Хозяин антимагии 4 - Миф Базаров

Не от горя.

От облегчения.

От того, что кусочек моего мира, казалось бы, потерянный навсегда, вернулся.

Именно сейчас.

Именно здесь.

На рассвете после самой тёмной ночи.

Мотя для меня был больше, чем питомцем. Он был живой нитью, связывающей меня с самим собой. И он вернулся.

Глава 9

Интерлюдия

Эдик Самойлов наблюдал за прошедшими мимо него Ждановым, Качаловым и Пестовым.

Они явно шли куда-то целенаправленно: взгляды сосредоточены, походка быстрая.

Молодой человек сжал кулаки.

«Адъютант Белова», — мысль жгла его изнутри. Место, которое должно было достаться ему. Эдик рассчитывал на него, льстил, интриговал, а получил лишь жалкую должность адъютанта у Строганова, старого интригана, пока этот выскочка Жданов…

«Как это у Мити получилось?» — этот вопрос терзал Эдика.

Что такого нашёл Белов в этом балаболе?

Зависть, едкая и чёрная, заполняла парня. Он смотрел вслед ребятам, пока они не скрылись за деревьями, направляясь к тому зловещему сектору, откуда не возвращались последние патрули.

Пусть идут.

Пусть встретят ту тварь.

Может, тогда место освободится…

И тогда Белов наконец оценит его, Самойлова.

Через час Эдика разыскал взволнованный офицер штаба Белова.

— Эдуард! Не видел адъютанта Жданова? Светлейший князь требует его к себе!

Эдик сделал удивлённое лицо:

— Жданова? Нет, не видел с утра. Может, на периметре? — он соврал легко. Пусть ищут. Чем дольше, тем лучше.

Ещё через час Самойлов, выполняя поручение Строганова, проверял передовые посты. На одном из них дежурил знакомый сержант, Коркин.

— Эдик, родной! — Коркин выглядел измученным. — Чуть отлучусь, а? Минута!

Самойлов кивнул с напускной бодростью:

— Давай, давай, я посторожу. Только быстро! — и полез на дозорную вышку.

Сержант вприпрыжку, придерживаясь за живот, направился к ближайшему туалету.

Как только он скрылся за палатками, Эдик лениво обвёл взглядом горизонт. И замер. Вдалеке, уже за территорией проклятого сектора, у подножия гор в небо взвилась яркая световая стрела. Она зависла на секунду, ослепительно вспыхнула и рассыпалась искрами. Сигнал помощи. Тревога.

Почти сразу же чуть ниже вскинулось багровое кольцо огня, на мгновение озарив склоны. Магия огня, сигнал бедствия.

Сердце Эдика бешено заколотилось.

Кто-то в ловушке.

Возможно, это Жданов со своей компанией.

Он мог поднять тревогу.

Сейчас же.

Но парень лишь отвернулся, делая вид, что вглядывается в другую сторону.

Вскоре вернулся запыхавшийся Коркин.

— Всё спокойно? — спросил он.

— Тишина. Ничего не видел, — невозмутимо ответил Самойлов.

Ближе к вечеру с той стороны, где Эдуард видел сигнал о помощи, вспыхнуло нечто похожее на солнце.

Ослепительно-белые яростные лучи на секунду затмили реальность, залив горы и лагерь немыслимым сиянием. Земля дрогнула. Волна магической энергии, чистой и разрушительной, прокатилась по лагерю, заставив взвыть сигнальные рожки и подняв на ноги всех.

— Что это⁈ — кричали солдаты.

— Маг…пожертвовал собой… — прошептал кто-то из старых генералов, бледнея.

Лагерь вскипел. Белов, лицо которого было перекошено от ярости и страха, лично повёл на поиски пеший отряд с факелами и магическими светляками.

Эдик стоял как вкопанный, глядя на зарево, медленно гаснувшее вдали.

Жданов, Качалов, Пестов и Жимин…

Чувство злорадства сменилось ледяным ужасом.

