Деньги не пахнут 7 - Константин Владимирович Ежов

– Всё готово?

– Да, сэр. Запуск возможен, как только назначите дату. Но…

– Но что?

– Вы правда собираетесь это сделать? После этого вся страна возненавидит. Назовут злодеем.

Акман улыбнулся. Улыбка была холодная, без тени сомнения.

– Так ведь всегда и было. Им нужен злодей. Без него их азарт теряет оправдание.

– Но план слишком агрессивен. Откат может быть ужасным.

– Пусть. Когда начнётся катастрофа, они обвинят не меня, а Платонова.

Глаза его блеснули в полумраке. В голосе звенело спокойное превосходство.

– Предательство героя всегда больнее, чем зло от врага.

Он поднял бокал, вино перелилось, словно густая ртуть, отразив слабый отсвет монитора. Глоток – и тишина. Только шелест дорогого костюма и далёкий звук льющегося дождя за стеклом.

– Пора показать муравьям, что такое настоящая опасность коротких продаж, – прошептал он, глядя в темнеющий город.

Глава 4

На столе Гонсалеса, среди кип бумаг и стакана с остывшим кофе, стоял странный предмет – рамка с напечатанным текстом, будто иконой освещённая утренним солнцем из окна. Бумага, потемневшая от прикосновений, содержала не молитву, а нечто иное – бурлеск из сети, ставший вирусным на форуме WSB:

"Вначале на просторах WSB царили бесконечное бахвальство и оправдания. Аккаунты утопали в крови, и народ жил на лапше быстрого приготовления. И тогда Шон сказал: "Да будут шорты!" – и нищие обрели богатство, равное ВВП Франции. И увидел Шон, что их Ламбо прекрасны…"

Лоран, управляющий из "Парето Инвестмент", сдвинул брови и с усталым вздохом покачал головой. Воздух в комнате пах выгоревшими платами от серверов и кофеином. Но Гонсалес, не обращая внимания, протирал стекло рамки мягкой тряпочкой, как музейный смотритель редкий экспонат.

Напряжение в воздухе можно было ощутить почти физически – гул кондиционера, шелест клавиатур, мелькание графиков на мониторах. Когда разговор перешёл к делу, Лоран нехотя поднял взгляд:

– Акции "Вэлиант" начали подниматься с вечера вчерашнего дня.

Эти слова прозвучали глухо, как гвоздь, вбитый в крышку гроба. Для команды, стоящей в коротких позициях, рост цен означал не просто убыток – конец. А графики, словно насмехаясь, рисовали восходящие линии.

– После падения до шестидесяти семи долларов, – сказал Лоран, сжимая губы, – они отыграли до шестидесяти девяти и продолжают расти.

Гул мониторов заполнил паузу. В зале стало душно. Веял запах нагретого пластика и металлического корпуса компьютеров.

Это не было неожиданностью. Ведь все предыдущие атаки касались только моральной стороны "Вэлиант" – этических провалов, сомнительных схем, публичного позора. Но суть бизнеса осталась нетронутой. Финансовая основа компании – как фундамент старого банка, упрямо стоящего в бурю. Рост выручки, безупречная линейка препаратов, инвестиционная привлекательность – всё при ней.

И потому, когда пыль осела, "ценностные инвесторы" увидели в обвале шанс. Как хищники, почувствовавшие кровь, они ринулись в закупку, и акции, дрогнув, пошли вверх.

– Акман, – выдохнул Лоран, будто боялся произнести это вслух, – может ударить в любую минуту.

Слова его прозвучали с лёгкой дрожью, как струна в тишине. Ведь пока акции падали, Акман молчал. Не вмешивался. Он ждал. Как зверь, выжидающий момент для броска. И этот момент приближался.

Грэй, трейдер с лицом, отражающим свет мониторов, не отрывал взгляда от экрана. На десятках дисплеев текли цифры – потоки капитала, словно цифровые водопады.

– В рынок вошла мощная волна покупок, – сказал он, не поднимая головы. – Очень агрессивно. Покупают огромными блоками, один за другим, без попыток скрыться. Очевидное намерение толкнуть цену вверх.

Пальцем он показал на ряды сделок – гигантские объёмы, миллионы акций, вспыхивающие на экране, как сигнальные огни перед бурей.

– И всё – в открытую. Ни одной сделки через даркпулы.

Так не делали. Обычные игроки прятались от взгляда рынка, чтобы не спровоцировать рост. Но этот покупатель шёл напролом, словно не знал страха.

Не требовалось гадать, кто это. Акман начал игру.

– Это вызов, – сказал Грэй глухо. – Прямая декларация войны. "Мы поднимем цену любой ценой. Наплевать на убытки".

Воздух в комнате стал гуще, мониторы светились тревожным голубым светом, словно отдалённые молнии.

– Началось… – едва слышно произнёс Лоран.

Это был "шорт-сквиз". Так называют момент, когда цену акции искусственно гонят вверх, чтобы вынудить шортистов капитулировать. На первый взгляд – всего лишь приём. Но на деле – сражение, беспощадное и хищное.

На Уолл-стрит такие войны велись не цифрами, а нервами. И оружием служили только два элемента: деньги и страх.

Теперь обе стороны готовились бросить в пламя всё, что имели.

Если акции растут – улыбается Акман. Если падают – праздник у Платонова. Но в этой войне победу решает не график и не цифры, а то, кто выдержит дольше. Биржевые сводки, словно морской прибой, гремят на экранах; деньги текут, переливаются, сталкиваются, словно лавина. Победит тот, кто не дрогнет, кто не поднимет белый флаг на краю пропасти. Это не просто битва – это проверка нервов, азарт, от которого кровь бежит быстрее.

Лоран, бледный, будто перед грозой, спросил шёпотом:

– Мы справимся?

Воздух пах металлом, перегретыми проводами и кофе, пролившимся на клавиатуру. Ответ прозвучал тихо, с хрипотцой, но уверенно:

– Придётся справиться. Ведь доску для этой партии выставляли сами.

***

Когда в воздухе запахло "шорт-сквизом", Уолл-стрит загудел, как улей.

– С ума сойти… Это правда сквиз?

– Похоже, дело выльется в нечто грандиозное.

– Только не говори, что нас ждёт вторая "Порше против Фольксвагена"!

Шёпоты пробежали по трейдинг-залам, как электрический ток. Даже старые волки рынка, привычные к штормам, замерли перед мониторами. Глаза – широко раскрытые, горящие, ладони – сжимающие мышки до побелевших пальцев.

"Шорт-сквиз" – это не просто финансовая операция. Это бой, где никто не знает, кто рухнет первым. Когда цена летит вверх, шортисты теряют миллионы. Кто-то богатеет за ночь, кто-то сгорает дотла.

– Как думаешь, кто победит? –

– У Акмана больше шансов. Имя, связи, капиталы.

– А у Шона – народ за спиной. И не такие уж у них мелкие деньги.

– Народ – не армия. Без организации им конец.

– А нам что делать? Вписаться?

– Поторопишься – обожжёшься. Лучше подождать, пока вспыхнет по-настоящему.