Целительница из другого мира - Ли Ан

но и создавать новые методы. Путь будет трудным. Будут бессонные ночи, сложные решения, потери пациентов. Но будут и победы — спасенные жизни, благодарность исцеленных, радость открытий.

Потом слово взял Маэль:

— Как проректор по научной работе, хочу добавить — мы учим не только практической медицине, но и научному мышлению. Вы научитесь наблюдать, анализировать, делать выводы. Научитесь отличать настоящее знание от суеверий, эффективное лечение от шарлатанства.

Первая лекция была моя — введение в медицину. Я рассказывала о том, что такое болезнь с научной точки зрения, о причинах заболеваний, о принципах диагностики и лечения. Использовала большой кристалл для демонстрации — студенты могли «увидеть» внутреннее строение человека, понять, как работают органы.

— Вопросы? — спросила я в конце.

Подняла руку девушка из первого ряда — Елена, дочь купца, одна из лучших на вступительных экзаменах.

— Госпожа Элиана, а почему мы болеем? Если Бог создал человека по своему образу и подобию, почему наши тела так несовершенны?

Сложный вопрос. В моем мире я бы рассказала про эволюцию, генетику, адаптацию. Но здесь…

— Хороший вопрос. Думаю, Бог дал нам несовершенные тела, чтобы мы учились их совершенствовать. Болезнь — это вызов, который заставляет нас думать, искать, развиваться. Если бы мы были идеальны, не было бы прогресса.

Студенты задумались. Кто-то кивал, кто-то хмурился. Но главное — они начали думать. А это уже половина успеха.

* * *

Режим обучения был жестким. Подъем в шесть утра, отбой в десять вечера. Между ними — лекции, практика, работа с кристаллами, лабораторные работы, дежурства в клинике.

— Мы же умрем от усталости! — жаловался Петр, сын кузнеца, после первой недели.

— Не умрете, — уверенно сказала Василиса, ведущая занятие по хирургии. — Привыкнете. А потом, когда будете единственным лекарем на три деревни и к вам среди ночи притащат умирающего, скажете спасибо за эту подготовку.

Особенно тяжело давалась анатомия. Магистр Корнелий был строг до жестокости:

— Имя каждой косточки, каждой мышцы, каждого сосуда! Не знаете, где проходит лучевая артерия? Перережете при операции — пациент истечет кровью. Не помните, где располагается аппендикс? Будете искать час, пока больной умирает от перитонита.

Но когда привезли первое тело для анатомирования (казненный разбойник, воевода специально распорядился), половина студентов сбежала из анатомического театра.

— Вернитесь! — рявкнул Корнелий. — Или убирайтесь из школы совсем!

Вернулись все. Бледные, некоторые со слезами, но вернулись.

— Это человек, — сказал старый анатом мягче. — Он был плохим человеком, но теперь его тело послужит благой цели — обучению тех, кто будет спасать жизни. Относитесь к нему с уважением, но без ложной сентиментальности. Итак, первый разрез…

К концу первого месяца студенты уже спокойно препарировали, обсуждали расположение органов, зарисовывали в тетради строение мышц и сосудов.

— Знаете, — сказала мне Ксения, тихая девушка-сирота с феноменальной памятью, — я раньше боялась смерти. А теперь вижу — это просто прекращение работы механизма. Сложного, удивительного, но механизма. И если понять, как он работает, можно починить поломку.

— Не всегда, — честно ответила я. — Иногда поломка необратима. Но да, чем лучше понимаешь механизм, тем больше шансов его починить.

* * *

Первый серьезный экзамен случился раньше, чем планировалось. В соседней деревне эпидемия — люди покрывались сыпью, температурили, бредили. Местный знахарь сбежал, боясь заразы.

— Берем студентов? — спросил Маэль.

— Только добровольцев. И только тех, кто уже прошел курс инфекционных болезней.

Вызвались все двадцать четыре.

— Дураки, — с гордостью сказала я. — Но молодцы. Едут десять человек — те, кто лучше всех сдал промежуточные тесты.

В деревне картина была печальная, но не катастрофическая. Корь — я узнала ее сразу по характерной сыпи и пятнам Филатова-Коплика во рту.

— Раздаем задания, — скомандовала я студентам. — Елена и Ксения — обход по домам, выявляем всех больных. Петр и Михаил — организуем изоляцию. Остальные — готовим лекарства и обрабатываем тяжелых.

— А что готовить? — растерялся кто-то. — От кори же нет лекарства.

— Нет лекарства от вируса. Но есть жаропонижающее, противовоспалительное, витамины для поддержки иммунитета. И главное — не дать развиться осложнениям.

Три дня мы боролись с эпидемией. Студенты работали как проклятые — не спали, почти не ели, бегали от дома к дому. Но к концу третьего дня новых случаев не было, а большинство больных пошло на поправку.

— Из пятидесяти заболевших умерло двое, — подвела итог Елена. — Оба — дети до года.

— Без вас умерла бы половина, — сказал благодарный староста деревни. — Вы святые!

— Мы медики, — поправил его Петр. — Просто делаем свою работу.

Я смотрела на них — усталых, грязных, но гордых — и понимала: получилось. Из вчерашних детей растут настоящие врачи.

* * *

К зиме школа жила полной жизнью. Занятия шли с утра до вечера, в клинике при школе всегда были пациенты (слава разнеслась на три губернии), лаборатория работала над новыми лекарствами.

И тут пришло письмо из столицы. Королевская академия наук хочет провести официальную инспекцию и, если все подтвердится, дать школе статус Королевской медицинской академии.

— Это же… это же невероятно! — Маэль перечитывал письмо в пятый раз. — Статус королевской академии! Финансирование из казны! Право выдавать дипломы государственного образца!

— И куча проверок, требований, ограничений, — добавила я. — Ты уверен, что нам это надо?

— Элиана, без официального статуса мы так и останемся провинциальной школой. А с ним — сможем открывать филиалы, приглашать лучших специалистов, влиять на медицинскую политику страны.

Он был прав. Пора было выходить на новый уровень.

Подготовка к инспекции превратилась в аврал. Все должно было быть идеально — от документации до туалетов. Студенты драили полы, преподаватели переписывали учебные планы, я составляла отчеты о проделанной работе.

— Тут написано, что мы снизили смертность в регионе на 60%, — Василиса просматривала мой отчет. — Это не преувеличение?

— Преуменьшение. Реально — на 67%, но пусть будет запас для скромности.

Инспекция прибыла в декабре — пять человек во главе с архимагистром Себастьяном, седым стариком с проницательными глазами.

— Итак, посмотрим на ваше чудо, — сказал он, выходя из кареты. — Надеюсь, реальность соответствует отчетам магистра Маэля.

Следующие три дня были самыми напряженными в моей жизни. Инспекторы проверяли все — от состояния уборных до знаний студентов. Присутствовали на лекциях, наблюдали за практическими занятиями, изучали документацию.

Кульминацией стала открытая