Воин-Врач III - Олег Дмитриев

и сам, наверное, подумать не мог, или тому, что в принципе знал про столь отдалённые города и страны. То, что толковал он об этом молочному поросёнку, от которого оставались, по большому счёту, только голова и правое переднее копытце, как-то вопросов не вызывало — кого нашёл, тому и сообщал. Главное, уверенно и убедительно. Кажется, будь у свинёнка ещё хотя бы одна нога — он бы с радостью и воодушевлением побежал освобождать от чёрного апартеида неизвестные испанские и южно-африканские земли. Добровольно и с песней.

Хохма про кошку и хрен понравилась всем, её никак не меньше часа мусолили на все лады, под громкий хохот. А я только тогда с удивлением узнал, что про горчицу здесь пока и слыхом не слыхивали. Ставка единогласно сошлась на том, что французам и венграм, может, и повезло с королевами, но Руси-матушке несказанная удача выпала в лице Всеслава, который вон какие штуки заворачивает, а ещё поёт отлично, шуток знает уйму, и вообще мужик отличный! С последним никто и не спорил, все только один другого увереннее друг другу доказывали, чем именно Чародей так мил да хорош.

Рысь, что первые несколько часов вызывал у меня чисто врачебные опасения чёрным, не менявшим выражения лицом и тем, что «всеславовка» на него, кажется, никак не действовала, потом отмяк. Вот будто в прямом смысле: сидел с видом благодушным и счастливым, на подначки и шутки реагировал мудрой, ну или дебильной улыбкой. Но на ожившего по недосмотру Богов покойника, готового убивать каждого, уже не походил, и это радовало. Надо полагать, что и мы с князем перестали смотреться так же, потому что народ за столом ожил. Ну, до тех пор, пока чудодейная настойка от отца-настоятеля не убила всех по новой.

Дверь распахнулась единым духом, не обратив никакого внимания на приставленную к ней вчера ещё лавку. Мы решили, что в тесноте, да не в обиде, а от Домны и её назойливых «лебёдушек» это было лучшим решением — тяжёлую мебель сами они сдвинуть не могли, а Вару с Немым, куковавшим снаружи, было строго-настрого запрещено им в этом помогать. Поэтому манёвр дверного полотна, скажем мягко, удивил. И среагировали все по-разному. Хотя некоторые — вполне одинаково.

Ставр, Рысь и Янко швырнули в появившуюся в дверном проёме громадную прямоугольную фигуру ножи. Причем чей-то клинок сбил в полёте два других, никогда бы не подумал, что такое в принципе возможно. Но этот, лидерский, впился точно в то место, где должна была по логике и анатомии находиться голова вошедшего. Хотя видно было плохо: от неё меня враз отгородили выросшие за столом фигуры Гарасима и Ждана, вставшие не то, чтобы каменной, но очень труднопроходимой стеной. Особенно принимая во внимание оружие в руках. Буривой и Иван, сидевшие или лежавшие с разных торцов стола, оказались на ногах с такой скоростью, что я и приметить не успел. И у каждого в руках был посох. И для устойчивости, и для нанесения повреждений.

— Замерли все! Тихо! — рыкнул Чародей, кладя на стол собственный нож, занесённый было для броска. Потому что первый опознал в вошедшей фигуре лавку. Здоровенную, тяжеленную, из толстых досок. Именно она вошла первой. Значит, за ней был кто-то, кто мог, во-первых, догадаться зайти так, чтобы не умереть сразу и глупо, а во-вторых, просто поднять её и удержать на весу. — Лют, что стряслось?

— Прости, княже. Беда, — раздался из-за мебели голос начальника личной охраны великого князя и членов его семьи.

— Не томи! — теперь в голосе совершенно точно не осталось ни хмеля, ни, кажется, хоть чего-то человеческого. Расступились глыбы, Ждан и Гарасим, опустили руки остальные. И на их лицах тень того, что тут кто-то, возможно, некоторое время выпивал, исчезала на глазах. Сменяясь злой, яростной готовностью к действию.

— Ляхи, княже, много. От Люблина выступили, Припятью идут, Пинск прошли. Споро двигают, поспешают, — лавка отлетела в сторону, кажется, сломавшись о стену. Или то стена хрустнула?

Глава 8

Нападение и защита

— Так. Праздничек блыснул. Алесь, упредить древлян, если успеешь, и черниговцев, чтоб даже не думали соваться. Мы знаем и ждём гостей, помощи нам не нужно. Ставр, в новые земли дай знать, чтоб к Берестью выдвигались в треть силы, что дать смогут. Две трети пусть сторожатся по домам, да запасов побольше нагребут. Может, кого из наших ещё кормить придётся. Янко, подтяни своих, кто поближе — через пару дней надо будет пострелять возле Вышгорода с бережка высокого. Рысь, хватай своих и дуй к тому Вышгороду вместе с Прошкой-Трепачом и Сенькой-Тихарём, галопом. Места им там известные, промерянные не единожды, знать сами всё должны. Коли позабудут — ты напомни доходчиво, не робей. Ромку ко мне с Глебом!

То, как быстро подвыпившее сообщество превратилось в боевую машину, поразило. Даже как-то жалко стало лечебного напитка, который будто бы впрок потребляли немеряно героические заседатели. И который словно впустую пропал. Алесь вылетел из комнаты, едва не уронив Люта, с опасным и даже невозможным, пожалуй, градусом к горизонту. Но, наверное, его собственный внутренний градус подобные вольности с физикой позволял. Рысь уже свистел-щёлкал-выл что-то в пробитое окно, откуда враз потянуло морозом. Превратив место дружеских посиделок в вытрезвитель. Предсказуемо, но всё равно неожиданно. Ян шагнул следом за Алесем, но так, будто был призраком: движения тела не соотносились с преодолённым расстоянием. За один шаг он вышел из гридницы, где до двери только было шага три. Словом, надо было внимательно изучить и проверить технологическую цепочку отца Антония. Были все шансы, что настоятель-энтузиаст добавил в рецепт что-то от себя.

— Дня три-четыре точно есть до прихода их, княже, — чуть растерянно закончил доклад Лют, осматривая резко обезлюдевшую комнату.

— Спасибо, друже. Вовремя сказал. Чего ещё худого за два дня случилось? — Всеслав потянулся к кувшину с таким любимым и своевременным брусничным морсом.

— Да ладно всё, вроде, княже. Только это… Три дня минуло-то, — с неожиданным от него смущением тихо сообщил Лют.

Нет, с отцом-настоятелем точно надо было серьёзно поговорить. Но сперва с поляками.

Успели всё, даже в бане попариться. Вся дружина перед битвой успела — горожане натопили свои и зазывали воев наперебой, суля не только помывку, но и стол с ночлегом, а кое-где и на досуг намекали. Не первый и не последний раз готовился город к обороне. И вдовых