Несущий свет - Борис Григорьевич Рогов

Все вздохнули с облегчением. Решение нашлось достаточно простое и удобное. О том, что придётся немного потерпеть, никто не сожалел. Все с кадетских лет привыкли спокойно переносить физическую боль. Склонных к поиску в боли тонкого наслаждения, легко распознать по покрывавшим их тела подкожным узорам и шрамам.

Оллиса вернулась к изображению голубой планеты. Знакомым всем немного детским жестом потеребила мочку уха под жёсткими кудряшками чёрных волос и продолжила доклад.

– Позвольте несколько слов о порядке работы на поверхности. Хотя рано говорить о конкретных способах и режимах, но могу сказать, что при самом грубом приближении, первая группа может приступить к высадке через 250 корабельных часов. Надо собрать максимальный объём информации, обработать её, придумать решения возникших проблем, я уверена, что таких будет много. Так что не менее десяти суток.

– Любите вы, мегакефалы, жижу пожиже разводить, – недовольно проворчал Гриф. – Я предлагаю, для ускорения процесса сбора информации забросить группу из двух или трёх инженеров на планету, прямо завтра. Местные жители выглядят абсолютно также как и мы. Пигментацию кожи мы умеем корректировать. К тому же ты Оллиса, и Сволимба, чьи предки кушиты, не отличались от людей мелас фили[36]. К ним в компанию – Менойту. Она вредная, её не жалко.

– Почему это меня не жалко? – округлив большие карие глаза, возмутилась Мента. – Я полезная! Не надо на меня астероид толкать! Ты, Гриф, хоть и навархос, а в ходовой не разбираешься. Как домой без меня возвращаться будешь.

– Это шутка, – сдал назад Грифандр. – Прости, неудачно получилось. Конечно, ты полезная. Тем более, ты там особой пользы не принесёшь. Сол, как специалист по искусственному разуму, сможет проанализировать систему мышления аборигенов, а Оллиса, как планетолог сможет напрямую проверить спектрограммы.

Тай повернулась к плирофоринессе.

– Олли, ты уже прикинула спектрометрию?

– Как предписано положением о порядке исследования вновь обнаруженных бла-бла-бла... Бортовое спектрометрирование позволило измерить состав излучения в по электромагнитному спектру. Удалось классифицировать литологический состав горных пород. Я надеюсь уже сегодня получить визуализацию радиационных измерений в форме тепловых карт. Мы наглядно увидим пространственно-временное распределение структур литосферы.

– Хорошо! А что у нас с пониманием местных языков?

– Пока говорить о понимании преждевременно. Просто ведём запись. При накоплении достаточного объёма «Вуди» сделает лингвистический анализ и сгенерирует оптимальный режим исследования. Но уже сейчас могу обрадовать. Большинство языков, как я уже говорила, имеют общие корни с языком Минойи.

– Так, а что говорит генетика?– спросил Грифандр.

– До генетики ещё далеко. Чтобы что-то сказать, нужны образцы биоматериалов, а у нас пока только телеэфир, да и то в очень плохом качестве. Всё-таки из-за расположения за спутником сигнал с планеты и от наших микро-кифинов искажается до почти нечитаемого состояния. Нельзя ли, как-то расположиться на другой стороне, обращённой к планете? Неужели, эти дикари смогут что-то разглядеть?

– Лучше бы мне самой, – вздохнула Тай. – Всё-таки у нас в программу вписано изучение структурной ксенолингвистики, но для меня, как архигос экстратея[37], на этом этапе слишком рискованно покидать борт. – А как же хочется.

Она на минуту задумалась.

– Может быть, вместе с Олли и Солом в рейд отправить Данату? Она как раз специалист в лингвистике и сможет собрать и представить материалы гораздо лучше.

Вперёд вышел Гениос.

– А можно я тоже? Я буду очень полезен. Мы в корпусе целый семестр учили социологию. Я на сто баллов сдал экзамен! Лучше всех, между прочим.

Вся команда, присутствующая в кают-компании разразилась смехом.

– Сто баллов это солидно! Ты молодец! Можешь теперь сам учить, – улыбнулась Тай. – Но есть нюанс. Как бы ни был ты сообразителен и ловок, ты не имеешь никакого реального опыта. Ты просто не заметишь многого, что для профессионала-социолога обязательно. Твоя специальность – астронавигация. Кроме того ты слишком молод, для серьёзной работы. Но похвально, что стремишься к освоению параллельных дисциплин. Молодец!

– Почему это я слишком? – возмутился Гениос. – Да, молод, но не слишком. В самый раз, как по мне.

– Решение принято! – объявил навархос. – В первый выход на планету отправляются Сволимба, Оллиса и Даната. Время на подготовку – 120 часов, включая время сна. Время пошло!

– Товарищи!– взмолился Гениос. Его задел тот факт, что он не допущен в разведпартию. – Я пригожусь! Поверьте!

– Кадет! Отставить! – рявкнул командно-строевым Грифандр Риптус. – Это что ещё за пререкания со старшим по званию?

Гениос рефлекторно вытянулся строго вертикально, сложив руки на груди, как предписывает устав внешней космической. – Есть отставить.

Душа его кипела возмущением и обидой. Он же знал себе цену! Он бы мог хорошо помочь там, на поверхности. А если бы пришлось драться? Он бы смог показать кому угодно, как хорошо учат приёмам боевых искусств в Фестском корпусе астронавигации.

«Я попробую всё-таки обмануть этих зануд, – появилась вдруг у него в голове мысль. – У меня получилось в прошлый раз. Даст Вселенная, получится и сейчас. Нельзя же так игнорировать молодое поколение инженеров-исследователей». Он не учёл только одного: как получить биофильтры, не привлекая внимания остальной команды. Все манипуляции с защитным оборудованием фиксировались ИИ и легко отслеживались шефами экспедиции. Если Тай не волновалась такими мелочами, то Грифандр Риптус в силу педантичного характера следил в оба глаза.

***

«Экспедиция идёт вроде бы без отклонений от намеченных планов, – думала Тай, расслаблено растянувшись в тёплой ароматизированной жидкости, состоящей из воды и стимулирующих молекулярных биороботов. – Даже появление «ниоткуда» двенадцатого члена команды, только привело наши планы в нормальное состояние».

У Тайнессы Родамантис выдался свободный часок, и она решила немного отдохнуть в одиночестве. Отдых не сильно отличался от постоянной работы, поскольку мозг занят предстоящими исследованиями. Тай включила звуко-арома-кинестетическую композицию из своей любимой лирике[38] «Вторжение в Персей». Особенно хорошо, на её вкус, великому Кезакитосу удалась хорика трахова[39] в третьем акте. Сердце сжималось от сопереживания команде, потерявшей товарищей в огненном вихре атаки противника. Тихая печаль невосполнимой утраты с миндальными нотками высоких тягучих звуков, постепенно сменяющаяся горьковато-сладкими ароматами принятия и отпущения. Тай очень нравился этот переход. Она знала каждую его ноту, каждый оттенок цвета и каждый ароматический тон. Каждым миллиметром кожи помнила все перипетии сюжета траховы. Как-то в молодости она даже пыталась развить действие, представив, что погибшая часть команды не погибла,