Деньги не пахнут 7 - Константин Владимирович Ежов

жадностью, а убеждением – непостижимым для стороннего наблюдателя. Казалось, месть превратилась в догму: не фиксировать прибыль, а тащить цену дальше, ломая всё на своём пути.

И ритейл действительно ломал: айсберги таяли, стены растаскивались, пустыни ловушек пересекались одним непрекращающимся маршем.

191.23…

193.23…

195.12…

Цена почти достигла $200; подъём стал круче, чем прежде. Момент за моментом на рынок хлынули импульсные трейдеры, притаившиеся на периферии – они вмиг подхватили волну, подливая масла в огонь и откровенно иронизируя над планами Акмана.

У Акмана в голове начинал пустеть черновик планов. Мыслям угрожала одна страшная картина: если всё так пойдёт дальше, уже через день начнётся бесконечный фидбэк-луп ликвидаций – один шорт будет давить другой, и цепная реакция затянет рынок в бездонную воронку. Это было недопустимо.

Нужно было действовать решительно – прекратить натиск ритейла. И была только одна цель.

– Атакуем их лидера, – выдавил он, зубы сжались, пальцы постукивали по столу, словно дрожащие веточки.

Безумие народа можно было свести к одному имени: Сергей Платонов. Именно он, казалось, зажёг новую искру. От его действий распространялась зараза фанатизма; его имя звучало в чатах, как заклинание.

– Надо настроить их против Платонова…! – решила команда и бросилась в работу, а в эфире снова забулькала чаша судорожных приказов и звонких кликов – попытка вернуть обратно то, что ускользало меж пальцев, как песок.

Глава 6

– Сбросим с трона этот один процент!

– 2008-й: год, когда Уолл-стрит отнял у нас дома.

– 2014-й: год, когда мы заберём дома Уолл-стрит!

– Хватит быть дойными коровами! Настала пора перемен!

Крики множества "муравьёв" звучали не как лозунги, а как рев бури, долго копившей злость под кожей. Воздух в офисах и квартирах, где горели мониторы, был густ от кофе, перегретого пластика и азарта. Люди орали в микрофоны, стучали по клавиатуре, раздувая пламя всеобщего восстания против богачей с Уолл-стрит.

"Такого ещё не бывало! Шорт-сквиз сам по себе уже вошёл бы в историю, но теперь восстают даже частные инвесторы!"

"Кажется, вклад одного розничного игрока ничтожен, но если миллион человек вложит по тысяче долларов – это уже миллиард. Этого хватит, чтобы бросить вызов хедж-фондам."

"Конечно, собрать миллион участников сложно. Но соцсети превратились в оружие, а Сергей Платонов – в символ борьбы с тиранией одного процента."

В этой войне имелись лишь два оружия: "деньги" и "страх". Но Платонов добавил третье – "деньги народа".

И его сторонники не знали страха. Их глаза горели не алчностью, а верой.

"Для них это не просто инвестиции. Это восстание простых против больших денег, новая история Давида и Голиафа!"

"Особенно молодёжь охвачена этим безумием. Это их способ бунта против старших поколений и системы. Даже мой сын просил карманные деньги, чтобы купить акции Herbalife…

***

Акман, не выдержав, раздражённо выключил телевизор. Комнату наполнил резкий щелчок пульта, а экран угас, оставив в воздухе отражение белого блика.

– Мы, значит, чудовищный один процент? Голиаф?.. – губы скривились, будто вкусив горечь.

В рассказе Платонова он выглядел алчным чудовищем с Уолл-стрит, а Платонов – благородным героем, защитником простых людей.

Акман не сидел сложа руки. Он швырял в эфир статьи, интервью, отчёты – всё, что могло размыть веру муравьёв в их кумира.

"Акции Herbalife по $250 – чистый мыльный пузырь! Это безумие, оторванное от реальности. Платонов втягивает невинных людей в опасную игру!"

Но эти слова звучали пусто. Платонов ответил мгновенно, словно готовился заранее.

– Да, это пузырь. Именно поэтому нужно быть осторожными. Он лопнет на пике, когда шорт-сквиз достигнет максимума.

Страх перед пузырём держится на неизвестности: никто не знает, когда он лопнет. Платонов же снял эту неизвестность, вывернул страх наизнанку.

Он говорил просто:

– Держитесь до самого пика. Пока Акман не сдастся. Даже если это пузырь, до тех пор вы в безопасности.

Каждая его фраза звучала как зашифрованное пророчество.

Обезьяны, анализирующие "структурное откровение святого Шона":

– Блокированные акции Herbalife: 55% среди них Айкан – 19%, три фонда – 18%, Платонов – 5%

– В свободном обращении: 45%

– Шорт-селлеры занимают: 40%

– В руках ритейла: 35%

– Уже контролируется 77% оборота.

– Что, если поднять до 90%?

И вот уже стратегия оформилась в единое боевое знамя: "Выкупить всё, что можно."

Толпы разогревались, словно маршевые оркестры перед атакой.

– Просто купи одну акцию! Шесть миллионов участников по одной штуке – и всё!

– Отмени подписку на кофе, купи акцию Herbalife! Дождись тысячи долларов – и купишь весь кофейный магазин!

– Это откровение святого Шона! Вперёд, пока горячо!

Акман вновь попытался остановить волну.

– А не входит ли сам Платонов в этот самый один процент?

Он внедрил своих людей на форумы, стараясь посеять сомнение: мол, их кумир – такой же богач, только маскируется под простака.

Но всё закончилось смехом.

– Уолл-стритовец, ха! Хоть один из них когда-нибудь воевал с системой?

– Он вложил собственные деньги.

– Настоящие воротилы только выжимают муравьёв, получают госдотации и премии.

– А Платонов пошёл против хедж-фондов и бесплатно делится стратегиями.

– Он не инвестор – он месcия! Reddit – его храм! "Рэмбо, аминь!"

Имя Платонова превратилось в знамя. Он стал не просто героем – верой. Любая попытка Акмана разрушить этот культ заканчивалась смехом, мемами и исчезала в цифровом шуме, как капля в море.

На мониторе мерцал курсор. В комнате пахло холодным металлом сервера и пылью проводов. Акман сидел неподвижно, глядя в пустоту экрана.

– Неужели нет другого выхода? – прошептал он в гулком безмолвии.

Ледяные слова Акмана повисли в воздухе, будто тонкий иней на стекле. Конференц-зал замер; в настороженной тишине слышно было, как где-то в углу тихо потрескивал пластик корпуса кондиционера.

После долгой паузы портфельный управляющий неуверенно нарушил молчание:

– А если попробовать через юридическую сторону?

– Если бы это было возможно, вопрос уже был бы закрыт, – произнёс Акман с такой холодной отрешённостью, что по коже пробежал невольный мороз.

Стратегия Сергея Платонова – его дерзкий "гамма-сквиз" и нынешняя кампания по искусственному разогреву курса с помощью толпы – действительно балансировала на грани закона. Но обвинить его в манипуляциях было невозможно: каждое его движение зеркально отражало те же методы,