Деньги не пахнут 7 - Константин Владимирович Ежов

Там ведь проиграли мелкие инвесторы, но кто об этом помнит? – Голос был ровным, но в нём чувствовалось напряжение, как перед запуском ракеты. – Помнят другое: как простые люди хоть на миг заставили Уолл-стрит дрогнуть.

Пальцы Сергея медленно постучали по подоконнику.

– Если людям дать шанс вернуть своё – хоть крупицу, хоть символически – кто откажется?

Он тихо улыбнулся.

– Скоро начнётся интересное.

***

Новость о том, что Платонов приобрёл долю в "Herbalife", разнеслась по форумам частных инвесторов быстрее, чем вспыхивает спичка.

На лентах замелькали заголовки, один громче другого:

"Сергей Платонов бросил фанатов VX и вступил в Войну за Herbalife!"

Эффект был ошеломляющим. До истечения декабрьских опционов оставалось около десяти дней.

Толпы частных трейдеров держали пут-опционы ниже $70, надеясь на падение, а акции тем временем неумолимо приближались к $600. В чате стоял гул – злость, растерянность, ругань. Запах виртуальной паники витал в воздухе, словно перегоревший пластик.

Но не успела волна проклятий достичь пика, как на новостных сайтах появилась другая заметка:

"Он открыл второй фронт! Именно так можно обрушить акции Valeant…!"

Толпа замерла. Те, кто секунду назад ругал его за предательство, теперь читали заголовки с открытым ртом.

Так, может быть, всё это вовсе не бегство? Не капитуляция, а манёвр?

Над уставшими трейдерами снова зажглась искра надежды – такая же яркая и обманчивая, как вспышка монитора в тёмной комнате.

Сначала на рынке воцарилось лёгкое замешательство. Одни наблюдали за хаосом в новостных лентах, другие – просто ощущали, как воздух вокруг наполняется тем особым, предгрозовым напряжением, когда цифры на экране начинают шевелиться быстрее обычного.

Сведения о новых действиях Сергея Платонова просачивались медленно, будто сквозь плотную ткань слухов и домыслов. Казалось, этот узор уже когда-то мелькал в истории, что-то неуловимо знакомое звучало в каждом новом сообщении.

"Акции Herbalife: Айкан увеличил долю с 17% до 19%."

Сначала один из крупных акционеров внезапно нарастил свою долю – и рынок, будто подстреленный током, зашумел, задвигался.

Затем на лентах высветилось новое сообщение: "Herbalife объявляет о выкупе акций на 500 миллионов долларов."

46,53…

47,12…

48,74…

Шум торгов наполнился хрустом и треском клавиш, шелестом обновляемых графиков, где зелёные свечи ползли всё выше. Ещё недавно заторможенные котировки Herbalife, застрявшие около отметки 42, взлетели почти до 48, словно кто-то подбросил их огненным рывком.

На форумах и в чатах воцарилось смятение, вперемешку с восторгом.

– Эй, это déjà vu, не?

– Точно… Где-то это уже было.

И действительно, всё повторялось с пугающей точностью. Именно так недавно поступал Акман с Valeant.

Методов для короткого сжатия было множество, но Платонов выбрал тот, что принадлежал самому Акману – и воспроизвёл его почти по нотам.

Смысл его действий стал предельно ясен: он возвращал долг, и делал это с хирургической точностью, тем же самым способом, что и его враг.

– Шон теперь у нас мастер Ctrl+C и Ctrl+V, – шутили в сети.

– Правосудие для одного процента!

– Это месть.

– Не просто месть – возмездие, причинённое тем же орудием боли.

Для многих это было не только триумфом, но и облегчением. Всё то, что приходилось терпеть – выматывало, жгло изнутри, но теперь, глядя, как ситуация разворачивается в обратную сторону, люди ощущали азарт и сладкое торжество.

Всё же сквозь крики и радость стали пробиваться трезвые голоса.

– А если не выйдет? У Акмана защита от маржин-коллов, как броня – девятьсот девяносто девятого уровня. Даже если прижмём, его счета только рассмеются.

– Он не дилетант, миллиардеры не падают от первого удара. К тому же…

– Чтобы всё сработало, нужна помощь Уолл-стрит. А они-то на стороне Акмана.

– Есть ведь дедушка Айкан.

– Айкану уже пора на покой, а Акман держит его в шахматной ловушке вот уже два года…

Для того чтобы замысел Платонова сработал, акции Herbalife должны были взлететь до небес, а это невозможно без жадных и порывистых денег с Уолл-стрит. Но кто мог забыть, как в истории с Valeant именно эти силы и растоптали частных инвесторов?

Захочет ли Уолл-стрит в этот раз танцевать под чужую дудку?

Пока сомнение смешивалось с надеждой, один из участников чата написал:

– А почему бы самим не скупить Herbalife?

– Точно! Мы же тоже можем толкнуть цену вверх.

– Присоединяемся к вечеринке по шорт-сквизу, ха-ха!

– "Срочно!" В акциях, оказывается, есть кнопка "Купить", не только путы и коллы!

– Подожди, ты хочешь сказать, можно успеть вскочить в поезд, который раздавит Акмана?

Часть толпы загорелась идеей мгновенно, другая – колебалась, потирая старые раны.

– Этот YOLO был последним…

– У этого пользователя больше нет активов.

Память о поражении в битве за Valeant до сих пор болела, как старый шрам под дождём.

Тогда на помощь пришли ветераны, объясняя спокойно и уверенно:

– Это не шортинг, это шорт-сквиз.

– Никаких маржин-коллов, никакого тета. Просто купи – и держи.

Рынок, где раньше сталкивались вода и огонь, теперь сам превращался в пламя. Частные инвесторы – это был тот самый огонь. Никаких сроков, никаких долгов, никакой паники.

Они знали одно правило: не продавать.

И вскоре цифры вновь ожили:

49,23…

51,73…

53,02…

На экранах, как пламя в ночи, полыхали зелёные полосы.

Цена Herbalife росла слишком быстро, слишком ярко, будто сам воздух вокруг пропитался электричеством и запахом озона. Даже мониторы, казалось, гудели от напряжения.

И всё же в этом стремительном взлёте было что-то странное, почти неестественное – будто за каждой новой цифрой пряталась чья-то невидимая рука.

***

На следующее утро Уолл-стрит словно проснулась под звуки фанфар: все взгляды были прикованы к Herbalife. В воздухе витал запах кофе, смешанный с электрическим жаром мониторов, когда тысячи трейдеров наблюдали, как объявленный Сергеем Платоновым шорт-сквиз превращается в настоящее пламя.

– До каких высот дотянется цена?

– Сработает ли этот безумный план?

Шум стоял такой, будто биржа превратилась в гигантский улей. Курс Herbalife поднимался с 53 до 74 долларов всего за один день. Цифры на экранах дрожали, словно от жара,