Кощег - Светлана Алексеевна Кузнецова

тихо. Вмешиваться он и не думал, похоже, просто стоял и смотрел в отдалении, как Злата саму себя чуть не сгубила. — Вот так бредешь, бредешь, а ничего не происходит. Рано или поздно начинает казаться будто шагаешь на месте и никогда это не кончится.

— Мог бы и помочь!

Он приподнял бровь и усмехнулся.

«Ну ясно же, — поняла Злата. — Он ведь слово дал провести меня к озеру, от чудищ оберегать, хищных зверей, могущих по пути встретиться, отгонять. Однако ж не хранить от себя самой! Кинься я в воду, ничего не стал бы делать, и совестью опосля не страдал. Впрочем, было бы чем страдать. Совести у него нет и не было никогда».

— И получить нож в спину? Благодарю, душа-девица, не хочется.

— Хватит уже ко мне так обращаться! — разозлилась Злата. — Нет у тебя ни души, ни совести!

— Хорошо, как скажешь, — перечить он и не подумал.

Она сжала кулаки и снова мысленно обозвала себя дурой. А ведь почти уж поверила будто с другом идет. Начала всерьез рассчитывать на этого мерзавца, слугу Кощея! Да он же, пусть и человек, сам почти что нечисть: закладной.

— А веревочка-то непростая и узел — тоже, — проговорил он словно бы себе под нос, но Злата расслышала. — Прыгнула бы в воду, в себя пришла, я б тебя и вытянул. Но никак не раньше. Чай не видала ни разу на какие дела зачарованные способны?

Рассказывали. Когда Злата еще мала была, полюбил деву лесную один дружинник. Частенько он на охоту ходить стал, да не в простой лес, а в чащу, где и встречался со своей милой… Хотя скорее та просто очаровала или зелье любовное дала. В конце концов, нечасто молодцы в зеленокожих сморщенных созданий влюбляются, у которых всей прелести (и этого не отнять) глаза ясные цвета неба весеннего да золотые волосы невообразимой длины. Лесная дева их в родник складывала, а вода несла далее. Впадал родник в речку, а та — в еще большую. И бежала-бежала к морю-океану. Там люди специально песок донный просеивали и часто находили золото.

Дружинника застукали за тем, что колодец во дворце отравить хотел. Подговорила его зазноба нечистая. Пока скрутили его, человек двадцать поломал, троих прибил насмерть. Никого в лицо не узнавал, речей и окриков не слышал вовсе. Лишь Путята и сумел с ним справиться и то не столько силой, сколько хитростью: сеть рыболовную удачно кинул, дружинник в ней и запутался.

Хотел царь казнить его, да дружинник оказался племянником двоюродным любимым старшего боярина. Так любил его боярин, что слухи по стольному граду шли будто никакой то не племянник, а сын родной. Короче, отговорили Горона от расправы, откуп щедрый боярин за родича дал. Гонцов к Ягафье послали, прибыли те со снадобьем и словами волшебными, только с их помощью избавили зачарованного от любовной лихорадки.

Слово за слово рассказал он о том, что встретил на берегу ручья Мирославу, дочь купца Мороза. Та действительно в воде косу мочила, но дружинник не заподозрил будто дева лесная приняла облик девицы. Поздоровался, затем разговорился, а она и предложи: «Прыгни на мою сторону ручья, молодец, аль боишься порты замочить?»

Ширины ручья того всего-то два шага. Прыгнул дружинник на ту сторону, да берег мягким и глинистым оказался, ноги в стороны разъехались, и упал он в воду. Тучу брызг поднял, сам влаги нахлебался, хотел выбраться и не сумел, поскольку золотые волосы крепко связали. А далее он и не помнил ничего, очнулся лишь после слов да снадобья Ягафьи.

Припомнила Злата, как пальцы ее не слушались. А вдруг и она сумела бы силищу эдакую в себе вызвать? Может, вовсе не пытался ее сгубить и не трусил Кощег, просто проявлял благоразумие? Дружиннику-то тому тоже говорили, чтобы в чаще ни с кем не заговаривал, а он не послушал, пошел на поводу у лесной нечисти.

Впрочем, виниться и прощения выпрашивать Злата не стала, иное молвила:

— Ты смеешься надо мной, да?

— Предупреждаю, — сказал Кощег, потерев переносицу. — Все же мне приходилось уже пересекать болото, а тебе — вряд ли.

Болото должно было стать ее последним испытанием перед походом к белокаменному замку. Аккурат к нему собиралась приступить, когда именно Кощег все ее планы расстроил. Да и к худу ли? Не пришлось головой рисковать, поддаваясь на чары сон-травы, да и гать с той стороны чащи поломана.

— Мне вполне хватает того, что мы просто идем и никто на нас не нападает, — проговорила Злата.

Вдруг. Краем глаза она уловила некое движение. Видать, очередная жаба. Грузное тельце плюхнулось с листа кувшинки в воду, создав множество брызг, Злата невольно посмотрела и вскрикнула. Прямо из-под воды смотрел на нее труп, червями да рыбами поеденный. Пристально, внимательно. Свет на шеломе и кольчуге играл разноцветными бликами.

— Ну-ка стоять! — Кощег обхватил ее за плечи. — Что? Опять подействовали болотные нашептывания?

— Какие еще нашептывания? Я не слышала ничего, — возразила Злата и снова вскрикнула, потому что труп пошевелился.

Сначала всплыл, затем, не сгибая коленей и пояса, поднялся с надсадным скрипом, невольно вызвав мысли о граблях. Вот так же Ярка-косой сын купца Борзого шел-шел, не заметил и как получил древком в лоб. Все конюшие работники над ним что гуси гоготали. Но Злате точно не до смеха сейчас сделалось.

Взвизгнула сталь, воздух рассекая, а вместе с ним и тело мертвеца надвое. Тотчас тишина упала на Злату, аж в ушах загудело. Зато и с мыслей окончательно спала пелена. Казалось шла она, как в забытьи.

— Очнулась-таки, душа-девица? — спросил Кощег и усмехнулся. — На этот раз окончательно?

Злата хватанула ртом мерзкий провонявший тиной воздух и закашлялась.

— Нашла кого слушать.

— Но я не слушала… — потрясенно повторила она.

— Не слушала да не слышала бы, не поддалась, — сказал Кощег, отступая от нее и продолжая путь. Веревка натянулась. Злата пошла следом покорно, ощущая себя буренкой на привязи и оттого злясь еще сильнее: и на него, и на себя. — Слишком легко было бы. Звуками только самая слабая нечисть пользуется. Она же и человечков прибирает наиглупейших и наивных сверх всякой меры. Особенно любит голосами детскими из-за границы звать, молить помочь, плакаться, что нога болит, до дому не дойти. Но это нечисть хоть чуть разумная. Та, которая кровожадная да тупая, просто орет