Возмездие былого - Герман Иванович Романов

от которых можно ожидать чего угодно — участь «ленинградцев» и самого Кулика в реальной истории о многом говорила. Умереть в расстрельном подвале или от подсыпанного яда категорически не хотелось, а потому предстояла жестокая борьба за власть, невидимая народу, но от этого не менее кровавая. Потому что когда тебе грозит смерть, нужно озаботится защитой, и упредить врага, не испытывая моральных терзаний — пусть тот умирает.

Но эти мысли Кулик отбросил и подошел к морякам, посмотрев на Левченко и застывшего рядом с ним капитана 2-го ранга Воронкова, командира бригады, тоже «сидельца», обвиненного до войны во «вредительстве». Во время заправки бензином одного из бронекатеров, раздолбаи, каких немало на службе, устроили пожар, а заслуженный комбриг стал «крайним». Год его всячески ломали, вину не признал, хотя зубов и здоровья лишился. А в тридцать девятом выпустили, тогда многие на свободу вышли.

— Поздравляю капитаном 1-го ранга, заслужил, — крепко пожал руку ошалевшему моряку, и добавил. — Орден Красного Знамени тоже заслужил, так что носи, по достоинству награда.

Собственноручно проколол шильцем китель и привинтил орден, прекрасно видя, какими глазами на него смотрят матросы и командиры команды монитора. Их он тоже наградит, но чуть позже, по спискам, но ордена и медали будет краснофлотцам вручать собственноручно, как всегда и делал, и в этом тоже был расчет. Повернулся к Левченко — бывший замнаркома вытянулся, окинул его строгим взглядом, памятуя о будущих раскладах.

— Орден вы заслужили, но не дам, хотя имею такое право как главком. Контр-адмирал Абанькин отзывается в Москву, к наркому. Вам надлежит принять командование над Амурской военной флотилией, и подготовить все корабли к следующей навигации и боям. Надеюсь, вы оправдаете мое доверие — готовность флотилии лично проинспектирую. Тогда и получите очередное звание с орденом, сам приказ подпишу. Не выполните приказ — взыщу собственной властью, и куда более сурово, чем ваш нарком.

Сказано было более, чем достаточно — Левченко все прекрасно понял. А подобную помощь с покровительством в трудную минуту такие люди никогда не забывают, вон как глаза заблестели…

В десантных операциях по Амуру и Сунгари в 1945 году большую роль сыграли именно башенные мониторы, буквально расстрелявшие береговые и полевые батареи японцев, и проложившие путь вперед советской пехоте. В боевом строю эти корабли находились чуть ли не полвека…

Глава 21

— Джентльмены, не стоит так роптать, это всего лишь «friendly fire» — «дружественный огонь». Наши «летающие крепости частенько вываливают содержимое бомболюков на свои же корабли, так что не стоит удивляться. К тому же это русские, а они вряд ли знают отличительные признаки наших кораблей, к тому же мы деремся с японцами — попробуй тут разберись, за кого тебе нужно воевать, особенно если ты вообще ни разу в бою не был. Однако не стоит так 'приветствовать» союзников — лучше вначале разобраться, кто есть кто, и лишь потом начинать бомбардировку. Просто русские помогают, как могут, хотя лучше бы они этого вообще не делали.

Последние слова у контр-адмирала МакМорриса вырвались непроизвольно — мало приятного, когда над твоим сражающимся отрядом появляются двухмоторные бомбардировщики и вываливают сверху россыпь двухсотфунтовых бомб, судя по попаданию в кормовой мостик подошедшего «Ричмонда» — яркую вспышку разрыва видели все моряки, и в адрес русских пилотов со всех сторон послышалась затейливая ругань.

Хорошо, что у «иванов» всего двухсотфунтовые бомбы, будь пятисотфунтовые, и что еще хуже — тысячефунтовые, пришлось бы плохо — не менее полдесятка близких разрывов у бортов американских крейсеров столь мощных авиабомб могли причинить самые серьезные повреждения, и пришлось бы выходить из боя покалеченными, что было бы обидно. Но надо отдать «должное» и собственным «музыкантам» — они ухитрились промазать из своих «чикагских пианино» в русские бомбардировщики, израсходовав уйму боеприпасов. Но стреляли правильно, в таких ситуация неважно, кто тебя бомбить принялся. Главное быстро отогнать бомбардировщик огнем, «разбор полетов» будет позже проведен, когда станет ясно, что к чему.

Схватка между «вашингтонцами» началась на огромной дистанции в полторы сотни кабельтовых, и сейчас сократилась до ста десяти. Ближе американский адмирал не желал подходить, держа рвущихся в ближний бой японцев на выгодном для себя расстоянии, пользуясь преимуществом в скорости. Но это привело к опустошению погребов при мизерности достигнутых результатов — во второй вражеский крейсер попали один раз точно, и еще пара попаданий предположительно — сигнальщики не увидели всплеска после залпа. У японцев только одно попадание в «Солт-Лейк-Сити», но «мормоны» продолжали уверенно держать 27 узлов, а башни били так же размеренно, отправляя в японцев то четыре, то шесть снарядов.

— Сэр, русские вышли на «линию» из Петропавловска, когда Джимми высказал им все, что мы думаем об инциденте. Теперь приносят извинение за ошибку своих армейских пилотов.

— Так что не флотские и так понятно — наши точно такие же болваны, — пробормотал кто-то из офицеров штаба, и с ним молчаливо согласились все присутствующие на мостике. Адмирал же только произнес:

— Пусть Джимми на их языке скажет, что при приближении самолетов мы дадим три неполных залпа только носовыми плутонгами — по две вспышки, одна на башню, они могут хорошо заметить и сосчитать. Но вздумают приблизиться — собьем сразу, чтобы не путались, и не посмотрим что союзники, пока каждый из нас ведет свою войну…

Не договорил — у борта «Луисвилла» взметнулся высокий водяной всплеск, японцы все никак не могли толком попасть с большой дистанции, хотя недолеты с перелетами были очень близким, осколки порой гремели по стальным листам мостика. Тут бы вести корректировку, но на крейсерах было снято авиационное оборудование и убраны гидросамолеты — арктические моря зимой мало способствуют удачному приземлению, вернее «приводнению» даже «летающих лодок». Японцы тоже не поднимали в воздух свои гидропланы — время от времени в воздухе появлялись русские «крысы», те самые, про которых много писали во время испанской междоусобной войны. Эти были с подвешенными под крыльями баками, давали несколько больших кругов над воюющими кораблями, и удалялись. До Камчатки было недалеко — меньше сотни миль, а до Командорских островов больше сотни, но к северо-востоку. Японцев оттеснили маневрами намного южнее, и конвою теперь ничего не угрожает, он прикрыт русскими эсминцами и авиацией. Можно было отходить на север, но уж больно хотелось одержать победу над японскими крейсерами типа «Нати», два из которых отправили на дно в Яванском море несчастный «Хьюстон» и британский «Эксетер».

—