Кречет. Первый очаг - Эльхан Аскеров

Следующего степняка, выскочившего, словно чёртик из табакерки, парень встретил голыми руками. Шагнув под падающую с оружием руку, он дёрнул пролетевшую мимо конечность и, ухватив степняка за жилистую шею, просто сдёрнул с седла. Дальше последовал пинок сапогом в висок, и противник затих. Шедший следом за ним Векша смахнул с коня очередного воина, давая парню выхватить шашку.

Так, в паре, они дошли до противоположного края площади и, развернувшись, двинулись в другую сторону. По приблизительным оценкам парня, степняков было примерно с полсотни. Может, чуть больше. На что они рассчитывали, нападая такими силами на станицу, было непонятно, но вопрос этот Беломир решил оставить на потом. Сейчас главным было не дать никому из нападавших вырваться из станицы и покончить со всеми, кто сумел в неё проникнуть.

Что-то с этим нападением было не так, но что именно, парень никак не мог понять. Понимал только, что была тут какая-то неправильность. Стремительным ударом шашки смахнув голову очередному нападавшему, он сделал танцевальный шаг в сторону, одновременно разворачиваясь к следующему противнику, но как оказалось, воевать уже было не с кем. Казаки, хоть и занимались каждый своим делом, к подобным налётам были привычны, так что раздумывали не долго.

Проходя между тел, Беломир одним точным движением вскрывал всем лежащим глотки, избавляясь от возможных подранков. Церемониться и возиться с раненым врагом тут было не принято. К тому же тут не держали в рабстве пленных. Бывало, что легко раненных отдавали потом обратно роду за выкуп, но такое случалось не часто. Разговор с подобными налётчиками был короткий. Напали – сдохните. Тратить время и силы на лечение и возню с выкупом никто не желал. Своих забот хватало.

Вывернувший откуда-то Серко, увидев парня, подошёл и, кивая на ближайший труп, с жёсткой усмешкой спросил:

– Узнаёшь?

– С чего бы? – не понял Беломир.

– А ты на пояса глянь, – подсказал Григорий.

– Твою мать! – зло выдохнул парень, увидев знакомый рисунок. – Так это выходит, кровники мои?

– Они самые, – кивнул казак.

– Это они, чтобы меня одного зарезать, столько народу положили? – продолжал недоумевать парень.

– Ты – это главное, а на станицу они напали, чтобы полоном и добром разжиться, – отмахнулся Серко. – Давно уже слух по степи ходил, что татары за полоном собираются. Вот и пришли. А тебя, это уж как получится.

– Жаль, раньше того не знал. Всех бы на том кругу кончил, – зло выдохнул Беломир.

⁂

– Это что ж получается? Из-за одного воя на всю станицу татары напали? – возмущённо завопил мужик неопределённого возраста и странного вида.

– А то прежде на нас не нападали, – хмыкнул Григорий, презрительно усмехнувшись. – Ты б, Малюта, помалкивал, пока умные люди совет держат.

– А чего это я молчать должон? – взвился мужик, хватаясь за рукоять сабли.

– Вот только вынь железку свою, голыми руками удавлю, паскудника, – рыкнул Серко, и мужик моментально увял. – Все, кто со мной да с Беломиром в поле бывали, знают, что вой он добрый и от драки не бегает. Более скажу. Он со мной хазар высматривать ходил, и иного дружку я себе не желаю. Надёжен, верен и споров пустых не ведёт. А то, что татары налететь решили, так иного от поганых и ждать не приходится. Род этот давно полоном промышляет. Людоловством и поднялся. И то, что они от нас укорот добрый получили, славно. Теперь им не о набегах думать придётся, а о том, чтобы род сохранить.

– Выходит, Беломир просто причиной стал, чтобы на стан налететь? – уточнил один из пожилых казаков.

– Верно.

– Ну, и чего тут рядиться тогда? – развёл мужчина руками. – И вправду не первый то налёт был, и видать, не последний будет. А раз так, то и неча доброго воя хулить. Верно он всё сделал. В тот раз сильного воя татарского сгубил, и в этот тоже не последнего рубаку зарезал. Вот и выходит, что окромя пользы, никакого стану вреда.

