Нежное создание 2 - Жанна Штиль

Лекарь наклонил голову к плечу:

— Не тревожьтесь, госпожа. Я всё сделаю крайне чисто. Вам не следует беспокоиться.

Он предложил ей опустить голову на положенный на подлокотник кресла валик.

Ника достала из рукава носовой платок и застелила им замусоленную обивку. Прислушивалась к поглаживаниям и невесомым касаниям рук целителя к ране.

Как и ожидала, боли не почувствовала. Ощутила лишь лёгкое жжение в месте ушиба и шум крови в ушах от волнения.

— Успокойтесь и расслабьтесь, — донёсся до неё голос старца. — Подождём, пока пиявки насосутся.

— Сколько штук вы поставили? — забеспокоилась Ника.

— Две. — Услышав звон дверного колокольчика, предупредил: — Я выйду, госпожа. Не вставайте, сидите спокойно.

Девушка положила голову удобнее и закрыла глаза. Прислушалась к себе. Ничего страшного не происходило. Жжение ослабело; в голове приятно зашумело.

Её тронули за плечо.

— Вот и всё, отвалились сами, — услышала сквозь дрёму ласковый голос лекаря.

Сколько прошло времени, Ника сказать затруднялась. Кажется, она задремала. Рядом стояла бледная Хенни и во все глаза смотрела на неё.

Старец смазал ранку чем-то вязким, прохладным, остро пахнувшим.

— Чудесно, — сказал он, довольно потирая ладони. — Пока рана не затянется, немного будет идти кровь. Не пугайтесь, так надо. Придите завтра, я посмотрю, нужно ли повторить лечение.

Пока хозяйка рассчитывалась с лекарем, Хенни держала её под руку.

— Я долго спала? — спросила Ника, выйдя из лавки, вдыхая свежий воздух.

Слегка кружилась голова. Чувствуя, как по шее потекла струйка крови, прижала к ране носовой платок.

— Не так чтобы долго, — ответила служанка. — Лекарь принял двух человек и одного выгнал.

— За что?

Ника ускорила шаг. Казалось, что кровь пошла сильнее; платок стал влажным и липким. Что она станет делать, если кровь будет течь без остановки? Придётся лежать. Кто проследит за выгрузкой и расстановкой мебели?

Хенни с беспокойством поглядывала на хозяйку:

— Тот сказал, что после визита лекаря к его жене, она бросила его и уехала к матери.

— Так ему и надо, — проворчала Ника. — От хорошего мужа жена не уедет. Целитель ни при чём. — Перешла к делу: — Если кровь не перестанет идти, ты сможешь проследить за выгрузкой столов и стульев?

— Вам нехорошо? — всполошилась Хенни, только сейчас заметив руку госпожи на затылке. — Вы бледная.

Ника, наоборот, почувствовала прилив сил, слабость отступила. На одну проблему стало меньше.

— Отлежусь, — заверила она служанку. — Госпоже Маргрит ничего не говори.

Предвкушала, как согласно эскизам встанут на свои места столы, стулья, диваны, барная стойка, стеллаж. В ныне пустующий дверной проём установится половинчатая дверь, на полках появится декоративная керамика, на стенах — картины. Зал кофейни преобразится, дополнится яркими деталями и зелёными растениями, приобретёт завершённость. В кофейне под интригующим названием «Ветер странствий» будут продаваться вкуснейшие напитки и кулинарные изделия. Она станет самым уютным и любимым горожанами уголком в Зволле.

Так хотелось думать.

Так мечталось.

* * *

Было приятно. Очень.

Ника млела от близости мужчины. Ласково гладила его красивое лицо, волнистые волосы. Заглядывала в бархатные серые глаза. Коснулась несмелым поцелуем губ — оттолкнёт? Отстраниться не спешила. В робком ожидании смежила веки. Внутри сладко подрагивало. Тело просило ответной ласки.

Мужчина не оттолкнул её, сжал в объятиях. Ответил на поцелуй с жадным нетерпением: горячо, страстно, отчаянно. Скользил ладонями по её напряжённой спине, плечам.

