Полюс Доброты - Мила Бачурова

Девушка, визжа, сбросила тлеющую накидку — прямо в костер. И тем самым прибила пламя. Обжигаясь, схватила с печки чайник, окатила водой горящую ножку стола. Остатки воды вылила в костер, комнату мгновенно заволокло дымом.

Эри закашлялась, но столкнула с печки еще и кастрюлю — туда же, в пламя. В дыму она задыхалась и почти ничего не видела. Толкнув дверь, выскочила на улицу.

Где взять еще воды?!..

Снег! Ну, конечно.

Эри набрала полные пригоршни и ринулась обратно в дом. Присыпала тлеющие угли. Чадящее одеяло схватила и выволокла на улицу, бросила в сугроб. Снова вернулась с полными пригоршнями снега. Потом сообразила поднять с пола кастрюлю и натолкала снега в нее.

Трижды сбегав с кастрюлей туда-сюда, Эри выдохнула: начинающийся пожар удалось победить. Угли на полу потухли. Но до чего же воняет дымом, кошмар! И эти головешки на полу — что с ними делать?

Подумав, Эри принялась осторожно, чтобы не обжечься, хватать головешки с пола и закидывать в почти догоревшую печку. За этим занятием ее и застал вернувшийся Серый.

— Ты сдурела, что ли?! — он кинулся к Эри. — Чего творишь?!

— Пожар... тушу. — Эри запнулась от неожиданности.

— Зашибись. — Серый остановился.

Замер, рассматривая образовавшееся на полу болото из воды, сажи и грязного снега. Оглядел обгоревшую ножку стола, опрокинутый чайник, откатившуюся в угол кастрюлю. Пнул носком ботинка головешку:

— Потушила?

Эри шмыгнула носом.

— Как тебя угораздило?

— Не знаю. Наверное, свеча упала на ветки.

— «Наверное»? А ты где была?

— Здесь. Я задремала. Но я всё потушила, — похвасталась Эри, — видишь?

— Вижу, — кивнул Серый, — что спальник испоганила, и что дышать нечем... Вали на улицу. — Адапт дернул Эри за плечо, поднимая, развернул в сторону выхода. Эри показалось, с трудом удержался от того, чтобы отвесить ей пинка. — Охренеть — хранительница очага! С первого раза не угорела, так решила еще попробовать?

— Извини, — чувствуя, что лицо у нее пылает сильнее, чем во время пожара, выдавила Эри.

— Угу. Вместо спальника в твои извинения завернусь. — Серый открыл окно, распахнул ставни. Собрал с пола остатки головешек, покидал в печку. Оглянулся на Эри, рявкнул: — Вали на улицу, кому сказал! Не блевала давно?

Эри, чувствуя, как на глаза наворачиваются слезы, вышла.

***

Когда ложились спать, в доме еще пахло дымом. Серый сказал, что запах теперь долго не выветрится. Но беспокоил их с Мраком не запах, а испорченный Эри спальный мешок.

Адапты заново растопили печку, и скоро в помещении стало тепло. Но такой «шоколад», объяснили Эри, будет далеко не каждый день. Время от времени приходится дневать в палатке, которую ставят прямо на снег. И тут без теплого спальника никак не обойтись — а спальник Эри безнадежно испортила.

— Придется в поселок идти, — сказал Серый. — По-любому ведь собирались этому чучелу снаряги выменять, хоть какой... Как там у них, разведал?

Мрак пожал плечами:

— Да было бы что разведывать. Поселок маленький, дворов двадцать. Вряд ли там лишние спальники отыщутся.

— То есть, дальше двигаем?

— Угу.

— Ну, как скажешь. — Серый зевнул. — Ладно, спать надо. — Он снял со спинки стула куртку, свернул, собираясь положить под голову вместо подушки.

Когда печка протопилась и начала греть, верхнюю одежду — теплые штаны и куртки на синтепоне — адапты сняли. Остались в костюмах из странной ткани странной расцветки, Эри видела их вчера: облегающие штаны и фуфайки с длинным рукавом, с застежкой-липучкой на высоком вороте. Серый с гордостью рассказал, что ткань — самодельная, технологию производства разработал Кирилл два года назад, сразу после того, как освоил синтепон.

Поначалу получалось «не очень», никак не удавалось добиться равной толщины ткани — в одних местах она истончалась до прозрачности, в других непомерно толстела. Так было два года назад, а сейчас производители «насобачились»: ткань получалась ровной и мягкой. Только красить ее пока не научились, костюмы украшали замысловатые разводы. Но это, считал Кирилл, не главное, лишь бы грело.

Разводы на костюмах адаптов меняли цвет от бледно-голубого до темно-синего и выглядели забавно. Но еще забавнее смотрелись буквы, вышитые на правой ягодице: у Серого красное «С», у Мрака «М». Такие же буквы располагались на плечах фуфаек, но там они смотрелись уместно. А вот сзади...

— Это Лара перепутала, — объяснил Серый в ответ на любопытный взгляд Эри. - Не те детали взяла, когда строчила. Ты не думай, это не только у нас! У отца клеймо на жопе, у Сталкера... Да пол-поселка, считай, щеголяет. Она ведь уже нашила, так не выбрасывать же? Хотя ржут, конечно.

Самой Эри достался похожий костюм, в который Лара обрядила девушку еще дома у Серого. Цветом он отличался от мужских, демонстрируя все оттенки охры, а вышитая буква «Д», в отличие от адаптских, находилась где положено — на кармане спереди. Тогда Эри не догадалась спросить у Лары, чей это костюм. А потом, увидев похожие на адаптах, сообразила, что, наверное, Дашин.

Поверх костюмов адапты натянули вытащенные из рюкзаков свитера. На ноги надели что-то вроде коротких сапог из войлока — слово «валенки» Эри тоже узнала еще вчера. Спали парни, не снимая теплой амуниции, и сегодня, судя по всему, от традиций отступать не собирались.

Адапты расположились на разложенном диване, Эри устроилась в кресле — оно, оказывается, тоже раскладывалось. Накрылась курткой, думая, не натянуть ли еще и «уличные» штаны.

— Мерзнешь? — окликнул Серый.

Эри поежилась. Соврала:

— Не очень.

В стылом кресле было прохладно, чтобы согреться, Эри обхватила себя руками за плечи. Но у них остался единственный спальник на троих, и претендовать на него показалось свинством.

— Ползи сюда, — позвал Серый. Видимо, догадался, что Эри лукавит. — Об Мрака погреешься. А я на кресло пойду.

— Да еще чего! — возмутился Мрак. — Сам позвал, сам и обнимайся. — Встал, подошел к креслу, на котором съежилась Эри: — Брысь отсюда.

— Я могу остаться, — пискнула Эри, — мне не очень...

Вместо ответа Мрак схватил ее в охапку, отнес на диван и сбросил рядом с Серым:

— Держи подарочек.

— Спальник забери. — Серый протянул Мраку скатку.

Тот мотнул головой:

— Обойдусь, у печки не холодно. Это чучело заверни. И так-то с ней умаялись, а простудится — что будем делать?

—