Кто ты, Такидзиро Решетников? Том 9 - Семён Афанасьев

семейного происхождения невзрачный другим предмет гардероба значит ровно столько же, сколько и вся остальная страна, взятая вместе. — Если действительно неудобно — ладно, отложим на потом. — Через мгновение он осознанно сдал назад.

— «Никогда не думал, что скажу такое. Прекрасный ход», — Ван продолжал рассеяно смотреть вбок. — «Ненавижу, но хлопаю в ладоши — отличное решение. Как говорится, та самая соломинка, которая сломала в итоге хребет верблюда. Твой парень не оставил нашим ни миллиметра для манёвра — не было с нашей стороны никаких хороших решений. Больше всего Комиссия боится огласки, это их краеугольный камень деятельности, полная конфиденциальность». — Даже генералам иногда нужно выговориться, понял борёкудан.

Часто бывает просто не с кем.

— А-а-а.

— «А тут — японец-токкотай в форме времён той войны. В центре Пекина, возле нашей (!) ведомственной тюрьмы. Требует документы, которые у сотрудников есть, но не рассчитаны на пробивку иностранцами».

Мая слушал, не перебивал, не напоминал о порой высокой цене секунд.

— «Аккредитованный дипломат рядом, да откуда? Из Японии! И этот дипломат льёт трансляцию происходящего не пойми куда. Кстати, ваш и.о. культурного атташе тоже по виду не ботаник. В случае замеса наверняка мог и ствол достать — нападение на дипломата, видеофиксация вот, дипломат в своём праве».

— Вот это да.

— «Наши двое, во-первых, по служебной разнарядке в принципе без оружия, я знаю. Во-вторых, начни стрелять ваш обладатель дипиммунитета — не этим двоим, так их ближайшим родственникам потом бамбук лобзиками на зубочистки распиливать. В исправительных лагерях. Годами».

— Хм.

— «Причём при любом раскладе: Комиссия — особая структура, там такая огласка равно преступление действующего сотрудника».

— Товарищ Си очень озабочен конфиденциальностью организации?

— «У нас на всех уровнях болезненно относятся к международным резонансам. Всегда, не сегодня началось».

— Пытаюсь осмыслить, — якудза добросовестно потер затылок.

— «Смотри. Японцы нагло и демонстративно встречают китайца, выходящего из тюрьмы МГБ. Один из них — действующий дипломат с аккредитацией, прямо это демонстрирует. Ещё двое — со служебными паспортами вашего МИД, один из них после обострения оказывается в форме ваших камикадзе. Что бы подумал ты на месте пары наших людей?».

— Что кто-то кино снимает или решил отчебучить розыгрыш-пранк, — проворчал борёкудан, сердясь на себя за отсутствие сообразительности.

— «Неправильный ответ», — Чень спокойно покачал головой. — «Такая комбинация всегда считывается как сигнал: если сейчас не договоримся по-хорошему — один из нас начнёт в вас стрелять и ему за это ничего не будет. Остальные, кто без иммунитета, успеют скрыться — потому что мы к этой встрече с вами готовились. А вы наоборот, очень нам удивлены. Вас лишь двое, вы без оружия, документы предъявляете левые; ну что вы нам прямо здесь сделаете? А „потом“ персонально для вас может и не наступить».

— Ого.

— «Да. Ваши сделали классный расчёт», — судя по лицу, генералу не очень-то хотелось это признавать. — «На замес с японским дипломатом в центре Пекина точно никто в Комиссии не закладывался — такое банально в голову не взбредёт. Даже мне, а у них там опыта поменьше. Твой человек их застал врасплох. А сейчас, пока все прочухаются и по вертикалям пройдут команды, ваши обратно триста раз улетят». — Чень поморгал глазами. — «Чёрт, голова не варит, повторяюсь. Доклад окончил! Передай своему человеку, чтобы в аэропорту следовали своим курсом! Он поймёт».

— Тебе лично моя помощь сейчас нужна? — Мая спросил без перехода и по делу, друг его в любом случае понял бы правильно.

Особенно — то, что не было сказано вслух.

— «Старуху из Гонконга забирать будете или списали с баланса?» — явно из вежливости уточнил генерал, не особо надеясь на положительный ответ.

— Будем обязательно. — Добавлять борёкудан ничего не стал, хмуро глядя в экран.

Не моргая.

— «Когда⁈» — по лицу китайца за долю секунды сменилось столько выражений, что любой драматический актёр повесился бы от зависти.

— Вот как раз обсуждали, когда ты позвонил. — Кумитё вопросительно покосился на Годзё-младшего, передавая слово компетентному в вопросе.

— Забрать на координатах, чтобы чисто , сможем через двадцать один час. — Участник семейного морского бизнеса потащил из кармана смартфон и сверился с какими-то цифрами. — Даже чуть быстрее.

Дальше Таката-кун вывел на экран незнакомую оябуну программу, на пунктирной карте чужого побережья замерцали точки:

— Но мне нужно согласовать ваше прибытие, — он поднёс гаджет к камере и держал в кадре долгую минуту, пока высокопоставленный китайский чиновник чужую схему с энтузиазмом изучал.

Годзё-младший, повинуясь переведённым дочерью с китайского командам, то аккуратно увеличивал масштаб, то по два раза гулял крупным планом в двухсотмильном радиусе, то добросовестно отвечал на такие вопросы, что глава Эдогава-кай не раз и не два спотыкался на незнакомых словах — вроде и по-японски, но значение пойди угадай.

— Я со старухой уплыву тогда. Спасибо. — Генерал разорвал соединение без дополнительных прощаний.

* * *

Там же, ещё через некоторое время.

После того, как Чень отключился, Мая невидящим взглядом какое-то время смотрел сквозь стол.

— Я приятно удивлён. — Тишину разорвал Таката-кун, восторженно поворачиваясь к Хикару. — Откуда ты всё это знаешь? Там же очень специфическая терминология.

— «Теория и практика перевода», есть университетский учебник, — пожала плечами младшая дочь, не сводя глаз с отца. — Море люблю с детства, много читала.

— А по-китайски терминологию откуда знаешь⁈

— Не знаю я терминов. Объясняла явления по сути, своими словами. Судя по тому, что вы всё согласовали успешно, на том конце меня поняли.

— Спасибо огромное. — Мая обратился к