А до смерти четыре шага - Алексей Викторович Вязовский

третьего: а ты? Тот: за лень! Вся камера в непонятках, просят пояснить. «Да был на вечеринке. Один рассказал политический анекдот. Иду домой и думаю: сейчас, что ли, донести или завтра утром? Ладно, думаю, завтра утром успеется. Ночью забрали!»

Левин не засмеялся. Даже не улыбнулся. Видать, и вправду сидел он на киче и постукивал. Как говорится, не рассказывай в доме повешенного о веревке.

– Ладно, пойдем, курнем шмали. Будет хоть о чем в отчетах писать кураторам.

Тут Витя хотя бы криво улыбнулся:

– Я тебя предупредил!

Без кислого лица Ефремовой-Юхневский веселье пошло поживее. Ко мне выстроилась очередь с просьбой приспустить рукав халата – народ разглядывал Арни, просили телефончик кольщика. Отделывался шуткой о секретной экспериментальной лаборатории. Интересно, когда у Шварца начнется карьера в Голливуде, вспомнят ли об этой татухе? Вполне могут появиться вопросы. Все-таки на пол-лица Терминатор очень похож на актера. Но сейчас он, кажется, известен пока только любителям немецкой порнухи.

Пришел бледный Пол. Волосы торчком, веко дергается. Помялся в сторонке, потом все-таки подошел, поблагодарил за спасение. Посыпались вопросы, что за прием я использовал для откачки журналиста.

– Честно сказать, не помню название – на занятиях по военной медицине показывали, – отговорился я.

– Вы не против, если я напишу о нем в газете? – в разговор влезла Китти. К этому моменту мы уже с Полом распивали мировую.

– Конечно, не против. Напишите, что это подарок советских медиков.

– Как называется метод? – В Китти проснулся окончательно журналист, она достала из сумочки блокнот.

– Пусть будет красный метод, – я подмигнул Полу. Тот потер грудь, засмеялся. Вот же лось! Получил по яйцам, поперхнулся жвачкой, занырнул в бассейн и хоть бы что. Прямо хоть бери его в «Гром».

Мы еще выпили, я посмотрел на часы. Надо звонить жене, предупреждать. Китти тем временем зарисовала способ захвата задыхающегося, показала мне. Потом попросила продемонстрировать на ней. Я отказался. Гости начали пробовать друг на друге, и тут, наконец, подали шашлык. Виктор вынес еще несколько бутылок вина, в основном грузинского. Была еще водка и шампанское. Хлопнули пробки, брызги полетели в толпу.

За поеданием шашлыка кто-то из американцев спросил, почему предложение о приеме алкоголя в России сопровождается пощелкиванием пальцем по горлу. К моему удивлению, Луи знал ответ и рассказал целую историю:

– Самое высокое историческое здание Санкт-Петербурга – Петропавловский собор с его шпилем – было очень трудно ремонтировать. Для подъема мастеров на высоту сто с лишним метров приходилось возводить дорогостоящие леса. В 1830 году буря повредила ангела на шпиле, чуть не оторвав ему крыло. Царю Николаю Первому жалко было тратить десять тысяч рублей только на возведение лесов, и он пообещал щедро отблагодарить того, кто справится без них. Ситуацию спас 27-летний ярославский кровельщик Петр Телушкин, который пообещал добраться до ангела без лишних конструкций. Он ничего не требовал за работу, попросив лишь обеспечить его всеми необходимыми для ремонта материалами. В середине октября верхолаз быстро добрался внутри шпиля по стропилам до верхнего слухового люка. Оставалось преодолеть еще около тридцати метров.

– Постой-ка! – остановил я рассказ Левина. – Откуда ты знаешь такие подробности?

– Я же журналист, – обиделся Луи. – Писал статью для журнала «Трезвость и здоровье»!

– А, раз так… Ну и что там дальше?