Собравшиеся казаки, переглянувшись, дружно закивали, принимая такое решение. А мужчина, вскинув руку, продолжил:

– А ты, Гриша, коль решил его дружкой назвать, так и род вам с помощь. К тому же задумки у Беломира добрые имеются, от которых и нам всем польза. В общем, я так мыслю. Ты, Беломир, делай, что задумал, и с Гришей, вон, в поле ходи. А от нас дурного не жди. Верно я говорю, казаки? – обернулся он к собравшимся.

– Верно! Любо! – раздалось в ответ.

– Вот и добре, – поднявшись, закруглил Григорий сход. – Баста, казаки. Дел и без того много. Расходитесь.

Сидевшие прямо на земле станичники начали подниматься, тихо гомоня, стали расходиться по домам. Только теперь Беломир получил возможность оценить хотя бы примерное количество народу, проживавшего в станице. По всему выходило примерно четыре сотни человек. Это с учётом женщин и детей. Во всяком случае, на сходе собралось более полутора сотен бойцов.

– Это чего сейчас было? – тихо спросил Беломир, поднимаясь следом за Серко. – Меня судить, что ли, собирались?

– Сход это был, друже, – усмехнулся Григорий. – А судить тебя не за что. Всё ты верно сделал.

– А зачем тогда сход? – не понял парень.

– Да налёт этот дурной какой-то был, вот и собрались, чтобы подумать, с чего вдруг татары взбеленились.

– И все решили, что тому я виной? – уточнил Беломир.

– Забудь. Нет тут твоей вины, – отмахнулся казак. – Наказать они нас решили. Да и не весь род тут был. Молодняк дурной, решил старикам показать, как дела вести надобно. Вот и нарвались. А вышло всё и вправду добре. Им теперь не до полона станет. Можно полсотни воев взять да в степи их добить, никто не уйдёт.

– Слабый какой-то род получается, – проворчал Беломир, прикинув количество уничтоженных степняков.

– А тут вся штука в том и кроется, что войско татарское из таких вот родов и собирается, – хищно усмехнулся Григорий. – Каждый род сам по себе слаб, а вот в куче сила серьёзная. Их хан верховный потому и ярится, что как весна, так все роды в разные стороны, словно тараканы разбегаются. У них ведь как. Есть у тебя стада большие, значит, и род сильный. Кони, овцы, иной раз верблюды, у них это богатство. А всё остальное они с бою берут. И чем больше воев род выставить может, тем он сильнее считается. Вот и выходит, что теперь род этот снова слабым стал.

– И далеко от нас кочевье их? – задумался парень.

– С седмицу скакать надобно. Да только беда не в том, что скакать долго. Беда в том, что в степи только они толком все ручьи да родники знают. А без знаний тех до стойбища не доберёшься.

– А ведь ты все те ручьи точно знаешь, – помолчав, неожиданно высказался Беломир.

– Знаю, – и не подумал спорить казак. – Что, хочешь до них сбегать?

– Думаю, – вздохнул парень. – С одной стороны, род до исподнего раздеть было бы добре. А с другой, с бабами да детишками рубиться не велика честь. Да и голыми их в степи оставлять, на голодную смерть обрекать.

– Ну, кое-что и оставить можно. Немного, только чтобы до родичей добраться смогли, – жёстко усмехнулся казак. – Так что, сбегаем? Глядишь, и ещё какой полон наш вызволим.

– Вдвоём? – с сомнением протянул парень.

– Чего это вдвоём. Я десяток свой кликну, казаки враз поднимутся, – не унимался Серко.

– Твой десяток? – не понял Беломир. – Я думал, что по войне в стане ты первый.

– Нет, – решительно мотнул Григорий чубом. – Трое нас. А старшим атаман ходит. А десяток, это я только называю так. Там два с половиной десятка воев имеется.

– Погоди, а атаман у нас кто? – окончательно запутался парень.

– Так Родомил, – развёл Григорий руками.

– Как так? – охнул Беломир. – Когда татарам хазар показывали, он у тебя дружкой ходил. Ты ж командовал.

– Так моя задумка, мне и исполнять. А он так, для присмотру за мной был, да в обычных делах казаками командовал.

– А на торг когда ездили, я его уговорил горцам хлеба продать, – проворчал Беломир, почёсывая в затылке. – Думал, он просто охраной