Фантастика 2025-159 - Алексей Небоходов

И чем дальше, тем было сложнее.

Что я, что Ирина Олеговна понимали, что предыдущий министр финансов воровал. Причём воровал по-крупному, но получить стройную картинку было практически невозможно. И единственное, что не вызывало никаких сомнений: Империя — банкрот.

Вот только отследить, куда делись деньги, не представлялось возможным…

Ещё утром я был уверен, что мне удастся навести порядок за пару дней, но все мои ожидания разбились о суровую реальность.

В итоге, к пяти часам вечера, мы с Вязовой были вынуждены расписаться в своём бессилии.

Я был зол, Вязовая подавлена, и только барон Умнов чуть ли не светился от счастья.

Увы, но первый раунд остался за чинушами.

— На сегодня хватит, — проворчал я, отрываясь от кипы бесполезных бумаг. — Продолжим завтра.

— Но Макс Павлович, — на лице Вязовой читалась решимость не спать всю ночь, но нащупать хотя бы одну ниточку. — Мы так и не выяснили, куда делись деньги.

— И не выясним, Ирина Олеговна, — вздохнул я. — Точнее, выясним, но не сразу. Возможно, на это уйдут месяцы.

— Вы хотели сказать, годы? — поправила меня Вязовая. — В любом случае, несколько зацепок у нас есть.

— Армейские заказы, строительство дворцов и организация бесконечных праздников? — покивал я. — Направления перспективные, но у нас нет зацепок.

— Дайте мне три дня и доступ к имперскому банку, — заявила Вязовая, — и я вычислю, где были реальные заказы, а где коррупционные схемы.

— Даже так… Но без бумаг мы же не сможем доказать факт хищения?

— Не сможем, — подтвердила Вязовая, — но, насколько я поняла, Императору нужны результаты.

— Нужны, — покивал я. — Думаю, мне удастся убедить Императора закрыть глаза на предоставление доказательств.

На этих словах и так напряжённый барон Умнов напрягся ещё больше.

— В таком случае я продолжаю работать? — Вязовая показала на целую кипу бумаг. — Я уже нащупала несколько ниточек, осталось только перепроверить несколько сотен актов…

— Продолжаете, Ирина Олеговна, — улыбнулся я. — Но только завтра. Рабочий день на сегодня закончен.

— Странный вы начальник, Макс Павлович, — усмехнулась аудитор. — Силком работника домой отправляете. Я могу остаться и поработать с бумагами до завтрашнего утра.

— Нет, так не пойдёт, — я поднялся с кресла и, с удовольствием потянувшись, вышел из-за стола. — До завтра, Ирина Олеговна.

— Можно я хотя бы пораньше приеду? — вздохнула Вязова. — Иначе нам не успеть.

— Берите карету и приезжайте хоть в шесть утра, — отмахнулся я. — Но я утром люблю поспать, а в моё отсутствие в кабинете находиться нельзя. Поэтому, Ирина Олеговна, завтра утром вам придётся работать в приёмной. Ключ я вам оставлю.

— Спасибо, Макс Павлович, — поблагодарила меня Вязовая. — Я как раз закончу с этими отчётами! — аудитор показала на внушительную стопку бумаг. — Барон, вы поможете перенести эти бумаги в приёмную?

— Конечно, Ирина Олеговна, — Умнов обращался с Вязовой так, словно последняя была дворянкой. — С удовольствием.

Я же, пока барон демонстрировал, какой он весь из себя джентльмен, достал из Инвентаря золотую монету Пожарских, накрыл её исписанными черновиками и, скомкав бумагу, швырнул получившийся клубок в камин.

И только после этого вышел в приёмную, где меня дождались мои замы.

— Всё, рабочий день окончен!

— Как скажете, Макс Павлович, — Вязовая поджала губы, но спорить со мной не стала.

— До свидания, Макс Павлович, — Умнов остановился у выхода из приёмной в коридор и посмотрел на Вязовую. — Только после вас, Ирина Олеговна.

Вязовая скупо улыбнулась и первой вышла в коридор.

За ней последовал Умнов, а я, закрыв кабинет на ключ, опечатал его выданной мне министерской печатью. В коридоре операция с замком и печать повторилась, и только после этого я произнёс.

— Продолжим завтра, господа и дамы!

Вязовая с неохотой кивнула, а барон Умнов немного расслабился. Видимо, первый день в качестве моего заместителя, дался ему непросто.

Окончательно расслабился он в тот момент, когда проводил нас с Вязовой до экипажа.

Я готов был биться об заклад, что как только наша повозка отъехала от дворца, барон немедленно побежал делать доклад Любову и тем, кто за ним стоит.

— К гадалке не ходи, — подтвердил Виш. — Думаешь, он купился?

«Думаю, да, — мысленно отозвался я, глядя в окно. — Вязовая была очень убедительна».

Хотелось обсудить первый рабочий день и финальный разговор в кабинете с Ириной Олеговной, но я терпеливо ждал, когда мы выедем за пределы дворцовой территории.

Этот разговор я затеял не просто так.

С одной стороны, я хотел показать Умнову, что мы якобы не сумеем ничего без реальных доказательств, с другой — слегка припугнуть, что доказательства, возможно, и не понадобятся.

Цель была проста: спровоцировать противника на поспешные действия и заставить совершать одну ошибку за другой.

Ведь как только Умнов доложит о нашей беседе, у чинуш будет всего три варианта.

Первый вариант — избавиться от оставленных в кабинете бумаг.

И неважно, что бо́льшая часть этих бумаг — бесполезная макулатура, которую собрали со всего дворца, в попытке замаскировать исчезновение министерской картотеки.

У страха глаза велики, и здравый смысл чинуш, если он у них есть, неизбежно уступит предательской мысли: «А вдруг этот Пожарский что-то нароет?».

Второй вариант — избавиться от Вязовой.

Я неслучайно сделал акцент именно на ней. Пусть все думают, что без неё я не сумею разобраться в хитросплетениях бухгалтерских отчётов.

Ну и третий — затаиться и ждать.

Ждать, к кому именно выведут ниточки, якобы найденные Вязовой.

И что-то мне подсказывало, что противодействующие мне чинуши будут выбирать между первым и вторым вариантами.

Вот только, что в первом, что во втором случае, эту чернильную братию ждёт сюрприз.

— Макс Павлович? — протянула Вязовая, стоило нам выехать на набережную.

«Виш?».

— Защиту поставил, — усмехнулся фамильяр. — Можете обсуждать всё, что угодно.

— Спасибо, Ирина Олеговна, — я посмотрел Вязовой в глаза. — Вы сыграли свою часть просто блестяще.

— Что дальше? — уточнила Вязовая. — Покушение?

— Скорее всего, — кивнул я и протянул аудитору ключ от приемной. — Но не переживайте, вашей охраной займутся ребята Немирова и наша Огненная стража.

— За себя не боюсь, — отмахнулась женщина, принимая ключ. — А вот за детей волнительно.

— Отставить мыслить в негативном