Другой Путь - Владимир Викторович Бабкин

даже по-шведски и по-немецки говорит сносно. Впрочем, и сам Михаил Петрович заметно сдал. Какой из тебя волокита в пятьдесят четыре года?

Оттого и женился. Как брат не протестовал. Только батюшка Пётр Михайлович брак одобрил и не дал своим сыновьям разругаться. Дай ему Бог здоровья!

Пока Михаил Петрович по заграницам родину представлял младший брат успел и в опалу впасть, и сделаться вице-канцлером… Почитай за второго человека идет теперь в Русском государстве. Ой, больно будет падать братишке, ой больно. Как Алексей их всех в графы поднял, так, случись что, и на дыбу за собой потянет. Одна надежда теперь на падчерицу. Девица вроде не глупая, но с таким перспективным любовником и голову вскружить может. Укатила к нему вчера. Дала и родителям намиловаться…

— Михаил Петрович, — прервал рассуждения барина Семён, — боярыня час как встали, одеваться изволят.

— Скажи, что я её жду, вскорости, — сказал граф, — и пусть нам здесь кофе накроют.

Семён кивнул и снова скрылся за дверью.

Уже через пару минут, шурша юбками пришла жена.

— Здравствуйте сударь, — улыбнувшись мужу чуть наклонила голову Анна Бестужева, — как ваше здоровье? Как изволили почивать?

— Здравствуй, лапушка, — Михаил невольно улыбнулся, — вашими молитвами превосходно.

Сколько же он эту женщины ждал!

— Я тоже здорова, — ответила улыбкой Анна и перешла на французский, — mon cher, ты здорово меня вчера помял… хочешь продолжить?

Граф был доволен, не зря он практиковался в европейских салонах. В дипломатическом поприще то дело нужное и достойное. Но и прежний муж Анны, генерал-прокурор Ягужинский, светлая ему память, тоже не был невеждой…

— Конечно моя радость, но попозже, — с видимой грустью произнёс граф.

— А что так? У тебя дела? — с лёгкой «обидой» ответила жена.

— Нет, лапушка, просто принесли срочную записку от твоей дочери, — сказал Бестужев, протягивая скреплённое сургучной печатью послание, — я не стал читать, но курьер от неё ждет ответа.

— Что бы это могло быть? — озадачилась Бестужева.

Подойдя к письменному столу мужа, она взяла канцелярский нож вскрыла сургуч и начала читать. Лицо её только сильнее озаботилась.

— Что пишет Анастасия? — всё также по-французски осведомился граф.

— Просит срочно приехать в Царское, — ответила Анна, — ничего не понимаю, читай.

Вскрытое письмо вернулось Бестужеву. Он пробежал глазами по коротким строчкам так же писанным французским:

«Маменька, прошу Вас срочно с мужем прибыть в Царское Село к Императрице. Мы уже выезжаем».

И ниже приписка другим подчерком:

«Анна Гавриловна, ждём вас с Михаилом Петровичем у Матушки-Императрицы. Будьте смелы и можете рассчитывать на мою поддержку. Выезжайте как прочитаете тотчас!»

Руку цесаревича Бестужев-Рюмин признал.

Он поднял глаза на жену. Та приподняла плечи в удивлении.

— Лапушка моя, Анна Гавриловна, — начал издалека граф, — что третьего дня сказал врач?

Хоть вопрос бы не прямым, но жена знала о чём муж спросить хочет.

— Праздная она, но здорова, кровь правильно отходит.

Муж с недоверием посмотрел на жену. Но, зачем старому семейному врачу врать?

— Тогда что происходит? — спросил супруг спокойно.

— Милый, не могу знать, — с лёгким волнением и по-русски выпалила Анна, но опомнившись перешла на французский, — может влюбился…

Бестужев обхватил рукой лоб. И тут же её опустил. Чему быть — того не миновать.

— Семьооон! —

— Да, барин — в этот раз без задержки отозвался камердинер, — кофе готов!

— Вели срочно карету заложить! — сказал граф Бестужев-Рюмин чётко.

— Квадригу?

— Шестёрку! — отрубил граф, — Лучшую!

— Сделаем, — сказал, пятясь от барского гнева слуга и поспешил выполнять.

Он повернулся с взволнованное жене.

— Не беспокойся, лапонька, но, иди быстро собираться, — постарался успокоить он её, — что бы там молодые не решили на нас вины нет. И сути дела мы не узнаем пока не приедем.

Анна кивнула и ускоряясь пошла переодеваться.

* * *

САНКТ-ПЕТЕРБУРГСКАЯ ГУБЕРНИЯ. ЦАРСКОЕ СЕЛО. РЕГУЛЯРНЫЙ ПАРК. 14 июля 1743 года.

Мы с Настей шли по ручку по парку. Настя плакала и едва не падала.

— Петенька, что теперь будет?

— Что будет, то будет, я тебя не оставлю.

— А матушку? — в какой раз за время пути из Петербурга спросила фаворитка.

— Что смогу — сделаю, если вины на ней большой нет, — говорю твёрдо и ободряю, положив свою правую ладонь на её держащую мой локоток руку.

Мимо торопится пройти обер-прокурор Шаховской. Остановился. Приветствует. Кланяется. Лицо озабоченное. Киваю ему в ответ.

Матушка ждёт под дубом, переминаясь с ноги на ногу.

Подходим.

Нас окидывают взглядом.

Настя, сделав вслед за мной реверанс, прижимается ко мне.

— Что, голубки? Спешили? — строго и с какой-то обидой говорит Императрица.

Вот так. Ни «здрасте» тебе, ни «со свиданием».

Матушка на взводе. Шаховской, крыса Синодская, чем-то Её то прогневал?

Не вовремя.

Но, говорить надо.

— Ваше Императорское Величество, — начинаю я официально.

Лицо Императрицы разглаживается. Брови идут вверх.

— Чего это ты Петенька, так официально? — с опасением, но и с какой-то заботой говорит тётка, — уж, не руки ли Анастасии просить хочешь?

Рот чуть скривился, а глаза смеются.

— Нет, что Вы, Матушка, — опешив выпаливаю я.

Чувствую, что Ягужинская чуть отстраняется и снова приседает.

— И правильно! За такого причудника как ты, я Настю не отдам, — говорит, чуть не смеясь Елисавета Петровна, — говори зачем поспешали!

Что же Шаховской такого наговорил что тётку так не отпускает?

Как бы снова не осерчала, как от Насти всё узнает, да в подробностях!

— Елисавета Петровна, — вдруг начинает Настя дрожащим голосом, — я Пете утром сказала, и мы хотели бы Вам…

Она запинается. Смотрит на меня. Я киваю.

Матушка напрягается.

— О заговоре сообщить, — выдыхает Настя, — но, Петя о нём с моих слов только пару часов как знает.

Лицо Императрицы наливается краской.

— Так, Петр Фёдорович, иди-ка ты погуляй, — говорит Матушка размеренно и спокойно.

— Но, Матушка, — пытаюсь возразить, глядя на Настю.

На смотрит на меня умоляюще, но кивает.

— Иди, иди, — говорит Императрица, — а мы пока с Настенькой поговорим и вместе до Зверинца прогуляемся.

Елисавета Петровна подманивает шатающуюся Ягужинскую ручкой. Берёт под локоток и кивает мне в сторону дворца.

Я стою не понимая,