Суворовец. Том 1 - Анна Наумова

Дело и впрямь общественное. И Егора — тоже. Он как никак — вице-сержант. А субординация в военном училище — жесткая. Случись какая размолвка или драка во взводе — первым делом спросят с вице-сержанта. Виноват, не уследил.

Поэтому опасения "Бати" понятны. Наверняка Егору взводный уже втер про важность сплоченного коллектива, суворовскую дружбу и все такое. Только мы в училище — без году неделя. Какой из нас "сплоченный коллектив"? Хоть и все как один — советские мальчишки, а все ж разные.

Взять хотя бы самого Егора. Из потомственной семьи военных парень. Дед его до Берлина дошел. Много наград имеет. Батя — подполковник, в части служит. Тоже в Московском СВУ учился. Да и сам Егор карьерой военного грезит. Еще школьником решил, что продолжит семейную традицию. Генералом хочет стать. Поэтому и "шуршит" по учебе вовсю. И залетов никаких себе не позволяет.

А вот братья Белкины — они же "ТТ-шки" — те другие. Полная противоположность нашему вице-сержанту. Обычные шкодливые сорванцы с шилом в заднице, из многодетной семьи. Сами пока не поняли, куда попали. Все еще не дошло до "одинаковых", что детство осталось там, за забором. Где-то далеко. В той, прошлой, беззаботной школьной жизни.

Ничего. Еще поймут.

Колян Антонов у нас - вообще из рабочей семьи. И мать, и отец, и оба деда с бабушками всю жизнь на заводе пахали. А парень влился в суворовскую братию, как родной. Будто всю жизнь тут был.

Прорвемся!

— Да не наводи ты панику, "Батя", — спокойно и миролюбиво сказал я. — Просто потрещал кое-с-кем из Зубовых родичей. Чтобы слезу не давили и служить парню не мешали. Ничего. Подуется еще немного, потом спасибо скажет.

В подробности я вдаваться не стал. Общей информации вполне достаточно.

— М-да уж... — протянул вице-сержант... — Ну ладно.

И опасливо покосился на Димку Зубова.

Парень вдруг отодвинул в сторону учебник и вырвал листок из обычной зеленой ученической тетради с заповедями пионера на обложке. А потом начал на нем что-то сосредоточенно писать. Даже язык чуть высунул от старания. Происходящее вокруг Зубова, кажется, внезапно перестало волновать.

Про сочинение, наверное, неожиданно вспомнил. Что ж, дело хорошее. А я еще успею.

Я, зевнув, снова уронил голову на вытянутую руку. Но подремать мне опять не дали. Егор будто прочел мои мысли.

— Парни! — обратился он к остальным неугомонный вице-сержант. — Все помнят, что скоро мы "Красотке" нашей скоро сдаем сочинение по литературе? Кто про кого пишет? Я — про деда. Он до Берлина дошел...

— И я про деда! — оживился Леха Пряничников.

— Я про батю! — с гордостью сказал Колян Антонов. — Там есть что рассказать. Он у меня передовик производства. На "ЗИЛе" работает. Его фотография на доске почета висит!

— Кстати, пацаны! — оживился Илюха "Бондарь". — И мне есть что рассказать. Не для сочинения, конечно. Но история та еще. Че, потравить?

— Давай, "Бондарь"! Трави! — милостиво разрешил Егор и устроился за партой поудобнее. С его огромным ростом это было сделать не то чтобы легко. — Слушаем тебя!

— Трави, "Бондарь"! — поддержали его другие ребята.

— Давай! Давай! — поторопил приятеля Миха Першин. И затянул потуже пояс. — Как раз до ужина время быстрее пойдет! Не знаю, как вы, пацаны, а я жрать хочу — не могу!

— В общем, — деловито начал Илюха, — дело было так. Батя у меня в тоже в Суворовском учился. Только в другом. Короче, был там у них один парень-суворовец. Отличник, активист комсомольский и все такое. На медаль шел. Гришкой звали. Гришка этот завсегда был в училище на хорошем счету. А еще танцевал классно — на балах все девчонки на него во-от такими глазами смотрели. А однажды даже подрались между собой — спорили, кто с Гришкой танцевать будет! Чуть глаза друг дружке не выцарапали. Их потом офицеры, говорят, еле растащили!

— Короче, пай-мальчик этот Гришка, — нетерпеливо перебили его. — И чего?

— И того! Вдруг — бац! Упал ударник мигом ниже плинтуса. Пропесочили Гришку в ротной стенгазете. Причем хорошо так пропесочили!

— А за что пропесочили-то?

— Так вы слушайте, пацаны, не перебивайте! — рисуясь, авторитетно вещал "Бондарь". — Батя говорил, что шли они как-то с ребятами в столовую. А путь как раз мимо казармы Гришкиной роты лежал. И вдруг видят: висит в коридоре ротная стенгазета. А там — знакомая морда, которую раньше всем в пример ставили. И гневный текст, хорошо так намалеванный, чтобы всяк издалека мог видеть: "Позор нарушителю дисциплины, заснувшему в наряде по роте!". И все в таком духе! Спустили мигом пацана с небес на землю!

— Ничего себе! Б-р-р-р! — поежился Миха. Даже скукожился весь, будто от страха. — Не хотел бы, чтобы меня вот так... на всеобщее порицание...

— Позор на все училище за то, что в наряде по роте заснул? — недоверчиво переспросил "Бондаря" проницательный "Батя". — Так? Что-то не верится! Спать в наряде — дело поганое, конечно, но чтобы так позорить...

Мне на ум сразу пришла сцена из культового фильма. Та, где бойкая и не в меру усердная управдом в исполнении шикарной Нонны Мордюковой вешает объявление: "Позор пьянице и дебоширу Горбункову С.С.".

Да уж, досталось на орехи незнакомому мне Гришке. Не позавидуешь.

— Так, да не совсем так! — подмигнул мой приятель. — Там собака чуть глубже зарыта. В общем, командиром роты был у них там какой-то подполковник. Малоприятный тип. Хитрый, недалекий... "Задницей" его пацаны прозвали. Он, короче, и был задницей. Даже внешне на задницу подходил. Лысый, пухлощекий, круглолицый... И человек гнилой сам по себе. Постоянно по мелочам придирался. И к суворовцам, и к офицерам, кто званием ниже, и к прапорам. Один раз даже кого-то из суворовцев заставил фотографию девушки порвать, которую тот на дверцу тумбочки изнутри приклеил.

— Ничего себе! — пискнул детдомовец Миха.

Я краем глаза заметил, что Димка "Зубило", в отличие от других, не принимал участие в беседе. Даже, казалось, не слушал "Бондаря". Сложил листок с каким-то написанным на нем текстом в свою тетрадку и, вертя в руках ручку, лениво уставился на фланирующую под потолком класса муху ничего не выражающим взглядом... Точно ему все было по барабану. Даже на меня, кажись, недобрым взглядом зыркать перестал...

— Короче, заступил в наряд пай-мальчик