Кречет. Первый очаг - Эльхан Аскеров

– Потому я ему плеть и срубил, – пожал Беломир плечами.

– Благодарствуй, – вздохнул казак. – Да только ты главного не сказываешь.

– Да просто тут всё, дядька. Раз им хлебушек наш так потребен стал, значит, недород у них. Вот и торопятся, чтобы семьи накормить. А станем время терять, да в торге отказывать, горцы ещё сильнее озлятся. Сам подумай. Одно дело, когда просто набег или ещё замятня какая, и совсем другое, когда бабы да детишки с голоду мрут.

– А ведь и верно. Редко так бывает, чтобы они хлеб до торга перенять старались. Это выходит, что и серебра у них мало?

– За то ничего не скажу. Не ведаю, – ушёл парень в глухой отказ.

⁂

Не спеша прохаживаясь по рядам, приятели с интересом рассматривали выставленные купцами товары, то и дело прицениваясь и щупая понравившуюся вещь. Беломир, пользуясь случаем, решил пополнить свои запасы тканей для исподнего и просто одежды. Простые ткани быстро изнашивались, так что вопрос одежды был весьма актуален. Купив полштуки шёлка на исподнее и рубашки, парень уже собрался возвращаться к своему каравану, когда приметил на прилавке странное зеркало.

Не удержавшись, парень подошёл поближе и принялся с интересом разглядывать узорчатую рамку, которая обрамляла серебристое полотно.

– Ты чего, друже? – подойдя, удивлённо загудел Векша.

– Вон, товар рассматриваю, – кивнул Беломир на зеркало.

– Зерцало? А к чему тебе? – озадачился кузнец.

– А ты Верее своей не хочешь?

– Думал, да только дорого встанет, – чуть скривившись, вздохнул гигант. – Оно ведь серебром взято.

– Ой дурак! – едва не взвыл Беломир в голос, с трудом сдержавшись, чтобы не треснуть себя кулаком по лбу.

– А то серебро, что на монеты идёт, для такого подходит? – быстро уточнил он, кивая на зеркало.

– Не, его чистить надобно, – уверенно заявил кузнец.

– А ты знаешь как? – не унимался парень.

– То не трудно, – отмахнулся Векша, настороженно разглядывая приятеля. – Ты чего задумал? – не удержавшись, поинтересовался он.

– На что серебро лучше ложится? На медь или на латунь? – спросил Беломир, не отвечая на вопрос.

– На латунь лучше, – уверенно заявил кузнец. – Особливо ежели её прежде обработать правильно.

– И ты знаешь, как и что для этого потребно? – не унимался парень.

– Да знаю, конечно. Ты ответь, что делать решил, – едва не в полный голос загудел Векша.

– Пошли латунь покупать, – скомандовал Беломир, хватая его за рукав.

Так и не сообразивший, что происходит, кузнец покорно последовал за ним, явно сгорая от любопытства. Векша давно уже понял, что просто так парень вопросов не задаёт, но если пристал вот так, то следом обязательно будет что-то интересное. Беломир закупил несколько увесистых брусков нужного металла, даже толком не торгуясь, и, закинув мешок на плечо, весело усмехнулся:

– Ну, друже, считай, что мы теперь богачи.

– Это с чего бы? – снова не понял Векша.

– Зеркала с тобой делать станем. Всякие. Чтобы и на стену повесить можно было, и на стол поставить, и просто при себе носить. Главное, формы для отливки рамок красивые сделать. Эх, нам бы с тобой художника толкового найти…

– Кого? – тут же спросил Векша, понимающе кивая.

– Человека, который добре рисовать умеет. Ну, картинки всякие, навроде лубков, – принялся пояснять Беломир, сообразив, что снова прокололся.

– Ага, уяснил, – задумчиво кивнул кузнец. – Головня-плотник вроде умеет, – помолчав, высказался он. – Сундуки у него зело красивые выходят. Резные.

– То, что нужно, – одобрительно кивнул парень. – Всё, обратно пошли. Нам ещё штихеля для резьбы сделать надо будет. Рамка у наших зеркал сама по себе красивой должна быть. Тогда и цена выше будет.

– Чего сделать? – тут же последовал очередной вопрос.

– Резцы особые у нас так называются, – быстренько выкрутился парень, шагая в сторону их бивака.

