Катали мы ваше солнце - Евгений Юрьевич Лукин

Муж – киллер, а жена мясом торгует? Шуточка о совместном предприятии напрашивалась сама собой, но, взглянув на мрачное лицо хозяина, Кирилл от хохмы решил воздержаться. Надо полагать, чувством юмора Олежка Волколупов с годами так и не разжился.

– Бывает, – с серьёзной миной утешил Кирилл, увенчивая бутерброд парой оливок. – По нынешним временам… Ещё и не то бывает.

– Вот и благоверная моя так же говорит, – буркнул в ответ Олежек и потянулся к бутылке.

Ага… Кирилл ещё раз украдкой осмотрел комнату. Нет, всё равно непонятно. У жены – одни взгляды на жизнь, у мужа – другие, но чтобы железную дверь из-за этого навешивать?.. Может, просто спился Олежек?

С угрюмым сопением хозяин разлил коньяк по стопкам – и вдруг насторожённо повёл ухом. В замке входной двери шуршал ключ.

– Ну вот… Легка на помине, – недружелюбно известил Олег, но встречать не пошёл – даже со стула не поднялся.

Глядя на него, Кирилл тоже повременил вставать – просто обернулся, готовя улыбку.

* * *

Маринка поразила его нервным сухим блеском глаз. Конечно, возраст и ей не пошёл на пользу, и всё же, встреться они с Кириллом на улице, прежнюю Маринку в этой деловой даме он бы признал без колебаний.

– Кирюша? – несколько озадаченно проговорила она.

Кирилл вскочил, молодцевато кивнул, щёлкнул каблуками – и был допущен к ручке.

– Ну, ты, мать, вообще не меняешься! – молвил он с удовольствием. – Молодец…

Ответив на комплимент беглой улыбкой, Маринка тут же её пригасила и взглянула испытующе на супруга.

– Ну чего-чего?.. – немедленно заныл тот. – Тыщу лет не видались, случайно встретились…

Ого! Кирилл мысленно присвистнул. Вот это она его держит! Хм… Спрашивается: кто же от кого прячется во дни скандалов за железной дверью? Как там в пословице: не то диво, что жена мужа бьёт, а то диво, что муж плачет? Ну-ну…

– Ты его не ругай! – комически заломив брови, вскричал Кирилл. – Я ж наглец, забыла? Сам напросился.

Маринка смерила его оценивающим взглядом.

– Ну сам, так сам… – загадочно изронила она и вышла из комнаты.

В коридоре тихонько лязгнула железная дверь.

Олежка понял, что оплошал, начав оправдываться при госте, и поспешно насупился:

– А Ленку где оставила?

– У дедов заночует… – последовал равнодушный ответ, и вскоре Маринка появилась вновь. Широкоплечий белый жакет с металлическими пуговицами она сменила на долгополый домашний халатик с глубоким вырезом. – В компанию-то принимаете?

* * *

Так кто же из них, чёрт возьми, навесил в дверном проёме эту железяку? По всей видимости, Маринка – но зачем? Вроде бы Олежек вполне безобиден, вдобавок явно заискивает перед супругой. Да оно и понятно: как выяснилось, глава семьи третий месяц болтался без работы. То есть сцена с пьяным хозяином-самодуром, крушащим хрусталь мебелью, отпадала напрочь.

Оставалось предположить, что за истекшие годы Маринка стала окончательной стервой и хладнокровно подготавливается к разводу. У судьи даже вопросов не возникнет: ясно же, что от хорошей жизни броню между комнатами не устанавливают…

А с другой стороны, кто же, лапонька, виноват? Столько было вокруг рослых, остроумных, удачливых! Нет, выбрала себе какого-то, прости господи, недотыкомку…

– По-прежнему в газете? – спросила Маринка.

– Не-а… – с дурашливой ухмылкой отвечал Кирилл. – Круто ввысь пошёл. Ты, мать, не поверишь, но я теперь в команде у одного депутата. Пресс-центром заведую…

– У которого? – с подозрением вскинулся Олежек.