Что они там натворили?

Или… что с ними?

Прошло несколько мучительных часов. Самойлов нервно шагал по лагерю, когда снова увидел, теперь уже ближе, тревожный сигнал в виде магической звезды. Они живы?

Ещё через час в лагерь вошли Митя Жданов, Кирилл Пестов, Амат Жимин. Лица были усталые, а одежду словно кто-то измазал в чём-то белом.

Амат и Пестов несли на руках что-то длинное, плотно завёрнутое в плащ… Тело. Качалов.

Эдик замер за палаткой, боясь выйти навстречу.

Его охватил холодный пот.

Раньше или позже… Они узнают правду. Про сигнал.

Про то, что Эдуард в тот момент был на посту… Про то, что он видел и не поднял тревогу.

К нему бесшумно подошёл генерал Строганов. Лицо было безразличное, а вот в глазах светилось любопытство.

— Самойлов, — заговорил генерал тихо, почти ласково, положив тяжёлую руку на плечо Эдика. — Ты, кажется, был знаком с адъютантом Белова? С Ждановым.

Эдик кивнул, стараясь не дрогнуть:

— Да, ваше превосходительство. Однокурсники. Но он всегда был… скрытным.

Строганов беззвучно усмехнулся.

— Скрытным? Милый мой, ты даже не представляешь, насколько. Этот «Жданов»… — генерал наклонился, его дыхание было отвратительным, такое впечатление, что он никогда не заботился о гигиене рта. — Это не просто адъютант. Это Дмитрий Михайлович Романов. Младший сын Императора.

Эдик почувствовал, как земля уходит из-под ног. Сын Императора. Он чуть не сел. Весь мир перевернулся.

— А этот… фейерверк в горах, — продолжил Строганов, — работа Качалова. Магия самопожертвования. Древняя. Страшная. Доступная только крови очень старых родов. Он сжёг себя дотла, чтобы спасти принца, — генерал произнёс последнее слово с особым ударением, глядя, как бледнеет Самойлов. И криво улыбнулся.

Строганов похлопал оцепеневшего Эдика по плечу и растворился в темноте, оставив парня наедине с леденящим душу ужасом. Сын Императора… Я… я чуть не… Мысли путались. Месть Романова, месть Амата, месть Белова, месть самого Императора… Картины казни, пыток, позора пронеслись перед его глазами.

На следующее утро Самойлова в лагере не нашли.

Он исчез, прихватив лишь самое необходимое.

Страх оказался сильнее амбиций.

Парень сбежал.

* * *

Следующий день лагерь гудел как растревоженный улей.

Генерал Долгорукий прикомандировал к нам две сотни солдат и четыре дюжины магов для обеспечения безопасности борта. Они поступили под моё командование, в основном это были моряки.

На борт «Стрижа» грузили ящики с боеприпасами, постоянные переклички матросов, скрежет лебёдок — это была симфония к предстоящему бою. И посреди этого хаоса моя серебристая молния.

Мотя был не просто жив, он был непомерно счастлив, и оттого энергия у него била ключом неугомонной радости. Экипаж сразу влюбился в этого зверька.

— Эй, Семёнов! — кричал боцман. — Твой хлеб! Снова на третьем орудии!

Матрос обернулся к пустой тарелке, потом к щиту:

— Ах ты… Шустрый! Отдай! Отдай, это мой паёк!

Мотя лишь задорно подёргал ушами и растворился в воздухе, оставив смех матросов и крошки на стальной броне.

Даже капитан Рыбаков, максимально собранный перед предстоящим походом, не удержался. Он наблюдал, как Мотя, спасаясь от «преследования» двух молодых матросов, прыгнул с вентиляционной трубы прямо ему на фуражку, оттолкнулся и исчез, оставив лишь лёгкий след лапок на козырьке.

— Ну и зверь… Ловчее любого юнги. Держите его, барон, подальше от фуража, а то