Катали мы ваше солнце - Евгений Юрьевич Лукин

Себе и гостю – по двадцать капель, а мужу – полной мерой. Кирилл всполошился и, сделав вид, что по-прежнему ничего не замечает, принялся пересказывать особо идиотические казусы предвыборной кампании. Олежка клевал носом. Маринка нервно смеялась и лукаво поглядывала на Кирилла.

Чего же она всё-таки добивается? Мужа – под стол, гостя – в койку?.. Предположение было настолько ошеломительным, что Кирилл запнулся на полуслове. «Ну это уже вообще ни в какие ворота не лезет!» – хотел было возмутиться он, но вместо этого с новым внезапным интересом оглядел хозяйку. Хм… В койку, говоришь?..

Следует заметить, что к своему прошлому Кирилл относился нежно и бережно. Он никогда, например, не упускал случая исправить ошибку молодости, иными словами – переспать с бывшей одноклассницей, сокурсницей, сослуживицей – не важно, как она выглядит в данный момент и насколько у неё успел испортиться характер. Вступал, короче, в интимную связь не столько с ней самой, сколько с собственными воспоминаниями.

* * *

Тем временем Олежек (ещё один кусочек прошлого!) качнулся вправо-влево и, промычав что-то невнятное, мягко ополз со стула на пол.

– Слава богу… – тихонько выдохнула супруга.

В горле у Кирилла стало сухо. Обезоруженный бесстыдством Маринки, он уже мысленно раздевал её. Потом через силу перевёл взгляд на поверженного коньяком друга. «Хотя бы на диван его перенести…» – с последней спазмой неловкости подумал Кирилл. Поднялся, сделал шаг к недвижному телу, но, как выяснилось, списывать Олежку было ещё рановато: ожил, самостоятельно перевернулся на пузо и, утвердясь на четвереньках, с низким горловым урчанием двинулся к гостю. Явно изображал цепного пса.

– Ну, хорош, хорош! – с досадой сказал ему Кирилл. – Чего дурака валяешь?

Олег шёл на четвереньках, и глаза его коньячного цвета были и впрямь круглые, как у собаки. Далее почудилось, что лысина Олежека съёживается, стремительно покрываясь жёстким коротким волосом, и лишь потом слуха достиг отчаянный вопль Маринки: «Беги! Беги, дурак!..»

Каким-то образом очутившись рядом с Кириллом, она рванула его за локоть, и оба оказались в коридоре, затем – в малой комнате. Лязгнула, затворяясь, железная дверь, а в следующий миг что-то тяжко и глухо ударило снаружи в металлический лист.

Олежек? Не может быть! Физические возможности сокурсника были хорошо известны Кириллу. А тут такой удар, что кирпичи захрустели! Как будто кабан грянул с разбегу всей тушей…

– Дверь!.. – вскрикнула Маринка. – Дверь держи!..

Кирилл в недоумении глядел, как она, вцепившись обеими руками в длинную вертикально приваренную скобу, упирается босой ногой в железный косяк. Нет, Маринка не притворялась – ни одна женщина не примет добровольно столь вульгарную, а главное – несоблазнительную позу… Да чёрт возьми! От кого они вообще тут затворились? От Олега? От этого жировичка?.. Дать ему в лоб по старой памяти – и все дела… Или у него там оружие?

– Держи… – простонала Маринка, и Кирилл, чувствуя себя последним идиотом, неуверенно взялся за верхнюю часть скобы.

Далее между косяком и краешком стального листа втиснулись волчьи… нет, скорее медвежьи когти и рванули полотно с такой силой, что у Кирилла едва не лопнули мышцы. Ещё секунда – и он бы выпустил скобу, но когти соскользнули с мерзким скрипом, и дверь гулко захлопнулась.

Боже… Да что же это творится?..