Добравшись до лагеря, приятели сгрузили всё купленное в телегу, и Беломир, откопав в своих вещах клочок пергамента, подхватил из костра уголёк. Усевшись рядом с кузнецом, он принялся примерно рисовать всякие резцы, попутно поясняя, для чего это нужно. Они так увлеклись, что не обратили внимания, когда к их костру подошли четверо вооружённых степняков. В биваке, кроме них, оставался только один возница, оставленный присматривать за лагерем.

Очнулся Беломир от ощущения, которое сам прежде называл «шерсть дыбом». Вскинув взгляд, он увидел перед собой эту непонятную четвёрку и, слегка подтолкнув приятеля локтем, спросил, не спеша поднимаясь:

– Хотели чего, почтенные?

– Тебя видеть хотел, – жёстко усмехнулся самый старший из подошедших.

– Ну увидел, и чего? – пожал парень плечами.

– Родичи говорили, витязь, а ты просто мальчишка.

– Хочешь это проверить? – зашипел Беломир, мысленно готовясь к серьёзной драке.

Что ни говори, а рубиться сразу с четырьмя у него не получится. И кулаками тут не управишься. Разом ломтями настругают. К тому же шашка его находилась в телеге. Ходить с ней по торгу было неудобно, так что парень предпочитал обходиться кинжалом. К подобным вещам тут относились весьма серьёзно, так что любой, не имеющий отношения к воинской службе или к казачеству, открыто нося такое оружие, мог нажить себе неприятностей.

На обычные ножи внимания не обращали. Такие клинки были у всех. А вот настоящий боевой нож, или кинжал, могли носить только те, кто готов был показать свои боевые умения любому пожелавшему. Внимательно рассматривая стоящих перед ним степняков, Беломир пытался понять, кто это такие и с чего они вдруг решили нажить себе головной боли. Вставший рядом с ним Векша выразительно хрустнул пудовыми кулаками и, огладив бороду, негромко добавил:

– На торгу боя быть не должно. Хотите уклад порушить?

– Я его в круг звать стану, – помолчав, угрюмо отозвался говоривший с парнем степняк. – Сабля, кинжал. Ты и я.

– Так умереть хочешь? – с жёсткой усмешкой поинтересовался Беломир.

– На всё богов воля, – не менее жёстко усмехнулся степняк, и вся группа, развернувшись, потопала к торжищу.

– Я им что, в суп плюнул? – удивлённо проворчал парень, глядя им вслед.

– Ты чего, друже? – удивился Векша. – То ж родичи того степняка, что ты голыми руками удавил, когда Ладушку вызволял, – пояснил он, размахивая руками.

– А ты откель ведаешь? – не понял Беломир.

– Так вышивка на одёже да поясах у них такая же. Неужто не помнишь? – растерялся кузнец.

– Да нужны они мне, – фыркнул парень. – Своих забот хватает. Удавил, и ладно. Лучше скажи, что это за круг такой?

– Место такое, где вои промеж себя споры всякие решают оружьем, – вздохнул кузнец. – Рубиться с тобой хочет.

– Так на торгу ж вроде нельзя, – озадачился парень.

– Так для того круг и задумали. Ежели промеж двоих спор какой вышел, и решили они его оружным боем решить, то в круг идут и там уж бьются, как сами уговорятся.

«Твою мать, так это он меня на дуэль местную, что ли, вызвал?» – охнул про себя Беломир, почёсывая в затылке.

– А чего на том кругу делать можно? – уточнил он для общего понимания.

– А вот как уговоритесь, то и можно, – удручённо вздохнул Векша.

– А сам круг где? Что-то я ничего такого не помню, – продолжал недоумевать парень.

– То только говорят, круг, – отмахнулся кузнец. – Вон, за торг выйдем, место подходящее присмотрим, и всё. А круг, потому как народ вокруг собирается, поглазеть.

«Хлеба и зрелищ. Блин, ничего не меняется», – проворчал про себя парень, внимательно его слушая.

– И когда этот бой будет? – задал он следующий вопрос.

– А вот как татары решат, что готовы, вестника к тебе пошлют. Они вызвали, им и место искать. Тебе только прийти туда надобно. Дальше, как род даст.

– А я, значит, должен все дела бросить и к ним бежать? – возмутился Беломир.

– Так дело-то не простое. Оружный бой, не шутки.

– Ладно, пожуём, увидим, – хмыкнул парень, доставая из телеги шашку.

Но как оказалось, рано расслабился. Весть о том, что его вызвали в круг, уже облетела всех станичников. Каким образом это произошло, Беломир так и не понял. Ведь в лагере кроме них с кузнецом был только один человек, да и тот сидел в стороне