Ложная девятка 8 - Аристарх Риддер

Сергей Муштруев, Владислав Ковач, Сергей Горлукович, Сергей Шавейко, Игорь Добровольский, Сергей Шавло, Юрий Савичев, Александр Заваров, Николай Савичев, Ярослав Сергеев — к.

Тренер: Эдуард Анатольевич Стрельцов.

Мир меняется. Меняется так удивительно и так стремительно, что эти изменения сложно было представить еще несколько лет назад.

Прекрасно помню финал чемпионата Европы три года назад. Париж, Парк де Пренс, победа над французами. Нас тогда поддерживало от силы человек пятьдесят. Дипломаты, работающие во Франции и других странах Европы, члены их семей. Вот и всё. Остальные восемьдесят тысяч на трибунах ревели за Францию.

А сейчас я стою в раздевалке Пратерштадиона в Вене и знаю: там, на трибунах, несколько тысяч наших болельщиков. Несколько тысяч советских граждан, которые приехали сюда специально ради нас. Ради «Торпедо». Ради этого финала.

Когда Стрельцов рассказал об этом вчера, я сначала не поверил. Несколько тысяч? В Вене? Как?

Оказалось, это была спланированная акция. Наш фан-клуб готовил её почти полгода. Полгода беготни по кабинетам, получения всех и всяческих разрешений на столь массовый выезд советских граждан за границу. Воронин говорил, что чуть ли не с каждым болельщиком проводили по несколько собеседований. В комсомоле, в партии. Плюс неприметные люди с одинаковыми прическами тоже вели очень вдумчивые беседы с посланниками советской футбольной культуры в Вене.

Железный занавес. Закрытые границы. Выездные визы. Всё это реальность. Но результат вот он.

Черно-белый сектор на Пратерштадиуме. Барабаны. Целая дюжина барабанов и пять пионерских горнов, чёрт побери.

Хочется ущипнуть себя. Это как будто сон. Но можно хоть пару десятков синяков на руках оставить после щипков, наши фанаты на трибунах никуда не исчезнут.

Вот они. Готовы поддержать нас так, как не поддерживали ни один советский клуб в еврокубках. Никогда.

— Слава, — окликает меня Стрельцов.

Оборачиваюсь. Эдуард Анатольевич стоит у двери, руки за спиной. Взгляд спокойный, но я вижу огонь в глазах.

— Слышишь?

Прислушиваюсь. Через бетонные стены доносится гул. Барабаны. Ритмичные, упрямые. Дюжина барабанов, как рассказывал Воронин. Двенадцать барабанщиков из фан-клуба. И пять горнистов.

— Слышу, — киваю.

— Они приехали ради нас, — говорит Стрельцов тихо. — Прошли через все эти комиссии, собеседования, проверки. Потратили деньги, время, нервы. Ради того, чтобы быть здесь. Ради того, чтобы увидеть, как «Торпедо» станет лучшим клубом Европы.

Он делает паузу.

— Не подведём их, Слава. Сыграем так, чтобы они запомнили этот день на всю жизнь.

Киваю. Ком в горле.

— Сыграем, Эдуард Анатольевич.

Стрельцов кладёт мне руку на плечо.

— Знаю. Идём.

* * *

Туннель Пратерштадиона. Бетонные стены, тусклый свет, запах сырости и и одновременно свежей краски.

Мы стоим в колонне. Впереди испанцы в своих сливочно-белых футболках. Высокие, спокойные, уверенные. «Реал Мадрид». Шестикратные победители Кубка чемпионов. Легенда европейского футбола.

А мы в чёрно-белом. «Торпедо Москва». Чемпионы СССР. Обладатели Кубка УЕФА. Команда, в составе которой шесть чемпионов мира. Вместе с Протасовым и Литовченко так и вовсе нас таких 8, но это уже детали

Лучший клуб Европы на данный момент. Так нас называют журналисты.

Сегодня мы должны это доказать.

Из туннеля доносится рёв трибун. Испанцы поют что-то своё. «Hala Madrid!» — различаю слова. Их много. Море белого цвета, как говорил Воронин, видевший стадион утром.

