Омега. Ты родишь мне сына - Алисия Небесная

— А мне хотелось просто пожить… хоть немного. Без решений за спиной. Без чужих рук.

— Это не детский сад, Юля. Ты не девочка с улицы. Ты — моя дочь. У тебя есть ответственность, имя. Ты же знаешь, кто мы.

— А я — человек. Не фамилия. И не чья-то будущая самка.

— Так не говорят с отцом, — его голос не повышается, но становится жестче. Я защищал тебя как мог. Роман — надёжный волк. Устроенный, взрослый. С поддержкой Совета. А ты что?

Я замираю. Он знает.

— Да, я знаю, с кем ты, — отвечает, будто читает мои мысли. — С Черновым. С тем, кто одним нападением уничтожил клан. Ты решила, что там — безопаснее, чем здесь?

— Он не трогает меня. Не делает из меня товар, — глухо говорю.

— Пока не трогает, — отрезает отец. — Он альфа. Хищник. Сегодня ты удобна — завтра нет.

И когда ты останешься одна — назад пути уже не будет.

— Назад его и нет, — выдыхаю.

Он делает паузу. Потом говорит уже тише, но не мягче:

— Ты вляпалась. Глубоко. Думаешь, он тебя защищает? Когда ему надоест, ты останешься ни с чем. Даже имени твоего не вспомнят.И не рассчитывай, что я прикрою. Я уже сделал достаточно.

— Поняла, — коротко.

— Нет, Юля, ты не поняла, — он впервые звучит… не рассержено, а устало. — Ты просто сломала всё, что мы строили. Ради чего?

— Ради себя, — говорю. — И этого хватит.

— Посмотрим.

Он отключается первым. Без прощания. А я сижу, не двигаясь, пока чай не остывает.

Я не слышу, как он входит.

Просто чувствую, как воздух меняется. Становится плотнее, спокойнее.

А потом — скрип дивана рядом. Артём садится.

Пауза.

— Кто звонил? — тихо, ровно. Без давления.

Смотрю в окно. Не сразу отвечаю. Потому что если скажу — признаю, что всё ещё зависима от голоса, которого боялась всю жизнь.

— Отец, — выдыхаю.

Артём не двигается. Но я чувствую его внимание — не просто взгляд, а полное присутствие рядом.

— И что он сказал? — спокойно. Как будто ничего страшного.

Я усмехаюсь. Горько.

— Что я позор семьи. Что ты меня бросишь. Что я — омега с историей. С пятном.

Что никто не захочет меня по-настоящему. Только использовать.

Слова висят в воздухе.

Я не плачу. Но внутри — сжато.

Он не перебивает. Не обнимает. Просто рядом.

И в этом — больше, чем в любом утешении.

— Он ошибается, — произносит наконец. — Я не он, Юля, — говорит спокойно

Тон ровный, без нажима, но от этого — только сильнее

Я поворачиваю голову. Смотрит прямо. Не давит, не торопит. Просто ждёт.

— Он всегда думал, что я — вещь, — шепчу. — Что мною можно распоряжаться.

— А я так не думаю, — отвечает тихо. — Ты — волчица. Да, тебе больно. Да, ты злишься. Но ты не вещь.

Я молчу. Пальцы немного дрожат.

— Не стоит так загоняться, — добавляет он мягче. — Малыш всё чувствует. Любое твоё напряжение.

Я опускаю взгляд. Киваю.

Он сжимает мою ладонь чуть крепче — и не отпускает.

Не говорит ничего лишнего. Просто поднимается с дивана.

— Пойдём, — спокойно, как будто обычный вечер и ничего страшного не случилось.

Я чуть колеблюсь, потом всё же встаю. Он не давит — просто рядом.

Ведёт в спальню.

Сажусь на край кровати. Плечи тянет вниз. Сил — ни на что.

Артём молча берёт плед, накидывает на меня. Потом подаёт подушку, поправляет.

— Ложись. Отдохни, — его голос низкий, спокойный. . — Завтра подумаем, что делать. Сегодня просто спи.

Я послушно ложусь. Даже не спорю.

Он остаётся рядом. Не уходит. Садится на край, кладёт ладонь мне на плечо.

Тёплая. Спокойная. Настоящая.

— Не держи всё в себе, — говорит просто. — И не пугай себя раньше времени. Малышу это точно ни к чему.

Я не отвечаю. Просто медленно прикрываю глаза.

Глава 21

И суток не прошло после встречи с Романом в ресторане. Я знал — он не отступит. Такие, как он, не умеют отпускать. Молодой, горячий, амбициозный. Без тормозов. А такие опасны не потому, что сильные, а потому, что глупо уверены — им всё можно.

Пока Юля спала, мне на стол легло полное досье. Роман, его стая, финансы, связи. Фамилия Волкова выделена жирно. Юля для них — не женщина, а ресурс. Входной билет в Совет, власть через брак. Покорная омега под контролем — их ставка. Я сижу в кресле, перелистываю файл за файлом. Связи у него есть — это факт. Но опыта ни грамма. Он играет в альфу, даже не зная, как пахнет настоящая кровь. Как страх бьёт в лёгкие. Как тишина перед боем сжимает грудь.

Телефон вибрирует. Уведомление — Совет, повестка, тема: омега. Паршивец двинулся через официальные каналы. Думает, это его шахматная партия. Я улыбаюсь и закрываю планшет. Следом приходит сообщение от Стаса: «Роман активизировался. Вышел на Совет. Настраивается на жёсткую игру. Будь готов».

Юля спит в соседней комнате. Пусть спит. Пусть дышит ровно и не знает. Пока она рядом — она под моей защитой. Но если Совет решит вмешаться, если Волков вылезет из своей тени — я должен быть на шаг впереди.

Подхожу к окну. Город живёт своей жизнью. Светится, шумит, дышит. Каждый здесь что-то доказывает, куда-то рвётся. Но это мой город. Мои правила. И если Роман хочет играть — он получит игру. Но ставки ставлю я. Пока она спит, я уже принял решение. Без обсуждений. Без плана «Б».

Пора навестить Волкова. Он — старый волк. Хитрый, просчитанный. Прекрасно знает, как продавать детей под видом договоров. С Юлей он был холоден. Не отец — политик. С ней — как с чужим активом. Ни тепла. Ни понимания. Только контроль. Может, когда-то он верил, что делает правильно. Не мне судить. Но если когда-нибудь у меня родится дочь и она посмотрит на меня с тем же страхом, что Юля на него — я перестану быть альфой. И перестану быть человеком.

Выезжаю один. Без охраны. Без предупреждений. Он поймёт: визит неофициальный, но неслучайный. И пусть читает между строк. Я не боюсь. Ни его. Ни Романа. Ни Совета. Пусть Волков увидит в