Изгой. Проклятье клана - Макс Громов

— Вот. Переоденься.

Она взяла одежду, не поднимая глаз, и скрылась за перегородкой.

Я тем временем принялся за еду. Нарезал остатки вчерашнего мяса, подбросил в котелок горсть сушеных грибов, которые нашел в углу. Пока варилось, размышлял.

Радослава.

Знает травы. Но не хочет говорить. Боится? Или скрывает?

А еще... Зоран.

Я помешиваю варево, задумавшись.

Он изменился.

Не внешне — нет. Все тот же стальной взгляд, та же твердая поступь. Но что-то…

Я почувствовал это, когда промывал ему рану три дня назад. Его плоть под моими пальцами — горячая, почти обжигающая. И энергия…

Я нахмурился.

Магия.

Но не та, к которой я привык. Не спокойная, размеренная сила земли, которую используют травники и знахари. Нет. Это что-то другое. Живое, пульсирующее, словно раскаленный уголь под пеплом.

И сегодня, когда он привел девушку…

От него исходило странное тепло.

Что с тобой, Зоран?

За перегородкой послышался шорох — Радослава выходит.

Я откладываю мысли. Время для вопросов будет позже.

Сейчас нужно накормить девушку. А потом…

Потом разобраться, что за игра началась в этом проклятом городе. И какую роль в ней отвел нам всем Зоран.

Князя тут нет, его приказы сейчас не имею веса. Я должен служить Зорану. Он выглядит хилым, но в нем есть сила, невероятная, незримая сила. Сам я тут не выживу. Нужно примкнуть к сильнейшему.

Я заметил их первым — силуэты Мурана и Артема, вынырнувшие из-за покосившегося забора. Слишком рано. По плану они должны были обследовать кварталы до полудня.

Что-то не так.

Но я лишь поднял руку в приветствии, продолжая помешивать варево.

— Нашли что-нибудь?

Артем плюхнулся на бревно, швырнув под ноги какой-то ржавый инструмент.

— Черт да собаки! Ни черта нет, кроме крысиных гнезд да развалин.

Его взгляд скользнул по Радославе, которая съежилась у костра.

— А это что за находочка?

Муран молча опустился рядом, но его глаза тоже прилипли к девушке — жесткие, оценивающие.

— Зоран подобрал, — коротко ответил я, наливая похлебку в миску. — Ранена.

Артем фыркнул, протягивая руку к хлебу:

— Ну хоть кто-то сегодня поел горяченького.

Его пальцы схватили Радославу за подбородок.

— А ты, милочка, откуда тут взял…

Я ударил ложкой по его руке.

— Оставь.

Артем замер, глаза сузились. Наступило напряженное молчание.

— Ладно, ладно, — наконец буркнул он, откидываясь назад. — Только зря вы тут с ней возитесь.

Муран молча разламывал хлеб, но я видел — он слушает.

— Валим отсюда, — неожиданно заявил Артем, набивая рот. — Город мертвый. Ни еды, ни людей. Зоран нас всех тут к чертям угробит со своими причудами.

Я почувствовал, как по спине пробежали мурашки.

— Он наш командир, — тихо сказал я.

— Командир? — Артем фыркнул. — Он ненормальный! Ты видел его глаза вчера? Как у волка перед прыжком.

Мои пальцы сами сжали ложку так, что костяшки побелели.

Он прав.

Но…

— Мы дали слово, — пробормотал я.

— Слово? — Артем вскочил, размахивая руками. — Да он сам скоро нас перережет! Ты же чувствуешь, что с ним что-то не так!

Я чувствовал.

О, Боги, как я чувствовал.

Эта странная энергия, исходящая от Зорана... Она пугала меня больше, чем пустые улицы этого города.

Но…

- Он спас меня, не бросил в Пустошах, я должен ему.

- Ничего ты не должен. Теперь каждый сам за себя.

Я посмотрел на Мурана. Тот молча жевал, избегая моего взгляда.

На чьей ты стороне, старина?

Радослава притихла, словно стараясь стать невидимкой.

— Мы уходим на рассвете, — Артем хлопнул меня по плечу. — С нами или нет — твое дело.

Он ушел к повозке, оставив меня с мучительным выбором.

Муран наконец поднял глаза:

— Он дурак, но не во всем неправ.

И ушел следом.

Я остался у костра, глядя, как тени от пламени пляшут на стенах дома.

Бежать?

Но тогда... кто поможет Зорану?

И кто поможет мне понять, что за тьма к нему прицепилась?

Радослава тихо протянула мне пустую миску.

— Спасибо, — прошептала она.

Я кивнул, глядя, как пламя лижет дно котла.

Решение созревало во мне, тяжелое, как свинец.

Я остаюсь. Даже если это будет последним моим выбором.

Радослава сидела, поджав под себя ноги, пальцы всё ещё дрожали, но взгляд уже не метался так дико. Лишь глубокая усталость застыла в её глазах — словно она месяцами не знала покоя.

— Иди в дом, отдохни, — я наклонился к ней, стараясь говорить мягче. — Клянусь, никто тебя не тронет.

Она посмотрела на меня — долгим, изучающим взглядом. Потом кивнула, но не встала. Вместо этого обхватила колени руками и прошептала:

— Мгловей их забрал... всех…

Голос её звучал странно — будто она говорила сквозь пелену веков, с акцентом забытого наречия. Но я понимал каждое слово.

— Мгловей? — я нахмурился. — Этот туман?

Радослава кивнула, в её глазах вспыхнул дикий ужас.

— Он приходит... всё чаще. Сначала — тихий, ласковый... — она обняла себя руками, — а потом... тени из него выходят. Хватают. Утаскивают.

Я почувствовал, как по спине пробежали мурашки.

— А те... кто остаётся... — она задрожала, — те сами идут в туман. Без глаз... без души…

Сердце моё упало. Вот куда делись все жители.

— Ты... как уцелела? — спросил я осторожно.

Радослава сжалась ещё сильнее.

— Пряталась... в каменных сумах... под церковью…

Я тут же вскочил.

— Мурат! — позвал я, стараясь не привлекать внимание Артема, который копошился у повозки.

Старый воин подошёл