Деньги не пахнут 7 - Константин Владимирович Ежов

class="p1">И это было не простое любопытство – жадность и страх сплелись в один гул. Потоки капитала начали дергаться, переливаться. Каждый понимал: кто успеет вскочить на эту волну – может разбогатеть мгновенно.

– Скоро начнут двигаться всерьёз, – прошептал кто-то.

И все взгляды повернулись к Акману. Он стоял в центре этой бури, холодный, собранный, будто генерал перед артиллерийским залпом. Глаза – острые, как стекло. Голос – сухой, уверенный:

– Цель – сто двадцать.

Акции "Вэлиант" уже поднялись до семидесяти, но его это не удовлетворяло.

– Любой ценой. Должны дотянуть до ста двадцати.

Всё просто: хочешь роста – покупай. И он уже начал закупку, открыто и агрессивно. Цифры вспыхивали на экранах, как трассирующие выстрелы. Миллионы акций уходили в одни руки. Но и Акман понимал – в одиночку рынок не перевернуть.

– Пора втянуть остальных, – произнёс он спокойно.

– Пусть вся Уолл-стрит включится в игру.

Теперь битва превращалась в войну генералов. Сергей Платонов и Акман – два стратега, каждый со своей армией трейдеров, аналитиков, блогеров, фондов. Каждый стремился переманить на свою сторону "солдат рынка".

– Начинаем. Дайте объявление.

И вскоре новость, как взрывная волна, прошла по бирже. На лентах замелькали заголовки:

"Срочно: Акман увеличивает долю во "Вэлиант" с 10% до 13%".

Рынок вспыхнул мгновенно.

71,29…

72,42…

73,10…

Графики, словно пульс в горячке, взлетали вверх.

Акман, глядя в монитор, тихо произнёс:

– Переходим к следующему ходу.

И вскоре по рынку прокатился новый удар, сильнее первого – волна, от которой у многих задрожали руки. Биржевой воздух стал густым, будто пропитанным озоном перед молнией. Война только начиналась.

Лента новостей вспыхнула, будто кто-то поджёг фитиль:

"Срочно: Valeant объявляет выкуп акций на 500 миллионов долларов."

По залу прошёл гул, как будто мимо пронёсся электрический разряд. Выкуп собственных акций – редкий шаг: компании обычно берегут наличные, словно воду в пустыне. Но не теперь. Valeant встала на сторону покупателей – и это означало одно: Акман уговорил их сыграть по его правилам.

На экранах цифры вспыхивали и гасли, как дыхание живого существа:

73.34…

73.52…

74.34…

Воздух в зале стал тяжёлым, пахнул озоном, горячим металлом и кофе из забытой кружки. Глаза трейдеров, прикованные к мониторам, отражали бегущие графики.

Акман объявил войну. Настоящую. И теперь весь рынок знал: если он победит – акции взлетят к небесам.

Толпы инвесторов, уверенные в его триумфе, ринулись покупать. Доверие к Акману превратилось в пульсирующее давление на цену, в лавину ордеров, которая набирала скорость. Вопрос был один: сколько бойцов перейдут на его сторону?

– Торговый объём в полтора раза выше нормы, – доложил аналитик, едва отрываясь от клавиатуры. – Но пока, похоже, только "ценностники". Надо подождать.

Акман сидел спокойно, как дирижёр перед первым взмахом палочки. Вокруг царило напряжение – воздух звенел, пальцы стучали по столам, мониторы шипели от перегрева.

И вдруг – вспышка.

75.99…

77.39…

79.38…

График, будто почуяв азарт, резко рванул вверх.

– Полпроцента в минуту! Пробили сопротивление на семьдесят восьми! RSI перевалил за семьдесят! "Золотое пересечение" MACD подтверждено! – голос трейдера срывался от восторга.

– В игру вошли моментумщики и кванты! –

На губах Акмана появилась тень улыбки – холодной, уверенной, как лезвие. Моментум-трейдеры и алгоритмические фонды – хищники, нападающие только на запах тренда. Стоило графику показать уверенный рост, и их машины, движимые кодом, мгновенно бросались в бой.

Все индикаторы вспыхнули зелёным, будто кто-то дал сигнал к атаке. Алгоритмы, словно муравьи, двинулись в одном направлении, нагнетая давление. Кривая цены выгнулась, как натянутая струна:

83.04…

85.20…

Valeant пронеслась через отметку $85, оставив за собой след из ошарашенных взглядов.

Но Акман не собирался останавливаться. Любой подъём без подпитки быстро выдыхается – и он это знал.

– Переходим на гамма-сквиз, – произнёс он, тихо, почти ласково.

***

Гамма-сквиз – оружие тяжелой артиллерии. Это не просто покупки акций, а манипуляция опционным рынком. Цель – не конкуренты, а маркет-мейкеры, вынужденные защищаться от взрывного роста.

– Страйк девяносто. Экспирация через две недели. Влить пятьдесят миллионов, – прозвучала команда.

Трейдеры за терминалами молча кивнули. На экранах вспыхнули ордера – десятки, сотни контрактов.

Опционы на покупку – права выкупить акции по фиксированной цене. Акман выбрал страйк $90. Значит, теперь у него было право забрать акции Valeant по этой цене в любой момент.

– Исполнено! – крикнул кто-то из зала.

И началось ожидание. Мониторы мерцали, в воздухе стоял тихий треск вентиляторов, в пальцах чувствовалось вибрационное напряжение рынка.

86.23…

87.42…

89.10…

Когда цена коснулась девяноста, словно кто-то снял тормоза.

91.29…

Трейдеры не сдерживали улыбок. Зал заполнил запах победы – терпкий, горячий, с примесью адреналина. Биржа кипела, а над всем этим стоял Акман – невозмутимый, будто скульптура из камня, наблюдающая, как оживает шторм, вызванный одним словом.

Над биржей стоял горячий, звенящий воздух. Казалось, даже электричество дрожало в проводах серверных стоек, чувствовался лёгкий запах озона и перегретого пластика. На экранах цифры вспыхивали, гасли и снова загорались, будто бесконечная россыпь светлячков.

– Похоже, начались хеджирующие закупки, – раздался чей-то сдержанный голос.

Значит, маркетмейкеры пошли в движение. Акманов план вступил в силу.

Для них это было сродни катастрофе. Если котировка дойдёт до ста долларов, придётся выкупать акции по той цене, чтобы потом продать их Акману за девяносто. На объёме опционов в пятьдесят миллионов убыток в десять долларов с бумаги становился ударом, от которого может закружиться голова.

Выход был один – хеджироваться.

– Всё как ожидалось! Они начали покупки на споте! – выкрикнул один из аналитиков, глядя на график.

Когда цена подскочила к девяносто, маркетмейкеры бросились покупать сами. Если уж не удаётся остановить лавину, лучше ехать на ней, пока не раздавило. Прибыль от этой вынужденной гонки могла компенсировать потери от опционов Акмана.

Так и работала страховка – хедж. По формулам дельты и гаммы требовалось выкупать от тридцати пяти до девяноста акций на каждый контракт, чтобы распределить риск. А у Акмана было двадцать пять тысяч таких контрактов.

Два с четвертью миллиона акций ринулись в рынок, словно плотина рухнула. Цены взвились, трейдеры переговаривались сдавленными голосами.

– Наши ряды пополнились, – произнёс портфельный менеджер, криво усмехнувшись.

– Даже если эти союзники и не хотели ими быть, – добавил другой.