Доперст: быть живым – страшно! - Николай Александрович Стародымов

– А чего ж вы полезные вещи из других Миров к себе не переправляете? – с мрачным любопытством спросил я.

– Всё должно идти своим чередом, друг мой, – наставительно ответил гость. – Изобретут видео в нашем Мире – порадуюсь. Научатся простые люди проходить сквозь Хумгат, появятся торговцы-«челноки» между Мирами – пусть торгуют. А нам, колдунам, – не дело… Сам же наставлял: негоже лилиям прясть!.. И вообще – не о том думаешь, Доперст!..

И я начал думать о том.

* * *

Весь день я бродил по городу.

Искал угол, за который нужно повернуть.

Нет-нет, конечно же, я понимал, что слова «повернуть за угол» совсем не обязательно понимать буквально. Однако ведь сидя (лёжа) на диване и подавно ничего не отыщешь.

Вернее, конечно, в прошлый раз я отыскал лазейку в Хумгат именно на диване. Однако ж оказалось, что вариант со спиртным хоть и действенный, да только и проблему не решает кардинально.

Вот и бродил я по улицам, по переулкам, по скверам и проходным дворам, стараясь постичь, что же подразумевалось под столь чётким, но довольно неопределённым целеуказанием.

Да и вообще, не знаю, как кому, а мне в движении думается легче. Есть кабинетные мыслители, а есть мыслители-ходуны.

В каком-то альбоме с фотографиями, среди немногочисленных книг на полке у Надежды, я увидел снимок скульптуры, которая называется «Мыслитель». Автор её – Роден. Изваяние мне понравилось своей натуральностью… Тем более, что рядом я увидел также и другие произведения того же автора – например, целующихся мужчину и женщину…

Так вот, я возомнил, что для человека именно изображённая поза служит оптимальной для размышления о самых глобальных вопросах. Уселся так же, подперев голову рукой… И попытался задуматься о том, где располагается тот самый пресловутый угол…

Однако получилось думать только о том, что поза очень неудобна, спина напряжена, нога начала подрагивать от неестественности…

В общем, хороша скульптура, да только название автор подобрал неудачное. Наверное, старина Огюст изначально в замысле её представлял в несколько ином воплощении, ну а потом не стал менять название.

Короче говоря, пошёл я бродить…

И так прикидывал, и этак… Вспоминал всё прочитанное в дневниках Макса… Пытался наложить его опыт на собственный… Да сделать поправку на намёки сэра Джуффи-на… И учесть сказанное леди Сотофой…

Впрочем, откровенно говоря, подсказку колдуньи привычно решил оставить пока на потом – плату за проезд определим, когда найдём подходящий для нас с Надеждой транспорт.

А потом вдруг у меня в голове мозаика вроде как сложилась.

В какой момент я оказался собственно в этом Мире?..

В момент, когда вышел из трамвая, на котором укатил взбалмошный Вершитель Макс… Так?.. Без сомнения!

Только и не совсем.

Рядом с отделением полиции, в которое меня привели, на самом деле нет Зелёной улицы. Значит, она, эта улица, эфемерна, она служит чем-то вроде платформы, к которой прибывают поезда – она принадлежит одновременно двум Мирам; а точнее, данному Миру и Хумгату. Таким образом, чтобы по-настоящему оказаться в Мире, в котором проживает Надежда, Санёк и остальные их сограждане, требуется с этой платформы сойти.

А чтобы уехать – на платформе оказаться.

Зелёная улица – это платформа! Платформа, с которой можно выйти в любую точку Мира. Пусть не в любую, допустим. Но вот в эту конкретную, в которую вышел я – можно!

То есть собственно в этом городе, на территории ответственности данного отделения полиции я оказался не в момент, когда башмак коснулся мостовой Зелёной улицы, а в какой-то другой момент. В какой?..

И я понял! В момент, когда я вошёл в подъезд – тёмный, вонючий, неосвещённый, с тусклым лунным светом, с трудом проталкивающим свои лучи сквозь грязное окошко над лестничной площадкой…

Я понял, почему мне запомнился именно этот свет! Потому что он показался мне неестественным, ибо принадлежал вообще неведомо какому Миру!

То есть шагнул я через порог подъезда с Зелёной улицы, а вышел из него, то есть меня вывели, на тот самый проспект, который меня удивил поутру.

Подъезд – тамбур!

Вопрос: почему же я этого не заметил в ту ночь?.. Да потому что замёрз до самого нутра своего, до самых мозгов!.. Что я мог тогда увидеть, заметить, отметить необычного?..

Так что же, мне требуется непременно отыскать тот подъезд?.. Наверное, желательно… Хотя, скорее всего, вовсе необязательно! Подъездов на пути у меня в ту ночь оказалось несколько, а именно в данный я вошёл абсолютно случайно, так что вряд ли я бы случайно среди тысяч дверей открыл бы именно нужную. Теория вероятности воспротивилась бы подобному допуску.

И что же тогда нужно?..

Поразмыслив, я сформулировал для себя основные условия для входа в Хумгат в моём нынешнем положении.

Нужна ночь. Нужен тёмный подъезд, или же ещё нечто подобное, куда можно войти в полную тьму. И нужно своим телом чувствовать дискомфорт, чтобы постараться попасть куда-то в более уютные условия; например, как тогда, оказаться на лютом морозе в лёгонькой одежонке.

Третий пункт представлялся самым трудным – ему противилось моё тело. Что вполне объяснимо.

* * *

Вечером у меня состоялся трудный разговор с Надеждой.

За минувшие несколько совместно прожитых дней у нас сложился распорядок вечера.

Перед её уходом на вечернюю приборку мы ужинали… А к её позднему возвращению я готовил чаепитие – у меня сложилось впечатление, что женщине такие полуночные посиделки нравятся. Наверное, они представлялись ей сродни семейной жизни.

Она пересказывала мне полицейские новости, которые разительно отличались от того, что показывали по телевизору – что в криминальных новостях, что в бесконечных сериалах, которые называли ментовскими, и я никак не мог понять, откуда взялось такое определение.

Это кому-то может показаться смешным… Но я начал ревновать её – в первую очередь, как здесь принято говорить, к «бывшим»… Как там в своё время сказал Санёк: «Нет человека, у которого нет прошлого»…

Но в большей степени всё же к настоящему: по рассказам Надежды выходило, что в участке полно кобелей разного возраста, которые не пропускают ни одной юбки; причём, иной раз и пользуются своим служебным положением, чтобы потешить кобелиную сущность…

И я понимал, что кого-то из них моя подруга одаривала вниманием… Пусть даже в прошлом…

В прошлом-то в прошлом, да только понимал и то, что такие связи не обрываются махом.

А то и вовсе не обрываются.

Разве что со сменой работы. Ибо если что-то пикантное допускалось вчера, то почему нельзя