Обратный отсчет - Токацин

Гедимин медленно развернул новый лист, исчёрканный с двух сторон, везде, где хватало места, попытался оттереть его от пятна смазки — ветошь, в которую лист завернули, оказалась не очень чистой — и протянул Майклу.

— Убежище, — прошептал он. Учёный кивнул, осторожно свернул лист и спрятал в тубус.

— Что случилось с Брайаном? — спросил Гедимин, убирая ненужные чертежи в наиболее чистый и пустой карман. Майкл удивлённо посмотрел на него.

— Вы действительно хотите это знать? Это… очень давняя история. Мать двадцать лет воевала с правительством, чтобы узнать хоть что-то. Всё засекречено. Брат добился небольшой компенсации, но… если вы пойдёте в сеть, вы ничего там не найдёте. Как будто никакого Брайана Вольта не было.

Гедимин мигнул. «Так же, как не было генератора Арктуса. Будто мы с Хольгером ничего не изобрели. Обычная практика мартышек. Своих учёных они ценят так же, как наших.»

— Я хочу знать, — кивнул он. — Вас за это не убьют?

— Что вы, — усмехнулся Майкл. — Даже не арестуют. Официально это обычная семейная легенда. Брайан работал там же, где Герберт… это были первые попытки синтеза сверхтяжёлых элементов. Они пробились к сто двадцатому и шли дальше. Брайан рассчитывал получить сто сороковой, ему не слишком верили. Но… вы слышали об Острове стабильности?

Гедимин кивнул.

— Элемент, который он предполагал получить… его период полураспада должен был измеряться не микросекундами и даже не секундами. Речь шла о тысячах лет. И… мы практически уверены, что он его получил.

— Что⁈ — сармат изумлённо мигнул. — Это невозможно. В принципе.

— Так же, как своими руками собрать твэл на городской свалке? — невесело ухмыльнулся учёный. Гедимин сузил глаза.

— Твэл соберёт каждый, у кого прямые руки. А обойти законы физики…

— Вы переоцениваете прямизну большинства рук, — вздохнул Майкл. — И наши познания… в разных областях. Нам ничего не удалось доказать, и никому не удастся, пока не вскроются архивы. Реактор взорвался, разрушив полздания. Брайан… тело не стали искать. Всё вместе захоронили где-то в пустыне. Что он получил, и что там было… мы несколько поколений пытались докопаться. Брат очень этим увлечён. А для вас это просто чужая семейная история. Скоро за мной прийдут. Вы не пропустите ужин?

— Я ел днём, — буркнул Гедимин. — В полдевятого — на свалке?

Майкл кивнул.

— Непременно буду. Ещё раз увидеть всё это — дорогого стоит. Кажется, вас обеспокоила моя история?

— Если новый элемент настолько долгоживущий, он до сих пор там, — тихо и медленно проговорил сармат. — Его можно найти.

Майкл испустил невесёлый смешок.

— Странные вещи волнуют вас, Гедимин. Идите отдыхать.

…Луч фонаря сверкнул на краю оврага и тут же уткнулся в землю. Гедимин ждал у люка, прислушиваясь к шагам патруля. «Броненосец» и двое сарматов прошли мимо, не приближаясь к краю — с тех пор, как на свалку перестали выбрасывать целые механизмы, было мало желающих туда заглядывать.

Майкл провёл лучом фонаря по тёмным горам мусора, на мгновение осветил Гедимина и радостно усмехнулся.

— Вниз? — прошептал он, подойдя к сармату.

Люк беззвучно открылся; спустя полминуты в закрытом убежище уже горел свет. Теперь, когда все установки были отключены, пещера начала остывать. Работала только вентиляция, откачивая влажный воздух на поверхность. Сухие участки убежища пока оставались сухими; то, что располагалось ближе к затопленному туннелю, покрылось каплями конденсата. Бочкам с ураном это не должно было повредить, но за насосы Гедимин слегка опасался.

— Так-то лучше, — Майкл провёл вдоль защитного поля карманным дозиметром и довольно усмехнулся. — Сейчас тут можно находиться, не опасаясь за свою жизнь. Что ж, приступим…

Он достал скатанный в трубочку листок и, оглядевшись по сторонам, сел у стены.

— Вы всегда сидите прямо на полу?

Гедимин удивлённо мигнул.

— Могу дать кусок ветоши, — он заглянул в ближайшую нишу.

— Не нужно, — отмахнулся Майкл. — Дело привычки… Герберт допытывается, в каком архиве я раскопал ваши чертежи, и не арестуют ли меня за такие раскопки. О вашем существовании ему пока лучше не знать. Ему доверять можно, но всем, кто прочитает письмо по дороге, — навряд ли. Герберт пока очень занят, а я прикинул, что могу сделать я. Начнём, пожалуй, с нового контейнера для облучающей установки…

…На Хольгера Гедимин наткнулся, поднимаясь из душевой, — тот вышел к двери, чтобы проводить Кенена, и ненадолго задержался, вполголоса что-то с ним обсуждая.

— Джед! — Кенен, услышав шаги, развернулся к сармату и широко ухмыльнулся. — Тебя теперь не поймаешь. Уже два вечера тебя никто нигде не видит. Даже Хольгер и Линкен.

— Я подходил к лаборатории сегодня вечером, увидел, что закрыто изнутри, — негромко сказал Хольгер, глядя на забинтованные руки Гедимина. — Лезть не стал. Но… ты там поосторожнее, ладно?

— Ещё несколько вечеров меня не будет, — сказал сармат. — Возможно, до конца сентября. Пока не заходите ко мне. Майкл вызвался мне помочь. Я бы не хотел напугать его.

Кенен и Хольгер озадаченно переглянулись.

— Майкл? Кто это? — спросил сармат-инженер. — Чего он боится?

— Майкл Вольт, учёный из Лос-Аламоса, — тихо пояснил Гедимин. — Он не сармат. Странно, что он не боится одного меня. А вас всех вместе… я не хочу рисковать.

Кенен странно хрюкнул и протянул руку к плечу Гедимина.

— Ты… привёл в свою нору… макаку⁈

— Он — учёный, — сармат недобро сощурился. — Никогда не называй никого из учёных макакой.

— Да хоть сто раз учёный, — Кенен встряхнул головой и ошарашенно посмотрел на Гедимина. — Он человек! Ты мигнуть не успеешь, как к тебе завалится охрана. Жить надоело⁈

Сармат покачал головой.

— Никто не узнает. Ему я верю. А вот тебе внутри делать нечего.

Кенен три секунды смотрел на него в упор, потом отвёл взгляд.

— Как знаешь, Джед. Жаль будет, если тебя расстреляют.

20 сентября 53 года. Земля, Северный Атлантис, Ураниум-Сити

Ветер с озера срывал с кустов побуревшие листья, и они рассыпались по берегу; холодный мокрый лист шмякнулся Гедимину на грудь, и сармат недовольно сощурился. Убрать мешающий предмет он не мог — сёстры Хепри лежали на его руках, придавив их к земле.

— Приятный ветер, — заметила Мафдет, отклеив листок от груди Гедимина, и