– У Каторжанского.

– Ты ж демократов терпеть не мог!

– Я их и сейчас терпеть не могу.

– Начнёте про политику – укушу обоих! – агрессивно предупредила Маринка. – Босяки! Вы когда правилам хорошего тона выучитесь? Ну кто же это глушит коньяк из водочных стопок?

Стол был немедленно сервирован заново, вместо хрустальных напёрстков возникли широкие и довольно объёмистые бокалы.

– Эй! – всполошился Кирилл. – Куда такие здоровые?

– Тебя ведь никто не принуждает по самый край наливать, правда? – с холодком отозвалась Маринка и тут же плеснула супругу коньяка чуть ли не до половины.

А тот, будучи погружён в тяжкое раздумье, машинально принял бокал.

Так… Чем дальше, тем страньше! Она его что же… нарочно спаивает?

Не забывая приветливо улыбаться, Кирилл с любопытством изучал бывшую сокурсницу. Да, постарела… На высокой шее напряглись, натянулись жилы. Каждую шутку встречает надтреснутым и каким-то, воля ваша, тревожным смехом. Да ещё этот сухой нервный блеск в глазах…

– По ящику вчера декана нашего показывали… – с тоской пожаловался вдруг Олежек. – Ну, Витютнева, Витютнева! Сергей Палыча… Так знаете, что говорит? «Эти, – говорит, – художники-модернисты наш православный крест правильно нарисовать не могут… Вечно он у них перекошенный какой-то получается. „Мы, мол, так видим“. Это не они так видят, это им дьявол глаза отводит…» – Олежек поставил на край стола кулаки, скрипнул зубами и вновь замотал лысеющей, накоротко остриженной головой. – Тварь поганая!.. – рыдающе произнёс он. – Ты же научный коммунизм преподавал! Как же ты можешь? Память отшибло?..

Кириллу стало неловко.

– Н-ну… – разочарованно протянул он, с укоризной глядя на бывшего сокурсника. – Ты чего? Олежк! Всё помнить – это с ума сойдёшь…

– Оборотни… – хрипло произнёс Олежек и залпом оглушил свой коньяк. – Куда ни глянь… Одни оборотни…

– Смешной ты, ей-богу… – начал было Кирилл – и вдруг обратил внимание, что Маринка уже не сидит, а стоит.

Секунду супруги Волколуповы пристально смотрели друг на друга. Потом напряжение спало. Олежек отвёл глаза и обиженно нахохлился. Маринка помедлила и вновь опустилась на стул.

Решительно не понимая, что происходит, Кирилл осторожно прокашлялся.

– Я, собственно, о чём?.. – с запинкой продолжил он. – Мало ли, что было раньше… Было, да прошло… Настоящим жить надо…

Почувствовал, что порет лютую банальщину, и, устыдившись, выпил. Пора было спасать репутацию.

– Нет, разбаловались мы в застой, – небрежно заметил он, заходя на старую, надёжную, бог знает когда придуманную шутку. – Во жизнь была! Очевидное – невероятное. Куда бы ты ни шёл, ты идёшь навстречу очередному съезду КПСС…

Маринка засмеялась и с восхищением взглянула на гостя. Ободрённый Кирилл повернулся к Олегу:

– Так что, Олежек, это не мы оборотни – это время оборотень. Кстати, историей своей про сталевара ты меня не удивил нисколько…

– Сталевара? – не поняла Маринка. – Какого сталевара?

Олежек помялся, заглянул в пустой бокал, немедленно ставший полным, и нехотя повторил свой рассказ о встрече с Томкой Савиной. Маринка слушала с нескрываемым сомнением.

– Станет тебе жена киллера мясом торговать! – резонно возразила она. – Ты вообще заработок киллера представляешь?

Олежек хотел ответить, но не смог – хмелел на глазах. Да что же это она делает?