Деньги не пахнут 7 - Константин Владимирович Ежов

Ведущий слушал, кивая.

– А теперь представьте, – профессор загрохотал снова, – Платонов поджёг встречный костёр! Herbalife – это не просто акция, это факел! Это как если бы Акман поджёг соседний двор, а Платонов, вместо того чтобы тушить, пошёл и устроил пожар у него за домом, в горах!

– Э-э, а что же с собственным двором?

– Да плевать! Пусть горит! Главное – выманить поджигателей обратно! Когда они побегут спасать своё, он зальёт свой огонь спокойно и без свидетелей!

– А-а-а, вот оно как…

– Рационально? Возможно. Безумно? Безусловно! Мы наблюдаем войну коротких продаж, которая случается раз в поколение!

***

– Реакция, в общем, неплохая.

С этими словами Сергей обернулся. Команду словно обдало ледяным ветром: лица побледнели, глаза опустились. Только Гонсалес оставался невозмутим.

Первым заговорил Лоран, менеджер фонда, нервно потирая ладони:

– Может, стоит прямо сейчас раскрыть скандал?

Слабое место "Valeant" уже лежало на ладони – стоило только раскрыть его, и акции бы обрушились, словно бетон под ногами. Но карта оставалась несыгранной.

Причины были разные, но главная звучала просто:

– Нужно выжать максимум, пока есть возможность.

Стоило раскрыть тайну слишком рано – и прибыль сократилась бы наполовину. Да и вообще, этот козырь служил подготовкой к следующему шагу. Только вот объяснить это команде было бы невозможно – разве кто поверит, что планы строятся, будто известно будущее?

Потому тревога Лорана выглядела естественно.

– Нас завалили запросами на выкуп, – сказал он, хмурясь, пока в комнате тихо жужжал кондиционер.

Инвесторы, почуяв запах гари, рвались вытащить деньги. "Pareto Innovation" официально объявила короткую позицию против "Valeant" на миллиард долларов. Тогда акции стоили $135, а теперь, как дикий зверь, они прыгнули к отметке $600.

Официальных заявлений о потерях не было, но рынок чувствовал кровь. И паника пошла по кругам, как волны от брошенного камня.

Платонов только усмехнулся и пожал плечами:

– Всё в порядке. Мы всё ещё в блокировочном периоде.

Блокировочный период – словно замок на клетке. Инвесторы могли злиться, метаться, но деньги не вытащить. Пока нельзя – и точка.

– Эта стратегия работает только вначале. Так что используем её, пока есть шанс.

Гонсалес, услышав это, громко хлопнул в ладони – звон резко ударил по стенам, наполнил комнату энергией. Он вспомнил старую игру, ту самую, что началась в "Goldman". Тогда инвесторы тоже были связаны по рукам, а вся ставка – на одну единственную бумагу.

– Тогда "Genesis" рванула, – сказал он, удовлетворённо щурясь, как человек, вспоминающий вкус удачи.

Лоран оставался мрачным. На лице – следы бессонных ночей, пальцы нервно барабанили по столу.

– Но маржин-коллы… – произнёс он тихо.

С таким ростом цены звонки от брокеров были неизбежны.

Сумма, требуемая по маржин-коллу, достигала ужасающих $4,4 миллиарда. Да, много. Но…

– Мы же захеджировались колл-опционами. Используем их как залог, фактический отток денег невелик.

Никто не верил, что Сергей просто сидел, глядя, как акции растут. Страховка всегда была куплена заранее – опционы, эта невидимая сетка безопасности.

– Но если немного ошибиться с таймингом…

– В этом и смысл, – перебил Платонов спокойно. – Тайминг контролируется. "Valeant" можно уронить в любой момент. Так что перед нами не опасность, а шанс.

На столе мигнул экран Bloomberg – графики светились мягким голубым светом, цифры пульсировали, словно живые.

В коротких продажах и опционах всё решало время. Ошибись на день – и горишь. Но если время под контролем, ситуация переворачивается. Возможность заработать дважды – на росте и на падении.

– Когда страховка надёжна, грех ею не воспользоваться, – сказал Сергей, глядя на экран, где зелёные линии превращались в красные.

Он никогда не бросался в пламя без подготовки – сначала всегда страховал себя, а потом только поджигал фитиль.

– Но бежать к каждому пожару с канистрой бензина, даже имея страховку, разве не безумие? – с горечью спросил Лоран.

– Наоборот. Если можно получить выплату, не обжёгшись, зачем избегать огня? Лучше бежать на него – и брать всё, что горит.

Воздух в кабинете стал тяжёлым, пахло озоном от мониторов и свежим кофе из забытой чашки. Лоран опустил взгляд, явно не находя слов.

В голове Платонова проскользнула холодная мысль: "Может, стоит найти нового управляющего?"

Но почти сразу отогнал её. Заменить Лорана – не решение. Большинство всё равно дрожат, когда ставки становятся по-настоящему смертельными.

На Уолл-стрит таких, кто не отводил взгляда перед обрывом, можно было пересчитать по пальцам одной руки. В прошлой жизни таких было всего трое.

Пока стояла тишина, Сергей Платонов поднял взгляд от экрана, где мелькали строки биржевых новостей, и произнёс спокойно, будто рассуждая вслух:

– Сейчас главное – объяснить, почему всё это нужно.

Воздух в комнате был густым от запаха кофе и перегретых проводов. На экране отражались бледные лица команды.

– Помнишь, кто разоблачил "Enron"? – спросил он, чуть прищурившись.

Лоран замер, нахмурился, потом покачал головой. Скандал с "Enron" гремел когда-то на весь мир, но имя разоблачителя стерлось из памяти даже у профессионалов.

– Вот именно, – продолжил Платонов. – В этой войне нужно не просто выиграть деньги. Нужно, чтобы запомнили имя.

В комнате кто-то тихо выдохнул. Слова легли на воздух, как раскалённые монеты.

– Слава? – переспросил Лоран, нахмурив брови. – Но рискованная игра может наоборот всё испортить. Что за слава нужна в таком случае, Сергей?

Пока тот не ответил, Гонсалес с лёгкой усмешкой бросил:

– Свяжись с ним – и пропал?

Добби добавил:

– Живая катастрофа. Держись подальше?

Платонов улыбнулся краешком губ, кивнул.

– Именно. Такой имидж потом экономит миллионы. Люди подумают дважды, прежде чем сунуться со мной в игру.

Лоран тяжело выдохнул и впервые за разговор кивнул.

На Уолл-стрит такая репутация стоила дороже любого фонда: "Не провоцируй его". Одно имя – и вокруг образуется тишина, пространство уважения, даже страха.

– Сейчас самое важное – создать не просто победу, а запоминающийся образ. Историю.

Он поднялся, подошёл к окну. За стеклом тянулся вечерний Манхэттен – неон, шум, запах асфальта после дождя, и тысячи окон, мерцающих, будто нервные импульсы.

– Вот вспомни "GameStop".