Магритт - Павел Шушканов

в голове сложилось. И почему мы не в Поднебесной, как Маньчжурия та же, а тут на границах ее варимся во всем этом, – он с отвращением обвел бар рукой. – И дошло до меня, почему я ее отпустить не могу. Пристрелить могу, а отпустить нет. Понимаешь к чему веду?

Он был пьян в стельку.

– Все не так у них немного у этих – у других русских, – сказал я.

– А ты знаток что ли?

– Моно объяснял.

Комиссар фыркнул.

– Ну и ладно. Ну и проваливай к своему дружку. В выгребную яму или где он там.

В бар понемногу стягивались ночные бродяги и заполняли темные ниши. Двое дельцов за отельным столиком – очки в тонкой оправе, черные пиджаки. С ними не отрывающая глаз от телефона куколка в джинсах и белой кофте. Кислотные девочки, извивающиеся в мельтешении огней в такт пульсирующей музыке. Хань в розовой рубашке, улыбающийся телефону. Хохочущая компания что-то оживленно внушала вышибале на входе.

– Отец, поглазел – дай другим. Дуй за столик, – пятерня опустилась на плечо комиссара, но тот не обернулся.

– Кто там вещает? – спросил он меня и опрокинул еще одну рюмку.

Я посмотрел на парней с маслянистыми глазами и воротниками стоечкой. У одного пульсировал яркими диодами навороченный экутер.

– Культурные ребята. Проблем не хотят.

Комиссар обернулся и показал растопыренную пятерню.

– Пять минут, ребят. Допиваю и сваливаю, идет?

Те переглянулись и нехотя отошли.

Комиссар порылся в карманах, нашел только железную зажигалку и примерившись зажал ее в кулаке.

– Присоединишься? Одному быстро ломаем нос, со вторым вежливо разговариваем.

Я поморщился. Допил акаши и отодвинул пустой стакан.

– Пойду я. Или нужна помощь?

– Сам разберусь. Просто решил, что ты хочешь поразвлечься.

– А мне последнее время не скучно.

Я встал и направился к выходу. Сутулая спина комиссара еще виднелась за стойкой. Его кожаный плащ отражал блики зеленого и синего цвета. Поднятая рука медленно сжималась в кулак – прощался, значит. Мысленно пожелал ему удачи и тем скользким типам, поглядывающим на его место за стойкой тоже.

***

– Смотри! – Марсель сжимал мое запястье. – Прямо сюда под основание большого пальца. Незаметен и не мешает. В этом чипе все от паспорта до кошелька. Одним касанием открывает все двери в жизнь. Спросишь, больно ли это? Я отвечу – да! Чертовски больно. От того, что мой лучший друг игнорирует высокие технологии.

– Себе почему не воткнешь? – я отнял руку и теперь потирал запястье. Неприятное ощущение, что под кожей может быть что-то инородное.

Марсель усмехнулся и расстегнул манжеты. Обе его руки украшали тонкие полоски хирургических шрамов.

– Почти дюжина. На все случаи жизни.

Мы сидели на краю моста. За медленной темной рекой светились огни Малого Сычуаня, а за нами темнели ангары и устремленные в небо ржавые краны старого порта. Свет далеких прожекторов скользил по брюху облачного покрывала, нависшего над городом, и изредка выхватывал из темноты нас.

– Это очень меняет, – Марсель смотрел на свою исполосованную руку. – Сильно меняет. Только не тело, а это, – он постучал себя пальцем по виску.

– Не понимаю тебя все равно, – я отправил полупустую банку в гору хлама на берегу. Открыл другую, надеясь, что это будет не таким водянистым и кислым.

– Они напоминают о настоящей жизни. Ведь мы все мертвецы, дружище. Мы каждое утро воскресаем и умираем каждую ночь, но называем это сном. Нам кажется, что это просто незначительная деталь, а не маленькая пропасть между жизнью и жизнью. Посмотри. Клетки нашего тела обновляются постоянно. Того Марселя Моно, который ехал за новыми историями на край мира полгода назад уже нет. Мое тело давно в океанах и канализации, развеяно по всей планете. Может ты даже пьешь сейчас из банки какую-то его часть. А еще через полгода меня, сидящего с тобой на мосту, тоже не будет. Это тело растворится среди сточных вод и весенней грязи. Но откуда приду новый я? И куда делся старый я? Ты когда-нибудь думал об этом? Вот и я не думал, пока не ввел под кожу чипы. Они тоже останутся – как напоминание о том, что что-то остается всегда.

– Пока ты не сдохнешь окончательно, – засмеялся я.

Марсель улыбнулся.

– Верно. Только ты не подумай, что, если я столько лет болтался там, – он махнул рукой в западном направлении, – это хоть как-то меня изменило. Я знаю, что однажды умру и снова вернусь к жизни, только уже другим, как и вечность до этого в жестоком круге Сансары, но уже без памяти о прошлом и без вот этих чудесных штук в руках, – он застегнул манжеты и повернулся ко мне. – Знаешь, вот только иногда меня мучает один вопрос…

Я глотнул теплого пива и вопросительно уставился на него.

– Что ты делаешь здесь?

Я мотнул головой.

– Не понял.

Острый свет фонарика полоснул меня по глазам.

– Что ты тут делаешь?

Я очнулся. Ни Марселя ни моста. Даже пива нет. Только пустая аллея, лавка и двое городовых с их чертовым фонарем. Я поднялся с лавки, обтер лицо рукавом. Сунул с требовательно протянутую ладонь социальную карточку. Терминал недовольно пискнул.

– Кирилл Лим. Упаковщик?

– Так точно.

Я поднялся. Немного шатало. Над плоскими крышами домов полыхало неоновое зарево. Похоже я проспал не меньше часа.

– Отдыхаете?

– Хреновая неделя была, – пояснил я.

– Она еще не закончилась, – городовой вернул карточку, но отпускать не спешил. Он придавил наушник к уху и что-то затараторил на русском. Второй сочувственно смотрел на мой помятый плащ. По стеклам его очков лениво ползли ориентировки. Я жестом попросил закурить, но городовой только развел руками.

– В общем, сейчас поедете с нами. Доставим вас до седьмого патруля. Они работают со следователями тут рядом.

– Эй, я ничего не нарушил! – напомнил я.

Городовой хлопнул меня по плечу.

– Не суетитесь. Тут что-то случилось неподалеку. Нужен упаковщик, а ближайший будет только через час.

– Ясно, – я сунул руки в карманы. – Идем.

По вагону монорельса катались пустые банки. Двое кислотников спали на порезанном сидении прижавшись друг к другу как продрогшие щенки. Компания хангеров притихла у дальней двери и сделала музыку из колонок тише. Над их головами свежей краской поблескивало китайское ругательство. За окнами стремительно пролетали огни неспящего города.

– Пожрать бы, – сказал городовой. Он уже четверть часа как разглядывал рекламу ресторанчика «Нан Вонг», приклеенную к стеклу. Второй пожал плечами.

– А вы как?

– Просто скажите адрес и имя следователя, – отмахнулся я. – Доберусь сам.

Они задумчиво смотрели на меня, пошатываясь в такт качающемуся вагончику.

– Ну и видок у тебя, упаковщик. Ты на