– Хотела ведь… хотела сегодня новый замок поставить… – захлёбывалась Маринка. – Утром зашла… заявку сделать… а у них перерыв…

Кирилл изо всех сил стискивал четырёхгранный железный прут, чувствуя, что ещё немного – и руку сведёт судорогой по локоть. Когти… Что за когти? Откуда?.. Может, он там снаружи чем-нибудь этаким зацепил… вроде культиватора?.. Да, но дёрнуть с такой силой…

– Обрадовалась! Всё, думаю, отрубился… – всхлипывая, причитала Маринка. – Овца! Знала же, какой сегодня день… Сама по календарю высчитывала… – Тут она рискнула оторвать одну руку от железа и, наскоро утерев мокрый от слёз подбородок, снова вцепилась в скобу. – И чёрт меня дёрнул спросить… про киллера этого…

Кирилл ошалело оглядел на диво загромождённое помещение. Комната напоминала склад. Такое впечатление, что сюда было заблаговременно снесено всё наиболее ценное из совместно нажитого имущества.

В отдалении заскрежетало, захрустело, затем раздался звон стекла. Слон в посудной лавке… Горку он там, что ли, своротил?.. Оба с замиранием ждали, что будет дальше. Вскоре за дверью жалобно заскрипел рассохшийся паркет, послышалось тяжёлое стонущее дыхание – и шкура у Кирилла вновь пошла мурашками. Не мог Олежка Волколупов так ровно и мощно дышать.

Клацнули, шаркнули по металлу когти. Потом ещё раз… Вне всякого сомнения, тот, снаружи, пытался подцепить край железного листа. Оба откинулись, всем весом оттягивая скобу. Паркет заскрипел снова. Кажется, отошёл…

За окном по содрогнувшейся улице проехало что-то очень тяжёлое, заголосило противоугонное устройство – и Кирилл словно очнулся. Взгляд его упал на телефон, смутно белеющий на полу в двух шагах от двери.

– Позвони… – выдохнул Кирилл. – Подержу…

Маринка повернула к нему искажённое, залитое слезами лицо. Уставилась с ненавистью:

– Куда?

– Н-не знаю… В милицию…

– Ага… Чтоб застрелили?

При слове «застрелили» Кирилл на секунду замер – и вдруг заматерился шёпотом. В правом боковом кармане его щегольской кожаной куртки, которую он, придурок, оставил на вешалке в прихожей, лежал «Удар» – изящная безделица, смахивающая на рукоятку от пистолета. Пять баллончиков в одной обойме… «Си-Эс» плюс кайенский перец. Стреляй хоть против ветра, хоть в помещении – кинжальная капельная струя, тут же всё и осядет… «Черёмуха» – она ж только против трезвых хороша, а тут такая смесь, что и пьяного уложит, и собаку…

А оборотня?..

Негромкое рычание бродило за железной дверью. Поскрипывал паркет.

И Кирилл поймал себя на том, что истерически хихикает. Да нет, это даже не анекдот, это… это чёрт знает что такое! Олежка Волколупов – оборотень…

За плечом в оконном проёме сияли синие апрельские сумерки и всплывала полупрозрачная округлая луна… Шестой этаж. Вот если бы первый… Хотя бы второй…

– Слушай… – произнёс шёпотом Кирилл. – И-и… давно он так?..

– Месяца два, – сквозь зубы отозвалась Маринка. – Как с последней работы выгнали, так и началось… И накручивает себя, и накручивает! Я у него оборотень, все у него оборотни… А потом – видишь что…

– Как же вы так живёте?

– Так вот и живём… Дура, дура! Вчера ещё надо было замок сменить!..

Противоугонка под окном смолкла. Не снимая рук со скобы, Кирилл подался вправо и приник к дверному глазку. Вроде бы коридор был пуст. Потом внизу смутно шевельнулось нечто тёмное и округлое. Ну правильно, он же на четвереньках… Ч-чёрт, не могла глазок пониже установить! Впрочем, дверь-то, наверное, типовая…

– Надолго это? – отрывисто спросил он.