Похищение Цирцеи - Лив Стоун

Он кажется смущенным, произнося слова, которые проникают мне прямо в сердце и заставляют глаза наполниться слезами. Я не могу ничего возразить, слишком скованная, чтобы сформулировать ответ.

– Я не завожу отношений со смертными, но ты стала для меня близкой подругой.

Я всегда надеялась на большее, но это заявление заполняет ту часть меня, которую я считала пустой. Как бы ничтожно ни было мое место в его бессмертной жизни, я имела значение. Я могла бы потребовать объяснения поцелуя на вечеринке у Эроса. С друзьями так не целуются. Но когда столь неразговорчивый Гермес наконец признается мне в чем-то, это можно расценить как слабость. Я наконец понимаю, почему он обратился ко мне за помощью со списком подарков.

Какая же это пытка! Я разрываюсь, чувствуя себя разочарованной и счастливой одновременно. Сглатываю и говорю единственное, что приходит в голову:

– Я НДУ. Я не могла облегчить тебе задачу.

Мой голос сильно охрип, но я испытываю облегчение от того, что смогла произнести эти слова. Гермес, напротив, улыбается так хитро и соблазнительно, что я внезапно смущаюсь. Эти эмоциональные качели в конечном итоге доведут меня до смерти.

– Неудивительно. Ты не могла быть кем-то еще, – говорит он, устремив на меня светло-серый взгляд.

В груди поднимается жар.

– Я буду сопровождать тебя до конца, обещаю.

О, Геката. Мои глаза болят от слез, а теперь он говорит мне это… Взгляд снова затуманивается, и я задыхаюсь от сильной икоты. С трудом киваю. Я предпочла бы другого психопомпа, потому что при жизни бескомпромиссно вела себя с ним. Я определенно упала в его глазах, ведь он впервые видит меня расстроенной!

– Я отвечу на все вопросы, поскольку назначен твоим психопомпом.

Осмеливаюсь улыбнуться, больше всего на свете желая сделать болезненное признание.

– Я была напугана. И мне все еще страшно, хотя я никогда ничего не боялась.

Он мягко улыбается, без тени насмешки.

– Любой бы на твоем месте испугался.

Его нежный голос успокаивает напряжение во мне.

– Я прекрасно знал, что ты чувствительна.

– Чувствительна? Это неправда, – смущенно бормочу я.

В ответ он осторожно вытирает мои слезы тыльной стороной руки.

Прикосновение его кожи к моей напоминает о том, какой он горячий.

– Мне холодно.

Гермес тут же выпрямляется и протягивает руку. Принимаю ее без споров, наслаждаясь теплом, исходящим от его пальцев.

– Харона не будет еще некоторое время, – говорит он, притягивая меня к подножию гранатового дерева.

Он расстегивает пальто и распахивает его, приглашая прижаться к нему. Вот тут-то и проявляется моя нервозность. Потому что Гермес одет в тунику, завязанную на одном плече, открывающую массивные плечи и горячую мускулатуру. Мой внутренний подросток, погребенный под слоями обязанностей и ответственности, трепещет. Он именно такой, каким я его себе представляла.

Опускаюсь на колени между его ног и, не колеблясь, прижимаю голову к его сердцу. Он укутывает меня, изолируя нас в мягком пузыре. Тонкая шерстяная ткань почти сливается с его кожей. Его запах, сочетание перечного бергамота и амбры снова проникает в ноздри, опьяняя до такой степени, что я закрываю глаза. Я могла бы вздремнуть, но хочу насладиться этим моментом. Он уникален, и других у меня не будет. Это жестокая правда, которую я осознала только сейчас.

Если верить Танатосу, у меня больше никогда не будет тайного поцелуя в мансарде или волнения от первого свидания. Я никогда не влюблюсь.

Прижимаюсь к Гермесу – его руки обнимают меня за талию и шею. Все мои мысли и эмоции спутаны, но теперь я могу дышать. Усталость наваливается на меня. Нужно говорить, чтобы не заснуть и не пропустить все, что происходит за долю секунды – время, необходимое для того, чтобы закрыть и открыть глаза.

– Что такое ПДУ, НСУ и другие аббревиатуры?

– Система классификации душ основана на трех факторах: непонимание и понимание, дезориентация и устойчивость, упрямство и принятие.

– Для чего это нужно?

Чувствую, как он терпеливо улыбается.

– Обычно, чтобы предугадать процедуру входа теней в Подземный мир, как только они прибудут, и затем, когда предстанут перед судом.

– Я ожидала большего онейризма и меньшего количества аббревиатур.

– Ты плохо знаешь богов, – шутит он.

Смеюсь вместе с ним. Почему я его ненавидела? Ах да, за самодовольство. Но это больше не имеет значения.

– Почему ты покинул Преисподнюю?

– Когда нас изгнали с Олимпа, Зевс нуждался во мне, чтобы реорганизовать средства связи, открыть штаб-квартиру в Нью-Йорке и поддерживать диалог с вами. У меня не было времени выполнять работу в качестве психопомпа, хотя я участвовал с Земли в попытке провести реформы 1980-х годов.

– Из-за этого адские божества не желают тебя видеть?

Мне хотелось, что предложение звучало как вопрос, но оно было скорее утверждением. Я не хотела его обидеть, ведь не знала всей истории. Гермес не отвечает сразу, и я чувствую, как он напрягся.

– Скорее всего, – поправляется он. – Адские божества всегда были злопамятными. Никто из них не может покинуть это измерение без разрешения Аида или Зевса. Немезида долгое время была его любимым оружием, но он устал от нее. Что касается Танатоса, ему никогда не разрешалось выходить из Подземного мира. Он никогда не видел поверхности.

Сердце болезненно сжимается при этой мысли.

– Но Эринии и Спарты смогли уйти.

– Аид отдал их под управление Деймоса, но, в конечном итоге, они служат Зевсу.

– Я поняла.

Никто не может спастись от Зевса.

– Я вырос в пещере, вдали от посторонних глаз. Я знаю, каково это – чувствовать себя в ловушке, – добавляет он задумчивым тоном.

Поднимаю на него глаза. Тонкая линия челюсти, длинные черные ресницы, щетина, так странно смотрящаяся на нем. С ней он кажется еще более дерзким. От этого начинает подташнивать. Я прочитала все истории о нем, смертные написали их огромное множество, но никогда не слышала его версии.

– В безопасности от Геры?

Его улыбка была ответом.

– В безопасности от Зевса.

Я уже готова была застонать от мысли, что услышу еще одну историю о ревности Геры, но он обманул мои ожидания.

– Зевс любил совокупляться и у него уже было множество детей. Он не желал моего рождения. Поэтому, когда мать забеременела, она спряталась, чтобы родить меня и вырастить в безопасности. Она так много рассказывала мне о всемогущем отце, способном вызывать в небе грозовые разряды, что я, несмотря на ее усилия, сделал все, чтобы привлечь его внимание.

– Вот почему ты украл стадо коров без ведома Аполлона, – понимаю я,