Темный охотник #11 - Андрей Розальев

На экране карта приблизилась, показывая спутниковые снимки. Зелёные линии — наши позиции. Красными значками были отмечены японские позиции, образуя плотную, многослойную сеть.

— … по данным космической и агентурной разведки, на передовую переброшены элитные части корпуса «Детей Императора». Они развёрнуты на первой линии обороны. Ведётся непрерывное инженерное оборудование местности: возводятся доты, создаются противотанковые рвы и минные поля высокой плотности. Артиллерийские группы развёрнуты на господствующих высотах. Глубина их обороны, по нашим оценкам, составляет от пятнадцати до двадцати километров. Противник готовится не просто к обороне, а к войне на истощение.

На карте появились анимированные схемы, показывающие зоны поражения японской артиллерии и предполагаемые сектора обороны «Детей Императора». Да уж, дальность артиллерии не в нашу пользу — до наших позиций они без проблем достанут.

— … в ответ на это, Генеральным штабом разработан план наступательной операции «Северный ветер». Он предусматривает нанесение трёх одновременных, мощных ударов по сходящимся направлениям с целью рассечения группировки противника, окружения и последующего уничтожения по частям. Основная ставка делается на превосходство в воздухе и массированное применение артиллерии для взлома их обороны.

Схемы на карте сменились зелёными стрелками, демонстрирующими направления главных ударов российской армии.

— … резервы стратегического командования готовы к вводу в бой для развития успеха на втором этапе операции. Ориентировочные сроки выполнения основной задачи — от семи до десяти суток активных боевых действий. Потери, по нашим расчётам, будут… существенными, но приемлемыми для достижения цели. Армия готова и ждёт приказа, Ваше Величество.

В его голосе звучала плохо скрываемая готовность — он хотел воевать, он был уверен в победе.

Голицын кивнул, вглядываясь в карту.

— Они превратили Улан-Удэ в укрепрайон, я правильно понимаю? — спросил он, наконец.

— Так точно, Ваше Величество, — помрачнел начальник Генштаба. — Это главная сложность. Полагаю, они планируют использовать мирных жителей города как живой щит и заложников.

— И что вы планируете с этим делать?

— Использовать десант, Ваше Величество, — генерал прокрутил карту. — Самые сильные боевые группы у них на передовой. В густонаселённой части города в основном полиция — её достаточно для обеспечения порядка. Забросим десант им в тыл — и укрепрайон обернётся против них же самих. Мы также учли возможности князя Чернова по скрытной переброске войск.

Он учтиво кивнул мне, в то время как сидевший с ним рядом министр обороны скривился, будто разломный лайм откусил.

— МИД, — Голицын повернулся к Григорьеву.

Тот нервно поправил галстук.

— Ваше Величество, внешнеполитическая ситуация характеризуется следующими факторами. Япония развернула масштабную информационную кампанию с целью легитимизации оккупации. Их риторика строится на тезисе исторической справедливости. Цитирую официальные заявления: «Япония инвестировала за последние двадцать лет в развитие региона больше, чем Россия за всю свою историю. Подавляющее большинство населения японцы и лица, состоящие в браке с японскими гражданами. Переход территорий под протекторат Японии является логичным и обоснованным», — министр заглянул в свой блокнот, куда, видимо, записал тезисы для доклада. — Мы направили ноты протеста, провели серию консультаций с союзниками, пытаемся консолидировать международную поддержку. Однако… — Григорьев замялся.

— Однако что? — Голицын прищурился.

— Однако ваше исчезновение, Ваше Величество, вызвало серьёзную обеспокоенность у наших партнёров. Они сделали ставку на личность Вашего Величества и Светлейшего князя. Отсутствие таких ключевых фигур без ясного объяснения причин и сроков… осложнило нашу позицию. Союзники выражали поддержку, но она носила во многом декларативный характер.

— Проще говоря, они зассали, — подытожил Голицын, барабаня пальцами по столу. — Ну, этого следовало ожидать, особенно от лягушатника. А Китай очень бы хотел повоевать с Японией, но только русскими солдатами. Канцелярия?

Князь Разумовский заговорил негромким, вкрадчивым голосом, вынуждая прислушиваться.

— Наша работа дала свои результаты. Согласно данным агентурной сети, в Японии растёт понимание, что война начата обманным путём, что противоречит принципам бусидо. Значительная часть общества осознаёт, что истечение ультиматума станет точкой невозврата, после которой начнётся полномасштабная война с непредсказуемыми последствиями для самой Японии, — он коснулся планшета, и на экранах появилась диаграмма общественных настроений. — Общественные дебаты, которым Мусасимару позволил состояться, выявили значительный пласт населения, включая представителей аристократии, для которых методы ведения войны не менее важны, чем результат.

— Но? — нахмурился Голицын. — Я слышу в вашем голосе «но».

— Но это обоюдоострый меч, Ваше Величество, — Разумовский неторопясь протёр очки. — Госпожа Таканахана считает, что Мусасимару позволил этим дебатам развернуться не для изучения общественных настроений, а для выявления инакомыслящих. Затем последуют массовые аресты и казни.

— Откуда у неё такая уверенность? — вмешался Григорьев.

— Именно так поступили с её отцом, — пожал плечами Разумовский. — Сначала позволили высказаться в рамках «обсуждения стратегических направлений развития», потом обвинили в государственной измене и казнили. Наши аналитики согласны с её оценкой. Процент молчаливо сомневающихся очень высок, но мешают японские традиции. Для них император почти божество.

— Удобно, да, — усмехнулся Голицын.

— Весьма, — согласился Разумовский и вывел на экран новую схему. — Однако вернёмся к структуре японского общества. Мы выделяем три основные фракции. «Старая гвардия», традиционалисты чести. Они в глубокой оппозиции к методам Мусасимару. Необъявленная война, готовность пожертвовать самурайскими принципами ради захвата земель, союз с ацтеками — для них всё это позор. В Махиро они видят символ чистоты и чести, вокруг которого можно объединиться для свержения опозорившего себя императора.

— А готовы ли они передать ей власть? — спросила Аня.

— Не обязательно, Ваше Высочество, — Разумовский чуть улыбнулся. — Они готовы её использовать. Вопрос передачи власти будет решаться потом, если вообще будет решаться.

— Кто первый корону надел — тот и император, — хмыкнул Голицын.

— И это тоже, — серьёзно кивнул Разумовский. — Старая гвардия верна Японии, а не Мусасимару, и с ними вполне можно иметь дело. А вот со второй фракцией сложнее. Военные преданны лично императору, которого боготворят. Готовятся к обороне Дальнего Востока, верят в мощь «Детей Императора». Их уверенность укрепилась после вашего исчезновения, Ваше Величество. Полагаю, многие останутся верны Мусасимару даже в случае его смерти, и не станут подчинятся кому-то кроме его прямых потомков.

— Похвальная преданность, — кивнул начальник Генштаба.

— Генштабу стоит учесть, что самые преданные части как раз на передовой, — заметил Разумовский, — и они будут стоять до последнего. И, наконец, третья фракция — промышленно-финансовые элиты. Для