Деньги не пахнут 7 - Константин Владимирович Ежов

class="p1">Маркетмейкеры вовсе не были на стороне Акмана. Каждый из них мечтал, чтобы цена наконец пошла вниз. Но их собственные алгоритмы управления рисками превращали их в невольных поджигателей. Они заливали рынок топливом, усиливая пламя, которое разжёг Акман.

96.34…

97.09…

98.04…

Но процесс не остановился. Новая волна покупок, вызванная действиями маркетмейкеров, сработала как сигнал.

Моментум-трейдеры, алготрейдеры и фонды, следящие за трендом, словно хищники, почуяли кровь. Графики мигнули зелёным, и тысячи автоматических систем включились в работу.

Купи. Ещё. Ещё.

И вновь дельта и гамма изменились, заставляя маркетмейкеров покупать ещё больше. Началась цепная реакция, когда покупка вызывала следующую покупку.

99.02…

99.93…

100.21…

Гул в зале нарастал, как перед грозой. Казалось, воздух вибрировал от напряжения серверов и голосов трейдеров.

Но такой темп не мог длиться вечно. Любой импульс иссякает, любой шторм находит свой предел.

Акман хладнокровно отметил спад на графике.

– Следующий страйк – сто три. Ещё пятьдесят миллионов, – произнёс он, будто приказывает зарядить орудие.

Машина вновь задышала, графики дрогнули, линии пошли вверх.

– Ещё. Страйк сто восемь. Пятьдесят миллионов.

Для нового выстрела требовалось одно – капитал.

Пока у Акмана были деньги, он мог толкать цену выше. Это и была война капиталов – холодная, сухая, бездымная. Сражение, где вместо пороха – ликвидность, а вместо пушек – опционы.

Дни шли, как в лихорадке. Рынок кипел, словно раскалённый металл в тигле. После серии мощных атак акции Valeant превысили даже те цели, что были установлены вначале.

125.23…

126.12…

127.09…

Ещё неделю назад цена едва держалась на уровне шестидесяти семи. Теперь же котировки пробивали отметку за отметкой, будто шли по ступеням к небу.

Акман обернулся к исполнителю.

– Петля обратной связи?

Тот кивнул, улыбаясь:

– Началась.

Уголки губ Акмана дрогнули. Капитал больше не требовался. Рынок сам подхватил движение.

И теперь грядёт не рост – а воронка. Та самая адская петля, где страх порождает страх, а покупки тянут за собой новые покупки, затягивая всех в бездонный вихрь.

Социальные сети в тот день гудели, словно потревоженный улей. Повсюду раздавались крики отчаяния мелких инвесторов, которые бездумно поверили Сергею Платонову и бросились в короткие продажи, не подозревая, что сами затягивают на шее петлю.

"Что такое маржин-колл? Как этого избежать? Кто-нибудь, объясните, пожалуйста…"

"Говорят, если не внести деньги в течение суток, всё пропадёт… это правда?"

Одно лишь это слово – "маржин-колл" – заставляло холод пробегать по позвоночнику каждого игрока рынка. В отличие от опционов, где продаются лишь права, шорт – это заём акций, настоящих, живых, с биржевой отметкой и рыночным дыханием. А каждый заём требует залога.

Брокеры, как стальные кассиры в белых перчатках, требовали тридцать процентов от стоимости бумаг. Но если котировки вдруг взлетали вдвое, требуемая сумма залога возрастала, будто чудовище, пожирающее всё на своём пути. И тогда брокеры, безжалостно холодные, требовали доплату. Это и был тот самый маржин-колл – беспощадный звонок к действию.

На форумах царил хаос. В ветках сообщений мелькали обрывки человеческих трагедий. Один студент, решивший рискнуть деньгами, отложенными на обучение — пятнадцать тысяч долларов – выкладывал паническое сообщение:

"Нужна срочная помощь! Получил маржин-колл по шорту $VX. Это вообще реально?"

