странного собеседника. Он выглядел пожилым, но не старым. Вокруг прищуренных глаз, выражавших скорее жалость и сочувствие, чем гнев, собрались глубокие морщины.

– Я вижу, что вы говорите правду. Тем лучше для вас и ваших друзей.

– Что вы хотите от меня?

Мой собеседник улыбнулся.

– Пустяк. Мы хотим, чтобы вы вернулись домой и спокойно продолжили работу, и чтобы вы подписали разрешение на вскрытие Марселя Моно – по счастливой случайности бланк у меня с собой, – он протянул мне лист и приготовленную ручку, и я поставил прямо на коленке неровную подпись. – Еще, чтобы вы перестали допытываться, как и почему он покончил с собой. И, разумеется, чтобы вы забыли о нашем разговоре. Я бы предложил вам все же отдать лань мне прямо сейчас, но боюсь, что вы на это не пойдете и у нас снова начнутся проблемы. Поэтому сейчас вы отправите вашу лань на обследование, получите заключение о том, что с ней все в порядке и пойдете домой. Ваша подруга сделает то же самое, – он снова вздохнул.

– А если я откажусь?

– Тогда нам придется принять меры, господин Лим. Я не гарантирую вам, что я и мои люди навсегда оставят вас в покое, но по крайней мере сегодня и ближайшее время вы останетесь живы и здоровы. Вы будете жить вашей привычной жизнью и даже наслаждаться ей, если получится. Но когда я вам скажу, вы приведете лань ко мне лично. А ваша подруга Алина Ли удалит из своих цифровых резервов все, что мне не понравится. Это понятно?

Я слегка сжал прохладную руку Лани.

– Что, если я скажу ей разделаться с вами прямо сейчас?

Брови старика поползли вверх, а вокруг глаз собрались мелкие морщинки. Он улыбался, словно я сказал что-то очень забавное.

– Вы понятия не имеете как это делается, господин Лим. В вашей лани встроена очень серьезная система защиты и сделали это точно не мы. Я бы сказал, что подозреваю вашего друга, но не люблю торопиться с выводами.

– Почему тогда вам не забрать ее прямо сейчас?

Старик сверкнул глазами.

– Господин Лим, ваши слова глупы, а это оскорбительно. Разумеется, мне ничего не стоит нажать на спусковой крючок и увести вашу куклу, тем более что меня тут вообще, как бы нет. Камеры только увидят, что вам стало плохо. А потом лань поднялась и пошла к выходу. Но боюсь, что это плохая затея. Лишние глаза внизу, лишнее внимание к моей скромной персоне и известный риск, что эта немая девчонка прервет мою жизнь в самом расцвете. К тому же, я пришел поговорить, а не действовать. Действовать я отправляю людей, которые мне менее дороги, чем моя персона. Согласны?

– Так это перемирие?

– Это предупреждение. О том, что вы сидите тихо, пока мы не решим, что в сами и вашей куклой делать. Надеюсь, вы меня понимаете и не держите зла?

Я усмехнулся.

– Я вас рассмешил, господин Лим?

– Пожалуй, да. Сейчас я особенно жалею о том, что Моно умер. Он не испытывал большого уважения к старости и таким типам как вы. Думаю, разговор с его тростью вам бы не понравился.

Мой собеседник только поклонился.

– Да. Я тоже очень сожалею о том, что господин Моно умер.

Повисла пауза. Мне показалось, что пальцы Лани слегка сжали мою ладонь.

– Выдержите ли вы это? – тихо спросил он снова. – Постоянно оглядываться и ощущать каждую секунду, что вы живы, не будучи уверенным в следующей. С опаской открывать дверь в собственную квартиру. Прислушиваться к каждому шороху на улице. И будьте уверены, что второй раз вас ваша лань не спасет. Мы не знали о системе защиты, но теперь мы готовы к сюрпризам. А вы не готовы.

– У меня есть время подумать? – спросил я.

– Думаю, что ответ очевиден, – улыбнулся старик.

– Значит, вы знаете мой ответ.

Собеседник прищурился.

– Вы расстраиваете меня, господин Лим. Но я буду щедр. Дам вам ровно день, чтобы передумать. Нам всем нужно немного времени. А вообще, господин Лим, знаете, что я считаю?

Я вопросительно мотнул головой.

– Что это безобразие! – он подскочил и распрямил складную трость. Все это время в мой бок врезалась ее рукоятка. – Прием начался пятнадцать минут назад. И где этот доктор?

Он поднялся, коротко поклонился мне и Лани и заковылял по коридору, тяжело опираясь на трость.

Я некоторое время приходил в себя. Затем поднялся, взял Лань за руку и повел к лифту.

– Эй, постой! Куда это ты собрался? – тонкая рука Алины преградила мне путь. Я взглянул ей в глаза и взгляд мой, скорее всего, был затравленным и жалким.

– Домой.

– Но мы, кажется, по делу пришли, – она скользнула взглядом по пустому коридору. – Я видела, как ты разговаривал тут сам с собой – подключилась к камере. Но не настолько я глупая, чтобы не понять подвоха. Камеры затирают тех, кого они видеть не должны, верно? К счастью, не мои, – она постучала себя ногтем по стеклу очков. – Столкнулась в лифте кое с кем. Тебе интересно кто это был?

– Послушай, – начал я, пытаясь сказать, что приходить сюда было неважной затеей. Да и начинать копаться там, где есть интересы крупных концернов – тоже. Но Алина меня не слушала.

– Что он пообещал тебе? Он угрожал? Он отберет Лань?

– Плевать мне на то, что он там нес. Если этот старый хрыч человек слова – у нас есть день или что-то около того, чтобы определиться что делать дальше. Но я бы сильно на это не рассчитывал. И да, он посоветовал просто начать жить своей жизнью. И тебе тоже. Пока мне не пришлось собирать твои кишки в целлофановый пакет, а вещи в картонные коробки. Но как по мне – говорил он не слишком убедительно.

Алина улыбнулась.

– Ладно, вот теперь ты мне немножко нравишься. И что мы будем делать дальше? Ну, кроме того, что попытаемся незаметно отсюда выбраться.

– А вот что, – я протянул руку к ее очкам и прежде, чем она успела остановить меня, сдернул их с ее переносицы. Затем вырвал провод. Стекла замерцали и погасли. – Тебе лучше не хранить записей того, что не нужно. А еще лучше – остаться здесь, пока мы не уйдем и вообще забыть, что ты нас знала. Спасибо за помощь, но это все.