Печать пожирателя 9 - Илья Соломенный

— Мне нужно понимать, что ты хочешь получить, — Наконец произнёс я, — Прежде чем дать тебе ответ.

Шейх замер на мгновение, его пальцы принялись нервно перебирать янтарные четки, которые он достал из кармана. Я видел, как горло мужчины сжалось, когда он сделал глубокий вдох, прежде чем заговорить.

— Я… Покажу вам кое-что. Но только вам, — Аль-Саид поклонился Илоне, — Прошу простить, госпожа, но это… Личное. Мои слуги проводят вас в сад и угостят обедом, пока мы обсуждаем дела.

— Марк, ты уверен, что это хорошая идея? — нахмурилась невеста.

— Нет, но думаю, наш хозяин не настолько дурак, чтобы нарушать только что данное дворянское слово? — я повернулся к шейху.

— Залогом ему — моя жизнь, — серьёзно кивнул он, — Прошу, не беспокойтесь, госпожа. С вами и господином Апостоловым ничего не случится.

Он щёлкнул пальцами, и двери зала тут же распахнулись. Несколько служанок подошли к нам, выслушали пожелание шейха и понятули за собой Илону.

— Я скоро, — я поцеловал невесту, — Ничего не бойся.

— И не собиралась!

— Хасан, вы тоже можете идти, — махнул рукой шейх, — Как я уже сказал, я вас не держу, и даю слово, что потом тоже не причиню вам вреда. Можете забирать внучку и проваливать.

— Спасибо! — глаза старика заблестели, когда он поблагодарил меня — и засеменил прочь.

— Пройдёмте, — наконец произнес шейх, и в его голосе внезапно появилась какая-то новая нота — не властная, а почти… просящая.

Охранники расступились, когда мы пошли за ним в противоположную от выхода сторону. Там располагалась вторая дверь, которая вела в коридор; Оттуда, через лабиринт роскошных залов, мы двинулись дальше.

С каждым шагом воздух становился прохладнее, пропитываясь запахами ладана и чего-то горьковатого — возможно, сохнущих лечебных трав? Стены здесь были украшены не золотом, а странными фресками: древние символы, переплетающиеся с современными магическими формулами.

— Десять лет, — вдруг сказал шейх, не оборачиваясь. Его голос звучал приглушенно в полумраке коридора, — Десять лет лучшие маги Египта, России, даже несколько мастеров из Нефритовой Империи пытались…

Он резко оборвал себя, остановившись перед массивной дверью из черного дерева. В свете факелов я разглядел, что вся её поверхность была испещрена рунами — не просто нарисованными, а врезанными в дерево, заполненными чем-то темным и блестящим.

— Кровь? — спросил я.

Шейх кивнул, прикладывая ладонь к центру двери.

— Моя. Обновляется каждый месяц, чтобы держались печати.

Дверь открылась беззвучно, впуская волну странного воздуха — он пах одновременно цветущими садами и… больницей. Тем стерильным запахом, который остается после долгих болезней.

Комната оказалась огромным, круглым помещением, с высоким стеклянным куполом, сквозь который лился дневной свет. И под этим куполом…

Я замер.

Сад. Настоящий, живой сад посреди особняка. Пальмы, оливы, кусты роз — всё это существовало в каком-то хрупком равновесии, окруженное мерцающими магическими барьерами. А между деревьями медленно ходила женщина.

— Аиша, — прошептал шейх, и в этом одном слове было столько боли, что мне стало неловко за свое вторжение.

Женщина была прекрасна. Её длинные черные волосы струились по плечам, а белое платье колыхалось при каждом шаге. Но когда она повернулась к нам, я увидел глаза.

Пустые.

Совершенно пустые, как у куклы.

— Она не узнаёт меня уже десять лет и три месяца, — сказал шейх, и его голос дрогнул, — Но иногда… иногда она поёт.

Я прижал ладонь к стеклу, отделяющему нас от сада, и тут же отдернул её — изнутри, словно раскалённое железо, меня обожгло какое-то проклятие.

— Что с ней случилось?

Шейх закрыл глаза:

— Она была археологом. Лучшей в своем деле. Когда нашли новую гробницу в Долине… она настояла на том, чтобы войти первой, — Его пальцы сжались в кулаки, — Я тоже был там… Недалеко… Я слышал её крик по рации. Прибежал… и нашел её вот такой. Только позже удалось обнаружить…

Он сделал резкий жест, и свет в комнате изменился. На коже женщины проступили черные узоры — не просто отметины, а живые, шевелящиеся тени, складывающиеся в письмена.

— Проклятье?

— Не просто проклятье. Это…

— Подпись. Кто-то… что-то… пометило её.

Шейх кивнул, его лицо исказилось от ненависти:

— Я потратил состояние. Нанимал охотников на демонов, чернокнижников… Отыскал даже одного пожирателя из Индии — однако никто не смог даже приблизиться к источнику этого ужаса. А Долину Царей, в которую и раньше было сложно попасть, теперь вовсе закрыли… Но теперь… — Глаза шейха сверкнули, — Теперь есть вы, господин Апостолов. И я чувствую, что вы можете мне помочь!

Я смотрел на эту женщину, на ее пустые глаза, на эти ужасные черные письмена, и чувствовал странное смятение. С одной стороны — шейх только что пытался убить меня. С другой…

В движениях Айше было что-то неестественно плавное, как будто она не шла, а плыла по воздуху. И эти узоры… они пульсировали в такт ее шагам, как второе сердце.

— Как вы её удерживаете?

— Печати держатся на моей крови и силе пяти магов, — тихо сказал шейх, — Каждый месяц мы повторяем ритуал. Но с каждым разом… Выходит всё хуже, — он показал на край сада, где несколько рун выделялись на куполе — разбитые, почерневшие… — Ещё год. Может, два. Потом…

Он не договорил, но я понял.

Либо его жена сбежит, либо придётся её убить.

— И ты думаешь, что если я найду то… что сделало это…

— Оно должно быть в Долине. В той же гробнице. И только оно может снять проклятие! — Шейх вдруг повернулся ко мне, и в его глазах горела странная смесь отчаяния и надежды, — Я не прошу вас из жалости, господин Апостолов. Я предлагаю честную сделку. Ты помогаешь мне — и я дам тебе все, что нужно для твоих целей в Долине. Проводников, снаряжение, защиту. Всё! И потом, за пределами Долины — тоже! У меня большие связи в правительстве, в преступном мире… Хочешь остаться тут? Нет проблем! У тебя будет особняк, слуги, земля — и никто не выдаст тебя российскому Императору!

Я задумался, глядя на Аишу. Она остановилась под пальмой и вдруг… запела. Тихий, бессмысленный набор нот, от которого у меня вдруг сжалось сердце.

Конечно, это