Дальше – сухое письмо от брокера, с датами, цифрами, будто приговор:

"Требуемая сумма: $4,125. Срок: 24 часа. При невыплате – минус $1,250, общий убыток $16,250."

Неоплаченный маржин-колл означал не просто потерю капитала, а долг, настоящий, живой, липкий, как холодный пот на висках.

В отличие от обычных инвестиций, где максимум теряется вложенное, короткая позиция могла превратить жизнь в долговую яму. У студента остались два пути: собрать деньги любыми средствами или закрыть позицию и проглотить убыток.

Мысли метались:

"Может, обналичить кредитку? Там ещё есть лимит…"

Комментарии посыпались, как град:

"Первый маржин-колл – самый лёгкий. Привыкай, дальше сложнее."

"Прогноз сюжета:

1. 67 → 140 – лимит по карте сгорел.

2. 140 → 200 – арка родительского подвала.

3. 150 → 300 – сага 'Венди’s'.

4. 300 → ??? – бегство за границу."

"Коллекторы уже ждут продолжения!"

А ведь это было лишь начало. Акции Valeant не собирались останавливаться – кривая продолжала взмывать вверх, будто ракета, разрезающая ночное небо.

И всё же студент не сдавался. В каждой фразе звучала мольба, надежда, как у утопающего, вцепившегося в тонкую соломинку:

"Шон всё ещё держит шорт! Если продержаться с алмазными руками, можно не только до Луны – до Сатурна добраться…"

Да, победа могла достаться лишь тем, кто выдержит до конца. Но вопрос оставался прежним – кто способен выдержать?

"У Шона есть миллионы, чтобы перекрывать маржин-коллы. А ты? У тебя работа в "Венди’s"."

"Ответ на маржин-колл:

Шон – "Какую яхту продать?"

Ты – "Почём нынче почки?""

В этой игре не решимость спасала, а только наличные. Только те, кто мог внести дополнительные средства, имели шанс выжить.

"Но зачем вообще шортить, если были опционы?" – спрашивали другие.

"Думал, падение продолжится… премии были безумно дорогие, а у шорта нет срока…"

"Шортить, потому что премии высокие? Лучшая шутка года!"

Толпа, обманутая жадностью и верой в Сергея Платонова, теперь расплачивалась.

И всё же даже теперь тот студент цеплялся за последнюю надежду:

"А если продержаться чуть дольше? Кредит по учёбе ещё не исчерпан…"

"Проверяешь лимит студенческого кредита? Теперь игра началась по-настоящему!"

"Последний маржин-колл? Так не бывает. За ним всегда идут ещё десять."

Закон короткого сжатия действовал без пощады: когда рынок начинает рваться вверх, страх превращается в топливо, и каждый следующий покупатель подбрасывает угли в пылающий костёр отчаяния.

Рынок словно обезумел. Казалось, стоило кому-то прошептать "ну всё, теперь точно вниз" – и график, будто насмехаясь, взмывал вдвое выше. "Этот пик нелогичен" – и вот уже цена утраивалась. "Дальше расти просто некуда" – и цифры на экране с хищной ухмылкой выстреливали в десятикратное небо.

Так начинались легенды, вроде той, что теперь передавали вполголоса: "Хроники Volkswagen". Тогда немецкие игроки WSB погибли как вид – триста сорок превратилось в тысячу, и рынок проглотил своих создателей.

Теперь страх пахнул железом и потом. Что если акции Valeant действительно взлетят до тысячи долларов? Эта цифра резала мозг, словно нож по стеклу. В груди становилось пусто и холодно, как в лифте, падающем в шахту. Для того несчастного студента это означало маржин-колл в двести тринадцать тысяч. А если не внести — долг в сто семьдесят две. В рублях такие числа звучали как приговор: двести семьдесят миллионов против двухсот двадцати.

Пальцы дрожали на клавиатуре, экран казался