Современная зарубежная фантастика-4 - Тэмсин Мьюир

Все произошло в одно мгновение. Все заняло долгие века. Влажный алый конструкт возник из пустоты, а потом изнутри него рванулись наружу бледное мясо и нервы, захлопали, надуваясь, органы, мягкие фиолетовые пузыри, маленькие шарики жира, спирали кишок, темный комок печени, белые шары вырвались из глазниц, жемчужное вещество виднелось за ними, затрепетал алый язык, из челюсти выскочили зубы. Запульсировало, забилось сердце, быстро скрывшись за большими мягкими стремительно надувшимися легкими, вокруг наросли мышцы, а потом все прикрыла скромная кожа, на руках и груди выросли тонкие волосы, темные волосы покрыли череп, на лице появились морщинки и складки. Горячая белая масса глаз почернела, как будто в них плеснули нефтью, там забурлили черные сверкающие волны, и, нарушая черноту эбена, белые круги вырвались на поверхность, как будто их притопили в воде. Матовые черные зрачки заняли свое место.

Император Девяти домов, Царь Неумирающий, Князь смерти, Первый владыка мертвых стоял за спиной Мерсиморн. Он протянул вперед обнаженную руку. Ее грудь взорвалась, наружу вылетели ребра и ошметки плоти. Она завалилась вперед, он ударил ее по затылку, что-то треснуло, и святая радости упала лицом вниз перед Августином, по груди которого сползали оскверненные обрывки ее сердца.

Император присел на корточки и стянул белый плащ с мертвых плеч Мерси. Накинул на себя, стыдливо запахнул поплотнее. Потом подвигал челюстью и сморщил свежеотросший нос.

– Хорошо, – сказал он и прикрыл глаза. – Солнце стабилизировалось. Будем надеяться, что Шестой дом не сгорел.

Потом он развернул плечи, как призовой борец, и сказал обыденным тоном:

– Ненавижу делать уборку разом, но, видимо, придется. Давайте все решим очень просто. Я задам каждому из вас по одному вопросу. Если вы дадите правильный ответ, то выживете. Если нет, то… – Он пнул Мерси босой ногой. – Сами понимаете. Пожалуй, мне не следовало этого делать. Очень неловко, надо сказать. Неприятно.

Августин поджал губы. Это и правда было неприятно.

– Мерси все проделала великолепно, – сказал бог. – Она, наверное, тысячи лет этому училась. Но я просто не способен умереть, понимаете?

– Звери Воскрешения, – сказал ликтор.

– Не могут меня убить.

– Ты притворялся, что боишься…

– Притворялся. Но вопросы сейчас задаю я. Давайте дальше. Гидеон… – Тут он посмотрел на нас, криво улыбнулся и пояснил: – В смысле, Гидеон эпизод один. Гидеон из Первого дома, третий святой на моей службе, мои пальцы и жесты. Друг, я не сержусь из-за Уэйк. Я даже не сержусь на то, что ты не смог сдержать или убить Харроу. Просто мне нужна твоя верность. Я могу на нее рассчитывать или нет?

– Можешь, – ответил Гидеон.

– Хорошо. Вставай с этой стороны. Да, там.

Святой долга встал с другой стороны кресла, поодаль от Августина и двух мертвых тел. Он даже не посмотрел на них.

– Ладно, – сказал бог. – Ианта из Первого дома, восьмая святая на службе моей, моя…

– Я верна тебе, – перебила Ианта.

– Прекрасно, – сказал он, когда она шла к Гидеону. – Явный энтузиазм. Отличная штука. Это мне в тебе нравится, Ианта. Ты не перестраховщица. Дальше… не могу задать вопрос Уэйк, хотя и так знаю, что она ответила бы. Жаль, что ты убил ее, Гидеон. Я планировал держать ее при себе. Она много что могла мне рассказать, а зачем быть мудаком с матерью собственного ребенка? Кстати…

Он посмотрел на нас.

– Это ты велел этому уроду убить Харроу? – спросила я. В конце концов это была моя работа.

– Я пытался ее спасти.

И это тоже моя работа.

– Иди в жопу, папка.

– Я не задал тебе вопрос, – терпеливо сказал он, – ты моя дочь, черт возьми. Я не собираюсь ставить тебе ультиматумы при первой же встрече. Поговорим о нас с тобой позже. Я не смогу наверстать все годы, которые провел вдали от тебя, я не покупал тебе чипсы и не пришел на твой выпускной, но убивать тебя, чтобы избавиться от сложных отношений… ниже моего достоинства. И вообще это не твое тело. Я не стал бы наказывать Харроу за твои поступки.

Нас бросило через всю комнату, хотя было не больно. Твои кости и плоть оказались рядом с Иантой, не успела я даже сжать руки на рукояти.

И тогда император повернулся к Августину.

Они смотрели друг на друга без всякой злобы. Император выглядел, как человек, который стоит в одном халате на крыльце и смотрит, как кто-то проскальзывает домой через много часов после того, как обещал. По груди ликтора стекала красная кровь сердца, плащ покрылся пятнами, попало немного и на лицо.

– У меня есть шанс? – спросил он.

– Да, есть. Я не предложил выбор Мерси, потому что Мерси меня сильно разозлила, как ни неприятно это говорить.

– Понимаю, – согласился Августин.

– Августин из Первого дома, – сказал человек, который был богом, и бог, который был человеком, – мой первый святой. Моя первая длань, кулак и жест. Поклянешься ли ты в верности снова, начнешь ли с начала? Или нет?

– Ты сказал, что прощения нет, – прошептал Августин.

– Прощаю, как мне должен бог простить, – ответил император. – Поклянись мне в верности, сын мой, брат мой, возлюбленный мой, ликтор, святой.

Августин поднял взгляд на господа. Глаза остались серыми, как будто время для него все еще не пошло нормально. Он посмотрел на кровь у себя на груди, на присутствовавших в комнате, на меня, дрожащую в твоем теле. На Ианту. Гидеона. Труп Цитеры на стуле. На тело на полу, на спутанные, окровавленные кудри Мерсиморн у своих ног. Он посмотрел на бога Девяти домов.

– Нет, Джон.

Августин поднял руку.

Тошнотворный рывок. Как будто нас подбросило в воздух, Харроу, и в высшей точке полета мы утратили вес, как будто нас трясло на жутком старом лифте, спускавшемся к памятнику, только в миллион раз сильнее. Завыл рвущийся металл. Послышался громкий бульк, и мы попадали, потому что станция перевернулась. Кресла упали, тело Цитеры повалилось на бок, его больше ничего не держало на месте. Я снова смогла управлять твоим телом, хотя вряд ли сейчас был подходящий момент, чтобы двигаться. Заглушки сорвало с окон, и я увидела. Я увидела воду.

Бог споткнулся, его прижало к стене. Свет заливал комнату, странный, неземной, переливчатый свет. Пузырьки и струйки воздуха пролетали мимо окна. Митреум весь целиком погружался в бурую, мутную, кровавую воду.

Плекс вздулся, вздрогнул и лопнул. Река ворвалась в окно стремительным потоком. Императора утащило в воду, Августин нырнул за ним, Ианта потащилась следом. Харроу, мы не оказались в воде только потому, что меня схватил мускулистыми, без единой жиринки, руками святой, с