Целительница из другого мира - Ли Ан

* * *

Строительство шло полным ходом. Я каждый день приходила на площадку, проверяла, корректировала, спорила с мастером Федором о высоте потолков и ширине коридоров.

— Три метра потолки? — возмущался он. — Зачем такие высокие? Это ж не дворец!

— Для вентиляции, — терпеливо объясняла я в сотый раз. — Чем выше потолок, тем лучше циркулирует воздух. А в больнице это критически важно.

— Воздух и через окна зайдет.

— Федор Иванович, вы хотите, чтобы зимой студенты либо мерзли с открытыми окнами, либо задыхались с закрытыми?

Он ворчал, но делал как я просила. Опыт показал — странные требования лекаревой дочки обычно имели смысл, пусть и непонятный простому человеку.

Параллельно со строительством шла подготовка преподавательского состава. Василиса уже давно как вела занятия по хирургии, но теперь нужно было готовить полноценный курс.

— Элиана, я не справлюсь, — призналась она, сидя в моем кабинете над грудой записей. — Одно дело — показать, как швы накладывать. Другое — объяснить анатомию, физиологию, патологию…

— Справишься. У тебя есть кристаллы с моими знаниями. Есть книги отца. Есть твой собственный опыт, а он уже немаленький. И есть я — всегда помогу.

— А если студенты будут умнее меня? Вдруг начнут вопросы задавать, на которые я не знаю ответов?

— Скажешь честно — не знаю, давайте искать ответ вместе. Лучший учитель не тот, кто все знает, а тот, кто умеет учиться вместе с учениками.

Она задумалась, потом улыбнулась:

— Как в тот раз, когда мы пытались понять, почему у того мальчика кровь не сворачивалась?

— Именно. Три дня искали ответ, зато теперь знаем про гемофилию и умеем ее распознавать.

Кроме наших местных кадров, Маэль привез из столицы несколько специалистов. Магистр Корнелий, седой как лунь анатом, сначала скептически отнесся к идее преподавать в «провинциальной школке», но увидев наши кристаллы и лабораторию, загорелся:

— Это же революция! Студент может за час получить знания, на которые у меня ушло десять лет! Но, — он поднял палец, — это не заменит практику. Нужен анатомический театр.

— Будет, — пообещала я. — В подвале главного корпуса. С отдельным входом и хорошей вентиляцией.

— А материал? Вы же понимаете, что без настоящих препаратов…

— Договоримся с местным судьей. Казненных преступников — для науки. И еще завещания — некоторые пациенты готовы отдать свои тела медицине после смерти.

Старик смотрел на меня с восхищением:

— Вы думаете обо всем. В столичном университете до такого не додумались.

* * *

К осени главный корпус был готов. Трехэтажное здание из светлого известняка с большими окнами (стекло влетело в копеечку, но оно того стоило) и красной черепичной крышей. Внутри — просторные аудитории, кабинеты для практических занятий, библиотека.

— А это что? — Маэль разглядывал странную конструкцию под потолком главной аудитории.

— Система принудительной вентиляции. Видишь трубы? Они выходят на крышу. Теплый воздух поднимается, создает тягу, свежий засасывается через отверстия у пола. Простая физика.

— Гениально. И никакой магии?

— Никакой. Законы природы работают сами по себе, надо просто уметь их использовать.

Особой гордостью была лаборатория. Маэль потратил половину личных сбережений на оборудование — стеклянные колбы, реторты, точные весы, перегонные кубы. Я добавила свои разработки — центрифугу с ручным приводом (для разделения крови на фракции), примитивный микроскоп (линзы заказали у лучшего стекольщика столицы), стерилизатор на основе магических кристаллов тепла.

— Знаешь, чего не хватает? — сказала я, оглядывая почти готовую лабораторию.

— Чего?

— Кофе. В моем мире ни одна лаборатория без кофе-машины не работала.

— Опять твой мифический кофе. Ты так вкусно о нем рассказываешь, что я тоже начинаю скучать по тому, чего никогда не пробовал.

— Может, когда-нибудь изобретем. Или найдем. Мир большой.

Но самым сложным оказался отбор студентов. Когда объявили о наборе, пришло больше двухсот заявок. А мест было всего двадцать четыре — больше мы просто не могли качественно обучить.

— Как выбирать будем? — спросила Марта, разбирая горы писем. — Тут есть дети дворян, купцов, ремесленников, даже пара крестьян.

— По способностям, — твердо сказала я. — Происхождение не важно. Важны мозги, руки и желание учиться.

— Дворяне обидятся, если их детей не возьмем.

— Пусть обижаются. Мне нужны врачи, а не титулы.

Экзамены проводили три дня. Письменный тест на грамотность и логику (половина отсеялась), практический экзамен на ловкость рук и внимательность (еще треть), собеседование для оценки мотивации (осталось сорок человек), и финальная проверка — способность работать с кристаллами.

— Почему это так важно? — спросил один из абитуриентов, парень лет восемнадцати. — Разве нельзя учиться без кристаллов?

— Можно, — ответила я. — Но в десять раз дольше. С кристаллами вы за год получите знания, на которые обычно уходит пять лет. Решайте сами, что вам важнее — гордость или эффективность.

В итоге отобрали двадцать четыре человека. Шестнадцать девушек и восемь юношей — соотношение вызвало бурю возмущения среди консерваторов.

— Это неприлично! — возмущался отец Серафим. — Молодые люди и девицы в одних классах!

— А в церкви они в разных помещениях молятся? — парировала я. — Или на рынке по разным рядам ходят? Медицина — это наука, а не брачное агентство.

— Но искушение…

— Отец Серафим, если ваша паства не может контролировать свои искушения в присутствии противоположного пола, это проблема воспитания, а не образования.

Он ушел ворча, но больше не возражал. Особенно после того, как воевода публично поддержал смешанное обучение.

* * *

Первое сентября — день начала занятий — запомнился навсегда. Студенты в новенькой форме (простые серые халаты, но с вышитой эмблемой школы — змея, обвивающая кристалл) выстроились во дворе. Преподаватели в черных мантиях. Гости — половина города пришла посмотреть на историческое событие.

— Дорогие студенты, — начала я торжественную речь. — Вы стоите в начале пути, который изменит не только ваши жизни, но и жизни тысяч людей. Медицина — это не просто профессия. Это призвание, это ответственность, это постоянная учеба и самосовершенствование.

Я смотрела на их молодые лица — восторженные, немного испуганные, полные надежды. Вспомнила себя в первый день в медицинском институте в Москве. Такая же была — наивная, уверенная, что спасу мир.

— Вы будете учиться не только лечить болезни, но и предотвращать их. Не только спасать жизни, но и улучшать их качество. Не только следовать традициям,