Все дороги ведут в Реймс - Александр Петрович Харников

– Не надо, ваше величество, помните – ваша жизнь принадлежит Франции.

Сам же он выбрался из кареты, держа наготове длинноствольный кавалерийский пистолет. Из кустов вышла дюжина людей в черном, со шляпами, надвинутыми на глаза. В руках они сжимали мушкеты и шпаги. Меня весьма неприятно удивило то, что с ними был и Коморовский. Он закричал, показывая рукой на карету:

– Tam on jest! Tam![16]

«Ну что ж, – подумал я. Никто не посмеет сказать, что Людовик XVI умер трусом». Я обнажил шпагу и выскочил – и тотчас же Коморовский, успевший дойти до кареты, сделал длинный выпад, проткнув мне плечо шпагой. Кто-то сзади схватил меня за руки, а еще один мерзавец приставил острый кинжал к моему горлу.

Не знаю, хотели ли они меня взять живьем или убить. Во всяком случае, мысленно я уже приготовился к встрече с моим бедным отцом, который, теперь я был в этом уверен, тоже стал жертвой подлых убийц. Но, видимо, Господь решил, что мне еще рано покидать этот мир.

Откуда-то сбоку прогремел оружейный залп. Звук выстрелов был несколько иной, чем у мушкетов, которыми были вооружены напавшие на меня бандиты. Угрожавший убить меня злодей, державший приставленный к моему горлу кинжал, захрипел, упал на колени, а потом вытянулся ничком на земле. Из его простреленного виска толчками била черная кровь. Коморовский жалобно заскулил, словно побитая собака, бросил свой пистолет на землю и истошно заорал: «Ne me tuez pas, je suis blessé. Je vais vous dire tout ce que je sais!»[17] Хотя все его ранение – простреленная кисть левой руки.

Откуда-то сбоку на дорогу выскочили всадники в странной одежде, напоминающей кожу древесных лягушек. Они сразу же обезоружили нападавших. Те же, кто заупрямился и не пожелал бросить оружие, были ими безжалостно убиты. Ко мне подбежали двое. Я узнал – это были члены русской делегации, с которыми я познакомился в Орлеане. Я даже вспомнил их имена – Томас Робинсон и Аластер Фрейзер.

– Ваше величество! – закричал Робинсон. – Присядьте! Вдруг кто-то из этих каналий захочет вас убить! К тому же вы ранены – я вас сейчас перевяжу!

Всадники в пятнистом прочесали кусты вокруг места сражения, но никого больше там не нашли. Если кто-то из нападавших и уцелел, то он успел сбежать.

Вскоре меня усадили на набитый сеном плащ, и Робинсон, словно опытный хирург, разрезал рукав моего камзола и обнажил колотую рану. Лезвие шпаги Коморовского проткнуло мышцу предплечья. Рана болела, но рука двигалась. Это означало, что ранение не опасно.

Робинсон сполоснул свои ладони чем-то, что сильно пахло спиртом. Затем тем же составом он промыл мою рану – мне стало больно, но я терпел, хотя никогда не слышал о таком способе обработки ран – и, перевязывая, подтвердил мои мысли:

– Ничего страшного, ваше величество. Ваша жизнь вне опасности. Надеюсь, у мадам де Помпадур найдется для вас чистая постель. Мы вас вылечим, но вам на какое-то время будет необходим постельный режим.

– Что с моими людьми?

– Мои люди проверили драгун, ваше величество. К сожалению, бандиты убили почти всех – выжил лишь один. Он тяжело ранен, но, как я полагаю, мы сумеем и его вылечить. Увы, ваш спутник мертв, ваш кучер и форейтор тоже. Мы захвали относительно целыми троих нападавших. Несколько человек, оказавших сопротивление, убиты. Оставшиеся ранены, и я не уверен, что удастся всех их довезти до Креси-Куве…

– Моих людей надо бы похоронить. Ведь они добрые христиане, отдавшие жизнь за короля.

– Ваше величество, до Креси-Куве, как нам сказал наш человек, около половины лье. Когда мы приедем, мы попросим прислать телегу – ваших героев нужно будет похоронить в ближайшем аббатстве со всеми воинскими почестями. Они до последнего защищали своего монарха. А этих… Пусть их закопают где-нибудь в лесу.

– А тех, кто выжил? Надо будет их примерно наказать. Особенно Коморовского.

– Необходимо их прежде всего допросить, ваше величество. Если вы не против, сначала это сделаем мы. Одновременно нужно будет послать гонца в Париж за теми, кто займется расследованием с вашей стороны.

– Благодарю вас, мсье Робинсон. А где мсье Новиков и дамы?

– Ваше величество, мы – головной дозор. Большая часть делегации и охраны примерно в миле – английской миле – за нами. Скоро они будут здесь.

Глава 6. «Романтики с большой дороги…»

9 апреля 1756 года. Франция. Недалеко от Креси-Куве. Лейтенант Аластер Фрейзер

Вчера утром мы выехали из Орлеана и отправились в Шартр – именно там мы решили остановиться на ночлег. По дороге мы не раз меняли лошадей, хотя на двух станциях нам начали было чинить препоны, мол, коней нет, да и кто вы, собственно говоря, такие. В одном случае письма от его величества оказалось достаточно, во втором же нам было сказано, что начальника нет на месте, а тот, кто замещал его на станции, неграмотен. И этот заместитель даже посмел, ухмыляясь, сказать нам, что не верит ни одному слову каких-то там иностранцев.

Но шевалье Дюпон мгновенно вмешался, и было забавно наблюдать, как этот человек моментально спрятал в карман всю свою наглость и чванливость, а потом встал на колени и принялся умолять шевалье никому не сообщать об этом инциденте. И мы получили лучших лошадей, которые были на станции, попав в Шартр даже раньше, чем рассчитывали.

Город был очень красив. Особенно нам понравился собор. И те из нас, кто исповедовал католичество либо (как наш мсье Новиков) православие, поклонились там покрову Мадонны[18]. А утром мы отправились в Креси-Куве, до которого уже было достаточно близко.

И представьте себе нашу радость, когда, проезжая через небольшую деревушку, мы встретили Ленотра и Эрве. Оказалось, что герцогиня де Помпадур прибыла в Креси-Куве вчера вечером, весьма милостиво их приняла, а сегодня утром передала через них приглашение для нашей делегации.

– Вот только, мсье лейтенант, – добавил Эрве, – мне показалось, что между Треоном и Креси-Куве в кустах на обочине кто-то прячется. Но Ленотр ничего не заметил, я спрашивал у него.

Я посмотрел на Ленотра, но тот лишь покачал головой:

– Мой друг нередко замечает то, чего нет.

– Все равно, надо бы сначала посмотреть, что там происходит. Господин Новиков, я бы предпочел, чтобы вы с дамами остались здесь, а мы тем временем проверим подозрительный участок дороги.

– А может, я с вами? – спросил глава нашей делегации. – Я столько лет жил среди