Дивясь своей смелости, Ника тихо застонала, всецело отдаваясь чувствам. Было восхитительно и совсем не страшно.

— Кэптен, — прошептала она, отрываясь от его дерзких губ, вдыхая аромат хвойной свежести, касаясь губами кожи его шеи. — Возьми меня в жёны.

— Ты же знаешь, что это невозможно, — ответил он ей, прерывисто дыша, прижимая её голову к своей груди. — Руз, мы никогда не будем вместе.

— Руз?.. Она не Руз, а Верони-ичка. Изворотливая и лживая с-сука, мля.

Ника вздрогнула от звука вкрадчивого, насмешливого Ромкиного голоса. С отчаянной злостью крикнула:

— Заткнись, гад! Тебя нет! Ты мёртвый!

— Ты тоже, — разразился грубым смехом Грачёв. — Тебя тоже нет.

Ника не видела ни его, ни его лица. Более того, он казался ей бестелесным призраком, просто голосом в необозримом, внезапно став ледяным пространстве. Но казалось, вот-вот Ромка обретёт тело, нагло вмешается, оттолкнёт Нику, ударит. Не сдержалась, закричала:

— Сгинь, нечисть! Это из-за тебя я оказалась здесь! Из-за тебя вынуждена лгать и мучиться! Из-за тебя не могу сказать правду тому, кого люблю!

— Что ж ты такая некультурная, Верони-ичка? — спрашивал Грачёв елейным голосом. — Хочешь вернуться домой? Я помогу тебе… Хочешь?

Ника оглядывалась, шарила руками вокруг себя, искала Адриана и не находила — как в воду канул! Запаниковала, с замирающим сердцем вскрикнула:

— Где ты?!.. Кэптен, ты где?

Ромка громко и хрипло рассмеялся:

— Хочешь вернуться домой, мля?

Перед глазами Ники поплыл багровый туман. Она хватала открытым ртом воздух, давилась им, задыхалась. В ушах затихающим эхом зазвучала знакомая мелодия — Лебединский пел:

— Вот и вся любовь! Талая вода,

Хочешь, я вернусь, но не навсегда.

— Не хочу! — Ника замахала руками, рванулась в сторону и села в постели.

Прижав руки к ходившей ходуном груди, испуганно озиралась по сторонам.

Солнце перевалило далеко за полдень. В приоткрытое окно задувал тёплый ветерок, трепал зелёную шёлковую занавеску. Она касалась раскидистого куста томата, качала его, тревожила. Ему не нравилось — он издавал острый запах зелени и тепла, который удивительным образом успокаивал и приводил в чувство.

Ника поморщилась от вида большого засохшего тёмного пятна на сбившемся полотенце. Нащупала на затылке в волосах сгусток запёкшейся крови.

— Гадство, — выдохнула протяжно, спуская ноги, натыкаясь ступнями на комнатные туфли.

По возвращении от лекаря девушка не стала обедать. Чтобы не столкнуться с госпожой Маргрит, сразу же поднялась в свою комнату, сбросила чёрное платье и легла на ложе. Сменила напитавшийся кровью носовой платок на сложенное вчетверо полотенце. Собиралась полежать немного, отдохнуть, но заснула.

Бросив полотенце в миску с холодной водой, где мок носовой платок, посмотрелась в зеркало.

«Краше в гроб кладут», — пришло на ум нелестное сравнение. На бледном лице выделялись лихорадочно блестевшие глаза с тёмными кругами под ними. Волосы расплелись, растрепались.

Ника коснулась припухших губ, очертила их кончиками пальцев. Поцелуй с Кэптеном… Откровенный, полный жизни и энергии. Взаимный.

От пережитого во сне волнения перехватило дыхание. Вот бы всё было правдой! До того момента, как в их идиллию вторгся Грачёв. Мёртвый, невидимый Грачёв. Мерзкий и страшный со своей правдой — Ника мертва, похоронена, её нет. Её душа замкнута в чужом теле, выход из которого один — смерть.

В глубине дома послышался стук захлопнувшейся двери.

Девушка наспех