Кречет. Первый очаг - Эльхан Аскеров

– Привал, браты. Не будем раньше срока коней морить.

Спешившись, казаки принялись вываживать коней, давая им остыть, а Беломир, распустив подпругу своему скакуну, вдруг замер, сообразив, что его всё это время так царапало. В станице многие, как и он сам, носили славянские имена, а Серко назывался именем греческим. Удивлённо хмыкнув от такого открытия, парень нашёл казака взглядом и, дождавшись, когда он обратит внимание, жестом отозвал его в сторону.

– Чего тебе? – насторожился Серко.

– Ты прости, дядька, за спрос, да только я сейчас понял, что у тебя имя из тех, что при крещении дают, – осторожно высказался Беломир. – Как так? Ты ж вроде пращура чтишь?

– Верно, чту. А что до имени, так я не всегда тут жил. Сам видел, тот сотник, что за дочкой боярской приезжал, давно меня знает, – пожал казак плечами, напомнив старую историю. – Имя это мне и вправду при крещении дали. Да только сложилось так, что меня прежде пращур отметил. В глаза мои глянь. Забыл, что я характерник?

– Выходит, про оборот это не байка? – окончательно запутавшись, пролепетал Беломир, едва не теряя связь с реальностью.

– Правда то, – вздохнул Григорий. – От прадеда мне умение досталось. А уж ему от кого, не ведаю. Знаю только, что он ведуном был. Ещё чего знать хочешь?

– А глянуть можно? – не удержавшись, спросил парень.

– Опасно это, – скривился Григорий.

– Чем? – не унимался Беломир.

– Я в первые мгновения после оборота себя не помню. Могу и в драку кинуться. Это уж после, как опамятовать смогу, вспоминаю всё, что делать хотел. А сначала с норовом волчьим никакого сладу нет. Порву и не сморгну.

– А разве это не в полнолуние происходит? – припомнив кое-какие легенды, уточнил Беломир.

– Ну, ты характерника с простым оборотнем-то не путай, – презрительно усмехнулся казак.

– А в чём разница?

– Уймись, друже, – вздохнул Григорий. – Знаю, что любопытно тебе это, но добром прошу, сдержись. Не доводи до беды.

– А долго ты в память входишь? – спросил парень раньше, чем успел сообразить, что именно спрашивает.

– Сердце человечье сотню раз стукнуть успеет. И хватит, Беломир. Всему предел есть, – жёстко осадил парня казак.

– Прости, дядька. Не держи сердца. Просто в наших местах про такое только сказки ходят, – быстро повинился Беломир. – Вот и хочу понять, что быль, а что лжа.

– Добре. После ещё побаим, – понимающе кивнув, пообещал Григорий.

Выводив коней, Беломир позволил им напиться и, скинув сапоги, сунул ноги в родник, уйдя ниже по течению от лагеря. Холодная проточная вода быстро сняла усталость, и парень, намотав высохшие на ярком солнце портянки, снова обулся. Глядя на него, потянулись к роднику и казаки. Серко, хлопнув парня по плечу, одобрительно усмехнулся и, кивая на бойцов, негромко поблагодарил:

– Правильно ты им показал, как усталость сбросить. Вода проточная, много всяких болезней излечить может. Особливо ежели поближе к истоку в неё лечь. Там у неё самая сила, что она от земли матушки берёт.

– А мы раны морской водой лечили, – автоматически отозвался Беломир, для поддержания своей легенды.

– За то ничего не скажу, не ведаю, – качнул казак головой.

– Долго стоять станем? – сменил парень тему.

– Как ярило к закату пойдёт, так и двинемся, – ответил Серко, бросая в небо короткий взгляд. – По такому светлу ехать, степняков будоражить.

Вспомнив, что всё это время Григорий вёл отряд так, чтобы не выезжать на холмы и взгорки, Беломир только кивнул, сообразив, что он хочет сказать. Для их ватаги скрытность прежде всего. В противном случае может получиться, как в той присказке – ушли по шерсть, а вернулись стрижеными. Воспользовавшись решением командира, парень раскатал свой кусок войлока, служивший ему постелью, и, снова скинув сапоги, улёгся, решив вздремнуть, пока есть время. В любом случае набег планировался ночью, так что временно сменить режим будет в самый раз.

