Изгой. Проклятье клана - Макс Громов

Муран поднял бровь:

– Делиться будем? Мы же сами на волоске.

– Мы не мародёры, — твёрдо ответил я. — Но и о будущем думать надо. Где брать провизию, если эти запасы закончатся?

Муран задумался, потирая подбородок:

– Город-то странный. Я думал, тут всё бедняки ютились, а глянь-ка — дома крепкие, припасы хорошие, даже печи магические. Не по-крестьянски.

Радослава вздохнула, поправляя прядь волос:

– Ещё несколько месяцев назад князь присылал провизию. Город разваливался не от бедности — у людей не было сплочённости, твёрдой руки. А потом... поставки прекратились. И пришли тени.

Я постучал пальцами по столу, обдумывая её слова. Что-то не сходилось.

– А что отдавали князю в обмен? — спросил я наконец. — Полевых угодий, ферм, производств я не видел. Чем этот город платил за свою провизию?"

В комнате повисло молчание. Радослава опустила глаза, Муран нахмурился. За окном ветер завывал в щелях домов, словно отвечая на мой вопрос.

Ответа не последовало. Но я чувствовал — здесь кроется что-то важное. Что-то, что могло объяснить, почему тени пришли именно сюда... и почему князь перестал помогать.

Глава 8

Князь Доброгор Светоносный

Мне приносят завтрак – сладкие пироги с мёдом, жареную дичь, вино из южных земель. Слуги молчаливо двигаются вокруг, поправляют складки моего одеяния, приносят тёплую воду для умывания. Я откидываюсь на резных подушках и позволяю им хлопотать.

А в голове – мысли о нём. О Зоране.

Последнем из проклятого рода Родимичей.

Мои пальцы непроизвольно сжимаются в кулаки, когда я вспоминаю его имя. Даже сейчас, когда его клан – всего лишь жалкие изгои, скитающиеся по пустошам, эта ненависть не утихает.

Родимичи.

Когда-то их боялись. Когда-то их магия была сильнее любой другой. Они могли затмить солнце, если хотели, могли вырвать силу из земли, превратить реки в кровь. Они правили, а мы – клан Светоносных – были лишь тенью при их дворе.

Но потом что-то пошло не так. Их магия стала угасать. Их дети рождались слабыми.

Их источники силы – те самые, что питали весь наш мир – начали иссякать.

И тогда мы взяли власть.

Я до сих пор помню, как мой отец, старый князь Горисвет, приказал изгнать Родимичей. Не убить – нет, это было бы слишком милостиво. Он хотел, чтобы они страдали. Чтобы они медленно умирали, теряя всё, пока их род не превратится в пыль.

И почти всё получилось.

Почти. Потому что остался он. Зоран. Последний наследник. Изгой.

Я мог бы казнить его. Мог бы приказать задушить ночью или бросить в темницу. Но я – князь Доброгор Светоносный. Я милосерден. Я справедлив.

Поэтому я подарил ему… шанс.

Отправил в Пустоши.

Туда, где уже давно нет жизни.

Я знал, что он умрёт. Без припасов, без помощи, под тенью тех самых земель, которые когда-то принадлежали его роду.

Гонцы ещё какое-то время приезжали оттуда – жалкие, оборванные люди, умоляющие о помощи. Раньше мы посылали им еду, лекарства, одежду. В обмен на их магию. Но теперь… Теперь их магия мертва.

Их источники иссякли.

Их город – гнилой труп, который даже вороны облетают стороной.

Зачем мне кормить мертвецов?

Я приказал прекратить поставки. Потом я нашёл несколько банд головорезов. Пообещал им золото, если они "очистят" пустоши от ненужного населения.

Они так и не вернулись.

Но мне всё равно.

Я хочу лишь одного – уверенности в том, что Зоран мёртв.

Что последний Родимич сгнил в этих Пустошах.

Тогда я смогу объявить народу, что проклятый род наконец пал.

И никто – никто – больше не посмеет вспоминать, что когда-то они правили здесь.

А пока…

Пока я откидываюсь на подушках, отпиваю вина и жду. Скоро гонец принесёт вести. И если он скажет, что Зорана больше нет… Я устрою праздник.

Дверь в мои покои распахнулась без предупреждения - только Велеслава осмеливалась нарушать этот запрет. Её появление всегда было подобно внезапному зимнему ветру - красиво, холодно и невыносимо.

– Доброгор, свет мой... - её голос, сладкий как мёд и острый как лезвие, разлился по покоям.

Я не удостоил её взглядом, продолжая сидеть у окна, но каждый мускул в моём теле напрягся. Княгиня Велеслава. Моя ненаглядная змея.

Её босые ступни бесшумно скользили по мраморному полу, а тяжёлые складки парчового платья шелестели, словно змеиная кожа.

– Ты всё ещё не можешь забыть его? - её пальцы, холодные как зимний ручей, легли мне на плечи. Я почувствовал, как её длинные ногти впиваются в мою кожу сквозь тонкую ткань рубахи.

Я резко вскочил, сбрасывая её прикосновение.

– О ком ты говоришь? - мой голос прозвучал резче, чем я планировал.

Она засмеялась - этот смех всегда напоминал мне звон разбитого стекла.

– О последнем Родимиче, конечно. Ты не находишь себе места с тех пор, как он стоял у нашего дома. Я видела твои руки - они дрожат даже сейчас.

Моя ладонь сама собой потянулась к эфесу меча.

– Ты переходишь границы, дорогая супруга.

Кубок с дорогим вином, подарком от южных князей, полетел в стену, разбиваясь в кроваво-красные осколки. Слуги замерли, словно мыши, почуявшие кота.

Один из них, юный паж, неосторожно сделал шаг вперёд - я схватил массивный серебряный подсвечник и швырнул ему под ноги.

– ВОН ОТСЮДА! ВСЕ!

Они бросились к выходу, спотыкаясь и толкаясь, как испуганные овцы. Велеслава же осталась неподвижной, лишь её губы искривились в улыбке, от которой кровь стыла в жилах.

– Какой ты горячий сегодня... - она медленно провела языком по нижней губе. – Я лишь хочу, чтобы мой князь был спокоен. А с тех пор, как этот... Родимич появился в нашем дворце, ты словно загнанный зверь.

Я схватил её за запястье, чувствуя, как хрупкие кости сжимаются в моей железной хватке.

– Что ты знаешь? - прошипел я, чувствуя, как ярость поднимается во мне, как приливная волна.

Её зрачки расширились, но голос остался спокойным.

– Я знаю, что он смотрел на тебя как