Хозяин антимагии 4 - Миф Базаров

Слева — отвесная каменная стена, будто высеченная гигантским топором, холодная и безразличная.

Справа — пропасть. Глубина её терялась в утренней дымке, и лишь кое-где угадывались острые вершины нижних отрогов да серебристая нить реки, к мосту через которую мы стремились.

«Стриж», мой стальной левиафан, казался особенно неповоротливым здесь, на краю бездны.

Шестьдесят метров длины, триста тонн веса и всё это балансировало на свежеуложенных рельсах, нависая над пустотой. А за кормой тянулся хвост в двадцать груженых до отказа платформ с рельсами, шпалами, крепежом.

Тринадцать километров за два дня.

Не улитки, но и не ракета.

Удовлетворение смешивалось с тревогой.

Каждый виток нашего спирального спуска был вызовом инженерной мысли и выносливости людей.

На переднем крае, у самого носа «Стрижа», с раннего утра кипела работа.

— Шпалу! Под клин! Быстро! — голос Лунева резал воздух. Он стоял на выступе скалы, лицо в пыли. Вниз уходил почти отвесный склон.

Группа земляных магов, крепкие парни с обветренными лицами, работала в унисон. По взмаху руки каменная порода под будущей насыпью размягчалась, теряя твердость. Другие, с лопатами и кирками, тут же формировали ровную платформу. Магия экономила силы, но не отменяла тяжёлого ручного труда.

Понятно, что можно было всё это делать одной только магией, но тогда макры закончились бы уже в первый день.

— Рельс! — скомандовал спокойным голосом Бадаев, стоявший чуть поодаль с теодолитом.

Архитектор превратился в полевого инженера, и его холодный расчёт был как никогда кстати.

Кран, смонтированный на носу «Стрижа», с противным скрежетом металла по металлу вытащил из пасти бронепоезда и поднял тяжеленный рельс. Рабочие на земле направили его точно в назначенное место. Звон молотов, забивающих костыли, сливался в непрерывную дробь.

— Выравнивай! На полградуса вправо! — Бадаев не отрывал глаз от прибора. — Ломом поддай! Аккуратней!

Рабочие с ломами и домкратами тут же подправляли положение рельса. Точность до миллиметра. На таком рельефе ошибка была смерти подобна.

А потом Марсов всё это укреплял каменным раствором, для лучшей надёжности. Он уверял, что при таком методе прокладки полотно прослужит без дополнительного ремонта не один десяток лет.

Я наблюдал за ними с капитанского мостика, чувствуя знакомую тяжесть на плече. Мотя вернулся из своего очередного рейда по камбузу, довольный и слегка потяжелевший.

Справляются.

Настоящие профи.

Лунев с Марсовым, с их интуицией чернорабочих, неожиданно для себя выросли в настоящих инженеров-полководцев, командующих двумя дюжинами бригад магов-дорожников, которые за время протяжки рельсов по колонии изрядно подняли свой уровень и слаженность в работе.

Не удивлюсь, если после выхода на равнину они будут делать километров по двадцать за день.

Бадаев превратился из кабинетного архитектора в хладнокровного стратега укладки пути. Они все дополняли друг друга идеально.

В дверь рубки постучали. Вошёл Черепанов. Лицо в масляных разводах, руки в царапинах.

— Кирилл Павлович, двигатель тянет ровно, но… — он разложил на столе засаленный чертёж паротурбинной установки. — Видите этот узел? Регулятор давления. Он рассчитан на постоянную нагрузку в воде. А у нас? Подъем, спуск, торможение перед поворотом… Рывки!

Я кивнул, пододвигая схему.

— Понимаю, Ефим Алексеевич. Переменная тяга — ахиллесова пята бронепоезда. Идеи?

— А если мы тут… — его замасленный палец ткнул в лабиринт трубок и клапанов, — … врежем дополнительный демпфер? С гидравликой или пневматикой. Чтобы сглаживать пики нагрузки при смене режимов. Иначе долго он так не протянет, износятся шестерни.

Мы склонились над чертежом.

Технический русский Черепанова смешивался с моими попытками объяснить принципы амортизации из моего мира.

Говорили о материалах, о возможностях имперской металлургии, о том, где взять мощные пружины или сжать воздух до нужного давления.

Мотя, устроившись на столе рядом, опять что-то грыз, поглядывая на нас.

— Попробуем, — решил я. — Зарисуй детали. Как только доберёмся до ровного места и будет время, займёмся модернизацией. А пока — следи за ним как за малым дитём. Без этого двигателя мы просто дорогой памятник на рельсах.

— Не сомневайтесь, барон, — Черепанов свернул чертёж с каким-то почти нежным почтением.

Время близилось к полудню.

Мы прошли ещё добрых пару километров по новому витку серпантина. Солнце палило немилосердно, отражаясь от скал и стальных бортов.

Именно в этот момент Мотя вдруг замер на моём плече. Его тельце напряглось, уши навострились куда-то в зенит.

Сначала из зверька вырвался тихий, почти неслышный стрёкот, а потом он перерос в настоящий сигнал тревоги.

Я едва успел поднять взгляд, как услышал пронзительный крик дозорного с верхней смотровой площадки:

— Воздух! Твари!

Тени упали на палубу стремительно. Не птицы. Гибриды стервятника и птеродактиля с длинными жалами на хвостах. Они пикировали из слепящего солнца прямо на «Стриж» словно черные стрелы.

— Боевая тревога! Воздушные цели! По местам! — рявкнул Рыбаков в переговорную трубу. Ни тени паники. Только холодная ярость и сосредоточенность.

И тут же:

— Щит! Держитесь! — голос Софьи Фёдоровны прозвучал чётко и властно.

Она стояла у своего артефакта. Руки девушки взметнулись вверх. Воздух сгустился, загудел. От кристалла рванули потоки сине-голубой энергии. Они слились над палубой в огромную переливающуюся полусферу.

Купол.

Раздался низкий утробный гул.

Звон!

Первый монстр врезался в барьер. Место удара вспыхнуло синим сиянием.

Купол дрогнул, заискрился, выдержал!

Тварь отскочила и тут же была пронзена ледяным шипом.

Это сработали маги. По команде Рыбакова, переданной по корабельной связи, они высыпали на верхнюю палубу из внутренних помещений, где контролировали периметр у амбразур нижних палуб.

— Огонь по правому краю! Две цели, сходящиеся! — скомандовал Рыбаков.

Маг огня взметнул руки. Сгустки малинового пламени слились в огненный шар. Он рванул вверх и разорвался меж двух тварей. Одна, охваченная пламенем, рухнула в пропасть.

— Ледяные иглы! Вон по той стае! — крикнул молодой маг воды.

Десятки острых сосулек сформировались и понеслись в цель, прошивая крылья и тела.

Матросы уже заняли места у зенитных скорострелок, небольших, но быстрых пушек, установленных на турелях по бортам, но Рыбаков не спешил давать команду «огонь». Он видел, что наши маги справляются.

— Расчёты к орудиям, держать цель, но без команды не палить! — голос Сергея был спокоен, словно он руководил учениями, а не отбивал реальную атаку.

Я стоял у окна рубки, наблюдая и не вмешиваясь. Моя задача сейчас не командовать, а видеть. Видеть всё.

Софья Фёдоровна: лицо бледное от концентрации, руки — тверды. Ни одного лишнего движения. Взгляд