Есть на такой жаре не хотелось, воды он успел напиться, пока поил коней, так что можно и поспать. С этой мыслью он и уснул. Проснулся парень от фырканья коней. Подняв голову, он быстро осмотрелся и, заметив какую-то суету на краю лагеря, принялся быстро обуваться. Подойдя к что-то тихо обсуждавшим казакам, парень нашёл взглядом Серко и, поймав его взгляд, вопросительно выгнул бровь. Кивнув, Григорий кивком головы отозвал его в сторону и, едва заметно усмехнувшись, тихо спросил:

– Добре почивал?

– Как дома, – с довольным видом усмехнулся Беломир.

– От и добре.

– А с чего спор?

– Пока стояли, степняки стойбище своё к этому роднику перенесли. Вон за тем холмом их отара, – ткнул казак пальцем в нужном направлении.

– И что не так? – не понял парень.

– Да спорят казаки, этой ночью налететь или выждать, – чуть скривился Серко. – А сам как мыслишь?

– Выждать надобно, – прикинув кое-что к носу, высказался Беломир. – И присмотреть за ними. Может, и вправду ещё не все пришли, а может, кого гонцом куда пошлют, с вестью. Должны же они своему хану сказывать, где встали? – на всякий случай пояснил он свою мысль.

– Верно. Должны, – одобрительно кивнул казак. – Вот как смеркаться станет, и сходим с тобой. Согласен?

– Конечно, – пожал парень плечами, понимая, что включать заднюю в нынешней ситуации глупо.

– От и добре. Сам тебя кликну, – хлопнул его казак по плечу и, вернувшись к спорщикам, несколькими словами погасил все разговоры.

Судя по реакции бойцов, авторитетом он у казаков пользовался серьёзным. И почему при всех этих раскладах он решил остановить свой выбор именно на нём, Беломир никак не мог понять. Ну не такой он великий воин, чтобы вот так безоглядно доверять почти незнакомому человеку. Да, толковый рукопашник, кое-что умеет в плане ножевого боя, как-то орудует шашкой, но ни разу не настоящий воин, которыми их описывали в разных летописях. Но пока этот разговор Беломир решил отложить до лучших времён.

Вернувшись к своему месту, он достал из перемётной сумы местный сухой паёк и принялся с аппетитом ужинать. Копчённое Векшей сало дикого кабана пошло на ура. Ароматное, нежное и в то же время упругое, с толстыми прожилками мяса. К тому же приправ кузнец не жалел. В поход с собой парень прихватил солидный шмат. И сытно, и вкусно, и на жаре долго не портится. Хрустя сухарями, Беломир от души наелся и, вздохнув, достал из второй сумы кожаную флягу с квасом. Запивать сало сырой родниковой водой он не рискнул.

Поужинав, Беломир не спеша прогулялся до своих коней и, убедившись, что с животными всё в порядке, снова вернулся на своё место. Улёгшись на спину, он закинул руки за голову и, уставившись бездумным взглядом в темнеющее бездонное небо, усмехнулся про себя: «Как там у классика про мужиков было? Поспать, поесть да на бабу залезть. Вот и все мужские желания. Два выполнил, а вот с бабами тут напряжёнка. И это уже начинает напрягать. Может, и вправду рабыню себе добыть? Не, ну этих дикарок нафиг. Прирежет ещё ночью или отравит чем. С них станется. Блин, вот ведь влип. Даже если выкуплю рабыню, всё равно не стану заставлять. Воспитание не позволит. Стану как горничной жалованье платить. Тоже мне, помещик», – фыркнул Беломир про себя.

Тихие шаги рядом с его спальным местом заставили парня очнуться и перевести взгляд на знакомую фигуру Григория. Увидев, что парень его заметил, казак чуть усмехнулся и, присев на корточки, негромко скомандовал:

– Пора, друже.

Кивнув, Беломир легко поднялся и, быстро навесив на себя амуницию с оружием, подхватил с седла арбалет. Подпрыгнув пару раз и убедившись, что ничего не звенит и не брякает, Беломир повернулся к напарнику и, кивнув, коротко сообщил:

– Готов.

Кивнув в ответ, Григорий одним тягучим движением взмыл на ноги и, стремительно развернувшись, направился куда-то в степь. Двигался он быстро, но при этом очень тихо. Беломир, глядя на его походку, тут же принялся перенимать манеру движения казака. Уж очень ловко у него это получалось. Словно трава сама перед ним расступалась. Во всяком