Нежное создание 2 - Жанна Штиль

— Какую картину писать собралась? — перешёл мужчина к новой теме разговора.

— Пока не знаю. Надо подумать.

— Лучше поразмысли о моём предложении, — попросил Кэптен.

Девушка глянула на него исподлобья:

— Не уговаривай. Рюмочной в кофейне не будет.

Ван дер Меер встал:

— Как скажешь, компаньонка, — взял трость, оставленную у этажерки. Задержался, провёл пальцем по глянцевой поверхности самой большой раковины. — Рогатой не вижу, — заглянул на нижнюю полку.

— Якубус разбил, — буркнула Ника, глядя в свою чашку с недопитым чаем.

Адриан коротко выдохнул, и девушка глухо спросила:

— Подоконники, консольную вывеску, доски для картин, керамическую посуду и… цветы… оплатишь? Это всё, больше ничего просить не стану.

— Заказывай, — также глухо ответил мужчина. — Тридцать на семьдесят.

Ника чертыхнулась. Провожать компаньона не пошла. С горечью смотрела на остатки медовика и серебряную ложечку, лежавшую на краю десертной тарелки гостя.

Кэптен сто раз прав. Как бы сильно ни хотелось, а в кратчайшие сроки встать на ноги не получится. Придётся туже затянуть пояс и потерпеть год, другой.

«Может, не упрямиться? Уступить?» — девушка всхлипнула; по щеке скатилась слеза; в груди защемило.

Продажа вина на розлив — прибыльный бизнес. Пусть по вечерам в кофейне местные благородные господа пьют вино и пиво, закусывают вкусными бутербродами, общаются. Всё же они культурные люди — не сброд с городской окраины.

Только что-то говорило об обратном. Не всякий подвыпивший аристократ может себя контролировать. Будут и шумные гульбища, и бурные выяснения отношений, и затоптанный пол, и залитые вином и пивом дорогие столы и диванчики. Будет такое, о чём думать не хотелось.

Ника легла в холодную постель — Хенни забыла принести жаровню, замоталась.

За окном лаем зашлась соседская собака.

«Зараза, — проворчала девушка, укрываясь одеялом с головой. — Днём лает, ночью лает. Отутюженная на всю голову. Дёрнул же чёрт выбрать именно эту комнату».

Глава 9

Поздним утром Ника спустилась в кухню и увидела Жакуя. Он сидел на высоком многоярусном насесте, стоявшем на столе у окна, и наблюдал за проходившими мимо горожанами. Здесь же находилась открытая просторная клетка с множеством перекладин, жёрдочек и маленьким зеркалом.

Ван дер Меер сдержал слово, но его приход девушка проспала. Она остановилась у разделочного стола, где Хенни чистила морковь. Поглядывая на птицу, спросила:

— Как наш новый жилец? — в глаза бросилось отсутствие цепочки на его ноге. — Не безобразничает?

Попугай повернул голову на голос и уставился на вошедшую.

— Странное дело, — ответила служанка. — За утро не услышала от него ни единого слова. Только разок щёлкнул на меня, когда я поставила ему свежую воду, положила в мисочку сыра и орехов. Вот скажите, хозяйка, когда он злобно щёлкает — это что значит? Он так ругается? Предупреждает, чтобы его не трогали?

— Наверное, — пожала плечами Ника. — Будь с ним осторожнее. У попугаев крепкий клюв. Вцепится в палец — откусит.

— Господь с вами, — оторопела Хенни. — Вот так возьмёт и откусит?

— Крови будет много, — заверила её девушка.

— Я ему не нравлюсь, — вздохнула служанка, приступая к чистке репчатого лука.

— Нашла, о чём переживать, — повернулась Ника к птице. — Будет выступать не по делу, продадим. Мне как раз деньги нужны.

— Разве можно его продать? Что скажет господин Ван дер Меер?

— Докладывать ему мы не станем. Спросит, где Жакуй, ответим, что улетел. Так, пернатый? — девушка подошла к птице и предупредила угрожающим тоном: — Будешь сквернословить, я тебя продам. Почему молчишь? Язык проглотил?

— Дрянь, — противным голосом прогундосил попугай.

— Невоспитанная гаргулья, — ответила Ника и погрозила ему пальцем. — Договоришься у меня.

Птица нахохлилась.

— Он понял, что вы сказали, — ахнула Хенни.

— Ничего подобного. Он, как и любое животное, понимает не смысл слов, а улавливает интонацию. Поругай собаку или кошку ласковым голосом, они будут радоваться, будто ты их похвалила.

— Откуда вы всё знаете? — задумалась над сказанным служанка.

— Учителя хорошие были, — ответила девушка. — Когда освободишься, пойдём с тобой к аптекарю пиявки мне ставить. Потом сходим к горшечнику.

— Поедите и пойдём, — сочувственно закивала Хенни. — Только сначала к горшечнику сходим, а уж потом к аптекарю.

— Почему попугай без цепочки? В камин не залетит? — зевнула Ника, снимая горячий чайник с крюка, и переходя к обеденному столу.

— Господин Ван дер Меер сказали, что раз уж Жакуй признал в госпоже Маргрит свою хозяйку, то никуда не улетит.

— Признал хозяйку? — удивилась Ника. Пододвинула мисочки с творогом и мёдом, взяла свежую булочку, налила чаю. Бурчала себе под нос: — Вот пусть она за ним и смотрит. Пусть кормит его, дарит ему игрушки, устраивает банный день. Пусть холит и лелеет. Ей же больше некого любить. — Громче спросила: — Кстати, где она?

— С самого утра ушли. Куда идут — не сказали, — предупредила Хенни вопрос молодой хозяйки.

«Снова пошла на могилу Якубуса», — подумала Ника.

Видела, как госпожа Маргрит тяжело переживает потерю сына. Непокорность дочери увеличивает её страдания и обостряет чувство одиночества.

Ника ощущала себя не менее одинокой. Что в том времени, что в этом — по большому счёту изменилось мало. Там она была нелюбимой дочерью, и здесь остаётся таковой. На неё по-прежнему оказывают давление, её мнение мало кого интересует. Ван дер Меер согласился стать её компаньоном лишь потому, что об этом его попросила госпожа Маргрит. Он не смог отказать ей из-за чувства вины.

— Перед уходом вы же его в клетку посадите? — косилась Хенни на попугая. Прошептала, пряча руки под передник: — Ирод в перьях.

Ника язвительно улыбнулась Жакую, внимательно за ней наблюдавшему:

— С превеликим удовольствием. Квакнешь на меня — завтра же отнесу на рынок и продам, — погрозила ему пальцем.

Жакуй вытянулся, переступил с ноги на ногу, издал булькающий звук и взялся чистить пёрышки.

* * *

В тесной лавке горшечника пахло сыростью. На пыльных стеллажах во всю стену стояли разновеликие кувшины, плошки, кружки. Добротные и недорогие, они предназначались для среднего и низшего слоёв населения. Вряд ли в эту лавку заходили горожане с туго набитым гульденами кошельком.

Как Ника и ожидала, на её вкус столовой посуды не нашлось. Ко всему прочему суетливый мужчина за прилавком оказался не хозяином, а продавцом. Он выразил сожаление по поводу отсутствия нужного товара и сказал, что хозяин крутит горшки в своей гончарной мастерской на Речной улице. Если госпожа желает, то может сходить туда.

Госпожа желала. Она решила поговорить с владельцем лавки лично и выяснить, сможет ли тот выполнить её заказ.

— Так это за складом госпожи Маргрит, — заверила её Хенни. — Склад у канала, а мастерская горшечника дальше по