Полюс Доброты - Мила Бачурова

Парни дружно повернулись к ней:

— Почему?

— Не знаю. Но точно знаю, что он этого не хотел.

Серый с Мраком переглянулись. Накануне днем долго совещались, решая, что делать с бункерной.

Тащить с собой означало снизить скорость передвижения вдвое, и во столько же раз увеличить объем сопутствующих неприятностей. А оставлять у Егора — после того, как тот врал им в глаза с непонятной целью — черт знает, что вообще означало. Мрак настаивал на том, чтобы оставить девку в поселке, Серый колебался. Совещались они, выйдя на крыльцо — бункерная к тому времени наревелась и вырубилась.

Дело решила брошенная в сердцах фраза Мрака: «Да не прибьют же ее, в конце-то концов!» После этого парни, как по команде, замолчали и уставились друг на друга.

— Уверен? — после паузы спросил Серый. — Что не прибьют? И что не продадут кому-нибудь?

— Да на хрена ее убивать? — огрызнулся Мрак. — И кому продавать? — Но огрызался уже без прежней уверенности.

— А на хрена Егор врал про чужаков?

— Без понятия.

— Вот, и я.

Они снова замолчали.

— Никто ведь не знает, что она здесь, — напомнил Серый. — А доберутся досюда Сталкер или Вадя, спросят у Егора: «Девку нашу видели?» — что ему мешает сказать, что не видели? Или что она сбежала? Ведь, куда б Егор ее ни дел — концов не найти.

— Дак, мы же вернемся и правду расскажем?

— Ну, значит точно наврет, что сбежала — чтобы не докопаться. И потом, когда мы еще вернемся? И... — Серый не договорил — вслух про такое не говорят, но по лицу Мрака увидел, что тот понял.

«И неизвестно, вернемся ли вообще».

— Так тем более стремно, с собой-то ее тащить!

— Стремно, — кивнул Серый. — Но здесь оставлять — еще хуже. Там, дальше... там хоть мы с тобой рядом будем. Помнишь, отец в письме написал, что между знакомой опасностью и незнакомой нужно выбирать знакомую?

Против письма Кирилла у Мрака не нашлось что возразить.

Бункерную они, кое-как присобачив к ее ногам запасные лыжи, взяли с собой. А теперь за свое решение расплачивались.

Глава 9

Эри. Барыбино. 96 км от Бункера

Эри, стуча зубами, пыталась согреться у топящейся печки. Сюда, к этом дому, адапты притащили девушку, смастерив из запасных лыж и наломанного в лесу лапника что-то вроде санок. Дом они выбрали в удалении от поселка южан, который обошли стороной. Из разговоров парней Эри поняла, что дом представляет собой так называемый «приют» — временное пристанище охотников и торговцев на случай, если рассвет застанет их далеко от обитаемых мест.

Сами адапты, как с изумлением выяснила Эри, зимнего солнца почти не боялись. Они прятались утром и выходили на улицу вечером, больше отдавая дань сложившейся традиции, чем опасаясь ожогов. Хотя, возможно, Эри что-то путала. Ей было не до подробностей. Она страшно устала, а сейчас еще и замерзла.

Мерзнуть начала, еще съежившись на самодельных санках, когда перестала двигаться. Так мечтала оказаться под крышей! До сих пор Эри не приходило в голову, что в помещении может быть не теплее, чем на улице, в Бункере было тепло всегда. Зима на улице или лето, дождь или снег — на температуру в комнате Эри это никак не влияло. И она страшно удивилась, когда, из последних сил перешагнув порог приюта, ощутила не тепло, а едва ли не худший холод.

— По-чему так холодно? — у Эри застучали зубы.

— Холодно? — удивился вошедший вместе с ней Серый. Парни разделились еще на улице: Мрак куда-то уехал, Серый остался с Эри. — Да ладно! Жара.

Эри уставилась непонимающе. Серый вздохнул:

— Шучу, блин! Ясное дело, холодно. Не топил никто сто лет — с чего тепло-то будет? Приют, по всему видать, заброшенный — дров, и тех нет... Ща, погоди. — Серый сбросил со спины рюкзак.

Эри, прислушиваясь к разговорам адаптов, уже поняла, что в «действующем» приюте, согласно неписаным законам дороги, уходящий должен оставить запас дров тому, кто придет за ним. Чтобы тому, кто придет — возможно, чуть живому от холода и усталости — не пришлось заботиться о том, чтобы согреться. Отсутствие дров свидетельствовало о том, что в приюте давно никто не останавливался, поэтому адапты, решившие избегать местных жителей, и привели Эри сюда.

Серый вытащил из рюкзака тугую скатку, после встряхивания оказавшуюся длинным мешком. Расстегнул боковую молнию, и мешок превратился в одеяло. Серый закутал в него Эри. Вытащил из рюкзака термос, налил в отвинчивающуюся крышечку чаю — от напитка повалил пар:

— Держи.

Распахнул дверцу небольшой печки, натолкал в нутро наломанных по дороге толстых веток. Через минуту в печке ярко горел огонь.

— Темно, — пожаловалась Эри, когда Серый захлопнул дверцу.

— А, — вспомнил адапт, — ты ж не видишь ни фига.

Пошарил на прибитой к стене полке. Обрадовался:

— Есть! — ткнул рукой в печку. Когда вытащил руку, Эри увидела яркий огонек.

— Хоть свечи не растащили... — Серый, оплавив свечу с другого конца, пришлепнул ее к стоящему у окна столу.

С той же, прибитой к стене полки, снял и последовательно осмотрел закопченный металлический чайник и такую же закопченную, помятую кастрюлю. Покривившись, бросил:

— Ладно, сойдет, — и вышел.

Быстро вернулся и водрузил чайник с кастрюлей на печку. Принес еще одну охапку веток, их наломал по дороге Мрак.

— Так, ну я за дровами, а ты грейся пока. Этого барахла, — Серый кивнул на сваленную рядом с печуркой охапку, — надолго не хватит, но хоть какое тепло даст. И чайник, может, закипит... Да садись поближе, чего как не родная? — Серый подхватил Эри вместе с низкой скамеечкой, на которую обессиленная девушка рухнула, едва войдя, и подтащил ближе к печке. — Мы быстро вернемся, не ссы. За печкой следи и за чайником. Поняла?

Эри через силу кивнула. Серый, явно передразнивая, тоже кивнул. Фыркнул:

— Со скамейки не свались, — и ушел.

Эри допила чай — он остывал гораздо быстрее, чем хотелось. Поелозила, плотнее кутаясь в странное одеяло. От выпитого чая она согрелась, но догадывалась, что это ненадолго, скоро