– Для подъема необходимо было опоясать шпиль веревкой. Этот Петр обвязался шнуром и вылез из окна, цепляясь кончиками пальцев за вертикальные швы. Перенося весь свой вес на одну руку и раскачиваясь над бездной, он второй рукой хватался за следующий шов… – Левин добавил в голос драматизма. – Такая акробатика повторялась несколько раз, пока Телушкин не обогнул весь шпиль, волоча за собой веревку. От напряжения у него из-под ногтей выступила кровь, но дело было сделано.

– Да ладно, вранье! Про кровь откуда стало известно?

– Ладно, это я придумал. Слушайте дальше. На следующий день Телушкин начал восхождение и к вечеру достиг верхушки шпиля. Теперь путь к фигуре ангела преградило казавшееся непреодолимым препятствие: шпиль заканчивался большим яблоком диаметром метра три. Телушкин сделал петли для ног, ослабил страховочную веревку и повис почти горизонтально земле, опираясь на поверхность шпиля лишь ступнями. Из такого положения он начал бросать вверх веревку, стараясь обвить ее вокруг крепления ангела. Не с первого раза, но ему удалось сделать это. Дальнейший подъем был делом техники. Телушкин превратился в петербургскую знаменитость. Художник Григорий Чернецов даже изобразил его на полотне «Парад на Марсовом поле в 1831 году» неподалеку от Пушкина, Крылова и Жуковского. Николай Первый наградил верхолаза пятью тысячами рублями, медалью «За усердие», и, хотя Петр отказывался, ссылаясь на собственную трезвость, особой грамотой, подателю которой в любом кабаке должны были наливать спиртное за счет казны.

– Ну все, пропал человек.

– Так и произошло, – кивнул Левин. – Кровельщик начал пить. Грамоту Петр потерял, тогда ему вручили кубок с соответствующей гравировкой. Герой посеял и этот кубок, но, по легенде, попросил вытатуировать себе под правой скулой клеймо, подтверждающее привилегию. Требуя бесплатную выпивку, он лихо щелкал в кабаках себя по шее. Это и породило знаменитый жест, означающий желание выпить.

Китти не поленилась записать и это, сказав:

– Думаю, американским читателям понравится и эта история.

Я покачал головой. Ну вот, иностранные писаки еще раз пройдутся по русскому пьянству. Тут за воротами бибикнула машина, а потом еще для верности сыграла сирена.

– Черт, это скорая приехала! – Левин начал выбираться из толпы.

– Дай им чирик и отпусти домой… – я посмотрел на Пола. Тот был уже розовенький, в госпитализации не было нужды. Если американца просто осмотрят, это попадет в бумаги скорой, а там уже и дальше.

* * *

Перекусив шашлыком, я засобирался домой. Эта пьянка может продолжаться еще долго, многочисленные знакомые Левина все прибывали и прибывали, кто-то уже полез нетрезвый в бассейн. Опять возобновились танцы под всякие «буги-вуги».

Пока переодевался на втором этаже в свое, полусухое, быстро посмотрел комнаты Левина на предмет прослушки. Все-таки надо использовать знания, полученные на учебе в ПГУ. По кругу, особое внимание осветительным приборам, телефону. И какой сюрприз. Аж два жучка. В лампе и трубке телефона. Никакой выдумки у контрразведки. Зато теперь они знают про травку Китти. Будет на чем прихватить американочку. Совсем берега потеряли…

Я спустился во двор – уйду по-английски, не прощаясь. У ворот меня поймал Пол Рэд.

– Эй, Ник, погоди минутку!

Журналист не выглядел агрессивным. Скорее задумчивым.

– Ну что тебе?

– Я слышал по своим каналам, что при ООН будет создан отряд специального назначения.

– Уже успели шифровку из Лэнгли[5] кинуть?

– Нет, нет! – Пол вскинул руки. – Я к этим ребятам отношения не имею. Новость сообщил Рейтер. Там была и твоя фамилия.

– Ну