Камень-1. Часть первая. Сеанс магии с предшествующим мятежом - Александр Бельский

поглощалась ей в количестве большем, чем это делают камни и деревья, и ее нельзя было найти по этому самому поглощению магическим поиском. Ещё она была избирательна — он мог при формировании сделать так, чтобы действие руны не затрагивало не только его самого, но вдобавок и тех, кого он пожелает. И хотя она могла действовать бесконечно долго, при этом он мог её в любую секунду убрать, а силу забрать себе. Ай да Дарри, ай да молодец! Решив, что такой замечательной придумкой он реабилитирует себя перед предками за руну-взломщика, он понял, что должен немедленно её создать и испытать. Хорошо, что испытывал не на себе. Задумав спрятать стул, на котором недавно сидел, он начал представлять себе новую руну. Она, как и плетение амулета, получалась сложной и повторяющейся. Неожиданно затратилось очень много Силы. Стул исчез. Но так не должно было быть! Он-то сам должен был его видеть! Потянув кончик силы назад, он встретил неожиданное сопротивление, но всё же преодолел его, и «поглотил» силу обратно. Стул возник там же, где был, но словно обгорел, и от него ощутимо несло паленым, даже Варазза обернулась. Охнув, она зашептала:

— Ты что творишь! Пожар хочешь устроить?

Дарри поднял в успокаивающе-останавливающем жесте ладонь, мол, не отвлекай! Тихо поёжился, вообразив, что было бы, если бы он наложил руну на себя. Следовало со всем хорошенько разобраться. Свирепо поскрёб свой подбородок, словно пытаясь проверить, не растет ли долгожданная борода внутрь, а не наружу, и задумался. Представив в голове руну-новоделку и, на всякий случай, полностью заблокировав силу, а у него это уже хорошо получалось, он начал и так и эдак ее крутить, пытаясь разбить на простые составляющие и выяснить, в чём же он так ошибся. Гномы методичны и упрямы. Перебирая все черты и чёрточки, он, наконец, понял, в чём дело. Небольшая ошибка в написании, два похожих элемента, а вот — поди ж ты! Вместо того, чтобы скрыть предмет от взглядов, он убрал его от взглядов. Убрал из этого плана бытия мира. Куда? Да Прародитель лишь знает, может, и вовсе на демонический план бытия. Хорошо, что никто не прицепился к стулу и не вторгся в этот, наш мир. Представив, что могло бы быть, Камень поёжился снова. Впредь никакой спешки, никаких испытаний на себе. И до первой пробы всякую новую руну исследовать, хоть это займет месяц, хоть год! Медленно и тщательно вообразив исправления, он со всеми предосторожностями, едва-едва капнув Силы, вновь подверг злосчастный стул испытанию. Стул никуда не делся, только покрылся каким-то маревом. Но так и должно было быть — он и должен был сам его видеть. Силы на этот раз почти не убавилось. Теперь оставалось выяснить — видит ли стул Варазза. Она, не дождавшись от него ответа по поводу стула и утомившись глядеть на его бессмысленную рожу с устремленным внутрь себя взглядом, вновь занялась уборкой извлечённых для экспериментов Дарри артефактов назад в шкафы и шкафчики. Тихонько окликнув ее, гном спросил, указав рукой на стул:

— Варазза, что ты тут видишь?

Мазнув взглядом по мерцающему стулу и вокруг него, она вернулась к нему глазами и спросила:

— А где стул? Что ты с ним сотворил на этот раз?

Дарри засмеялся и убрал руну, выкачав из нее силу. Стул перестал мерцать. Для армирки же, судя по всему, он возник из воздуха, и она всплеснула руками. Она по-прежнему не видела его колдовства. Дарри пытался ей объяснить про руны, про то, как он их представляет и напитывает силой, но она их так и не могла заметить, и не уставала дивиться.

Зато он устал, словно подросток, который впервые встал в забой с киркой. Да так оно и было, наверное. Он чувствовал, что Силы потратил совсем мало, и ни о каком магическом истощении сейчас речи и быть не может. Но вот то, что он бы затруднился назвать, чем он как раз и создаёт руны, раньше никогда не делало такой работы, и с непривычки устало. Надо будет тренировать это нечто, как в том же забое подростками их учили не только скалывать породу, но и развивать свои мышцы. Воспоминания о прошлом заставили его вновь задуматься о соплеменниках. Выжили ли они? А потом явилась сумасшедшая мысль — пойти и спасти имущество клана. Вызволить грузовики. О чем он и сказал армирке.

— Ты ненормальный, ты понимаешь это? Что ты сможешь один? Убьют тебя без толку, и всё…

— Но я же пойду закрытый незначительностью…

— Да хоть «Покрывалом мрака»!

— А это что такое?

— Есть такой амулет. Всё скрывает вокруг себя как будто облаком тьмы. Ночью особенно помогает укрыться, — ответила Варазза, и, заметив его жадный взгляд, протестующе подняла руки, — у меня его нет! Тут же тебе выложила бы, лишь бы ты не ходил никуда! Но ты уже и так все амулеты пересмотрел, разве только до эликсиров не добрался! Убьют тебя, глупого мальчишку. Не поможет незначительность. Ну вот что ты будешь делать, если шальная пуля тебя клюнет? А амулета щита у меня тоже нет, и заклинания этого я сотворить не смогу, чтобы показать тебе! Или — отряд будет идти, во всю ширину улицы. Они тебя не увидят, но, когда наткнутся на тебя в тесноте — не поможет тебе твоя руна. Герой-одиночка только в сказке может победить. Никакие умения, никакая сила и колдовство не спасут одного от многих, как ты не понимаешь? Ну вот вспомни свое детство, ведь дрался, наверное? Все мальчишки дерутся. И всегда есть кто-то один — сильнее всех, быстрее всех, или какой воинской наукой сызмальства занимается. Если он умён, то он не будет этим злоупотреблять. А глуп — так будет шпынять и изводить тех, кто слабее. До той поры, пока они не соберутся в стаю и не понесут его на кулачках. Ну вот что, было у вас так? Было? По лицу вижу, что было. Так вот если ты надеешься на незначительность, то ты врёшь, а если на свою обретённую силу — то ошибаешься. И, рассчитывая на силу, становишься таким же дураком, как тот, кого бьют толпой. Опыта воевать у тебя тоже почти нет, города ты не знаешь. Зажмут тебя в углу, и никакая сила твоя не поможет. Есть у меня покупатель постоянный, из Пришлых, старший унтер из крепости. У него кисти левой нет, и по весне-осени культю ему