Но есть и наши. Слышу барабаны. Чёткий, металлический ритм. Шестьдесят ударов в минуту. Как метроном. Как сердцебиение.

Рядом Заваров переминается с ноги на ногу. Вижу, как сжимаются его челюсти. Саня нервничает, хоть и не показывает.

— Спокойно, — говорю тихо.

Он кивает, но напряжение не уходит.

Харин за нашими спинами молча смотрит перед собой. Дима всегда такой перед большими матчами. Сосредоточенный до предела.

Горлукович разминает шею. Муштруев поправляет щитки. Добровольский закрыл глаза и шевелит губами. Молится, наверное.

А я просто стою и слушаю. Слушаю, как ревёт стадион. Как бьют барабаны. Как где-то вдалеке трубит горн.

Наши здесь. Они приехали. Они прошли через всё, чтобы быть здесь.

Главное не подвести. Мыслей о Барселоне у меня нет и близко. Всё здесь и сейчас. Всё ради тысяч, вашу мать, как же это приятно осознавать, наших фанатов на трибунах и миллионах дома.

Судья даёт знак. Пора.

Мы идём к выходу. Свет впереди становится ярче. Гул нарастает, превращается в рёв.

И вот мы выходим на поле.

Белое море света обрушивается на меня. Вспышки фотоаппаратов. Прожектора. Тысячи рук, поднятых в воздух.

Испанский сектор ревёт. «Hala Madrid! Hala Madrid!» — скандируют они хором. Барабаны Ultras Sur бьют дробь. Флаги развеваются. Сливочно-белое море с серебряными искрами.

Оглушительно.

Но не это главное.

Я поворачиваю голову влево. И вижу чёрно-белый остров. Несколько тысяч человек в чёрно-белом. Советские флаги. Красные акценты. И над всем этим — барабаны. Дюжина барабанов, бьющих в унисон.

А потом раздаётся звук, который пронзает меня насквозь.

Пионерские горны. Пять горнов. Короткий сигнал зорьки. Ноты, чистые и звонкие.

И следом — скандирование:

— Тор-пе-до! Тор-пе-до! Тор-пе-до!

Останавливаюсь на секунду. Просто смотрю на этот чёрно-белый сектор. На наших людей. На тех, кто проделал невозможное, чтобы быть здесь.

Ком в горле. Глаза щиплет.

Заваров рядом тоже смотрит туда. Вижу, как он сглатывает.

— Слав, — говорит он хрипло. — Мы должны выиграть. Понимаешь? Мы просто обязаны.

— Выиграем, — отвечаю. — Обязательно выиграем.

Барабаны продолжают бить. Ритмично, упрямо, не останавливаясь ни на секунду. А между ударами — горны. Короткими сигналами, как позывные.

Испанский сектор накрывает их своим рёвом, но наши не сдаются. Не замолкают. Держат ритм.

Вот это и есть главное. Они здесь. Они с нами. И мы не имеем права их подвести.

Иду к центру поля. Гул стадиона теперь единая масса звука. Испанские «Hala Madrid!» смешиваются с нашими «Тор-пе-до!». Барабаны с обеих сторон. Свистки. Крики. Всё сливается в один мощный гул.

Встречаюсь взглядом с капитаном «Реала» Сантильяной. Высокий, загорелый, с чётко очерченными скулами. Пожимаем руки. Крепко.

— Удачи, — говорит он по-испански.

Киваю и отвечаю тем же С некоторых пор я чуть-чуть секу в испанском.Скоро будет больше но пока так.

Судья показывает монетку. Сантильяна выбирает сторону. Нам начинать.

Возвращаюсь в центральный круг. Оглядываюсь на партнёров.

Заваров открылся слева. Добровольский справа. Савичев чуть впереди. Все на местах. Все готовы.

Смотрю на испанские ворота. Буйо стоит на линии ворот, настороженный, собранный.

А за моей спиной — советский сектор. Барабаны не замолкают. Горны трубят пионерские сигналы снова и снова.

Главное — не потеряться. Не раствориться в этом гуле. Играть свою игру. Делать то,