Притворюсь твоей сестрой - Анна Сергеевна Одувалова

Признание дается ему явно нелегко. – Пожалуй, нам с тобой стоит обсудить твои дальнейшие перспективы в семье. С глазу на глаз. – Он поворачивается к бабушке, которая сидит, затаив дыхание, с блюдцем в дрожащих руках. – Ариана. – Его тон не допускает возражений. – Забронируй нам с Зои завтра столик в «Кристалле». Нам надо… пообщаться. – Он снова смотрит на меня. – В конце концов, у нее скоро церемония по принятию силы рода.

– Но дедушка! – Возмущенный, почти визгливый крик раздается от двери. Это Роуз, ее лицо искажено обидой. – Ты же сказал, что подумаешь, кто будет получать силу рода! Ты говорил, это еще не решено!

Дед даже не поворачивается к ней. Его взгляд все еще прикован ко мне, тяжелый, неумолимый.

– А я подумал, – отвечает он абсолютно невозмутимо, как будто отмахнулся от назойливой мухи. – И решил.

Завтрак заканчивается в тяжелом, гнетущем молчании. Звук ножей и вилок о фарфор кажется неестественно громким. Создается впечатление, что нежнейшими вафлями с креветками в сливочном соусе и ароматным, свежезаваренным кофе наслаждаюсь только я. Каждый кусочек хрустит во рту, соус тает на языке – я ем медленно, с удовольствием, ловя на себе раздраженные взгляды. Ну и еще Элай, пожалуй, получает удовольствие от происходящего. Он лениво ковыряется в еде, но в уголках его губ играет все та же довольная ухмылка. Ему нравится этот спектакль.

Роуз сидит напротив, поджав губы так плотно, что они почти исчезли. Ее лицо, обычно миловидное, теперь напоминает сморщенную куриную попку – надутое и недовольное. Я долго размышляю, сказать ей об этом вслух или нет – зрелище слишком забавное. Ее отец заметно нервничает. Он то и дело косится в сторону деда, поправляет галстук, отпивает глоток воды. Явно хочет что-то сказать, спросить о насчет силы рода, но так и не решается прервать разговор. Страх перед главой семьи сильнее.

Дед все это прекрасно видит. Я замечаю, как его острый взгляд скользит по нервному дяде, по надувшейся Роуз. Но дед делает вид, что душевные терзания определенных членов семьи его не касаются. Спокойно жует, запивает вафли кофе и вполголоса обсуждает с моим отцом последние экономические новости. Доносятся обрывки фраз: «биржевые котировки», «сланцевые месторождения», «контракт с Востоком». Как я понимаю, у них сейчас несколько горячих проектов в нефтяном бизнесе. Мир больших денег и сделок, который мне абсолютно чужд и неинтересен.

Мое терпение заканчивается вместе с завтраком. Откладываю приборы с легким звоном.

– Спасибо, это было восхитительно, – говорю я слишком жизнерадостным тоном и поднимаюсь. – Прошу прощения, покину ваше, безусловно, приятное общество.

Выхожу из столовой. Воздух в коридоре кажется свежее, но, возможно, это просто иллюзия.

Я делаю пару шагов и тут слышу за спиной торопливый, легкий  стук каблуков по паркету. Роуз. Она следует за мной, как тень, но заговорить решается, только когда мы сворачиваем за угол, в более пустой коридор, на расстоянии от столовой. Достаточно, чтобы нас не услышали.

– Считаешь, что если появилась спустя пять лет, то сразу получишь в этой семье все? – выпаливает она с места в карьер. Голос дрожит от сдерживаемой злости.

Я разворачиваюсь к ней медленно и вопросительно вскидываю одну бровь.

– А ты считаешь, что нет? Ведь сила рода изначально должна была перейти мне, – переспрашиваю я нарочито спокойно. Мои руки свободно опущены вдоль тела, поза расслаблена. Контраст с ее напряженной фигурой разительный.

– Я все последние годы пыталась стать идеальной! – почти шипит она, делая шаг вперед. – Я проводила с дедом каждую свободную минуту вместо того, чтобы развлекаться по клубам или встречаться с парнями! Я училась, старалась, а ты… ты просто появилась из ниоткуда! И все теперь должно быть твоим?

Я смотрю на ее разгоряченное лицо, на сжатые кулачки. И улыбаюсь холодно и зло.

– Как было бы хорошо, – говорю тихо, глядя ей прямо в глаза, – если бы я пропала окончательно. Не правда ли, Роуз?

Эффект мгновенный. Роуз резко бледнеет, губы чуть приоткрываются, но слов не находится. Ничего. Только испуг, мелькнувший в глазах, и полное замешательство.

Я выдерживаю паузу, давая возможность переварить сказанное. Потом просто поворачиваюсь к ней спиной, не дожидаясь ответа, которого все равно не будет, и направляюсь по коридору к своей комнате, чувствуя растерянный взгляд у себя в спине.

Глава 10

Не успеваю даже толком перевести дух в тишине своей комнаты, не то что обдумать разговор с Роуз. Только прислоняюсь спиной к прохладной древесине двери, пытаясь унять легкую дрожь в руках, как раздается тихий стук.

– Зои? Можно? – Голос матери звучит неуверенно, почти робко, из-за двери.

Вздыхаю. Что теперь?

– Заходи.

Мать появляется в дверях. Она уже одета для выхода – аккуратное платье, жемчуг, легкий макияж. Улыбается, но в глазах все та же тревожная тень, что была за завтраком.

– Дорогая, не забудь, сегодня по плану у нас выезд по магазинам, – напоминает она, стараясь говорить бодро. – Тебе срочно нужно собрать полноценный гардероб. Конечно, – она машет рукой, словно отмахиваясь от очевидного, – можно было бы просто заказать доставку всего необходимого. Но я подумала… базовые вещи, повседневное, платья – их лучше подобрать лично, вживую, прогуливаясь по магазинам. Увидеть, как сидит, почувствовать ткань… – Она делает паузу, ее взгляд становится мягче, натянуто-искренним. – К тому же… это отличная возможность нам пообщаться, милая. Нам же надо наверстать упущенные пять лет. Восполнить потерянное время.

Она произносит это с такой надеждой, что у меня внутри что-то сжимается. Наверстать не получится. Прошлое всегда остается в прошлом. Его не изменить. И почему она вдруг решила, что священный ритуал примерки шмоток –  идеальный способ восстановить эту связь? Это так… поверхностно. Так ложно. Как будто достаточно нарядить куклу в красивые тряпки, и все будет как раньше. Я смотрю на ее лицо и чувствую лишь тяжелую усталость и раздражение, смешанное с какой-то нелепой жалостью. Возможно, для нее это единственный способ продемонстрировать любовь.

– Хорошо, мама, – говорю я ровным тоном, не позволяя ни одной из этих эмоций просочиться наружу. – Сейчас переоденусь.

Она улыбается, явно довольная моим согласием, и выходит, тихо прикрыв за собой дверь.

Мы встречаемся перед парадным входом ровно через полчаса. Мать уже ждет. Солнце слепит, отражаясь от безупречно отполированного корпуса магмобиля, который мягко подкатывает к парадному входу. Длинный, черный, с тонированными стеклами, он выглядит как бронированный лаковый гроб на колесах. Символ статуса и контроля. Шофер в белых перчатках молча открывает дверь.

Садясь на заднее сиденье, я сразу вдыхаю резковатую смесь абсолютно новой кожи и дорогого, но ненавязчивого ароматизатора с нотками