Фантастика 2025-167 - Алекс Войтенко

семья Непийводы, добрые люди, никогда о мертвых не забывают, на гробнице всегда приносят пасхальные яйца и кулич... Но даже Трохим Неп прислонившись спиной к стволу. Наверное, это сын похороненных характерников, Семен или как его, тоже сероманец. Наведывается редко, но хорошо запомнился, потому что, несмотря на седину на виске, был самым молодым рыцарем Серого Ордена. Смотритель прошел мимо величественной пары сплевшихся в вечном танке деревьев, поймал взгляд характерника и махнул ему рукой, не нарушив сакральную тишину лишним возгласом. У рыцаря был вопрос, но он мог подождать.

Сироманец ответил на поздравление и сразу забыл о смотрителе. Провел рукой по теплой коре. Дубы стали единственным упоминанием о родителях: папа, которого он собственноручно убил; мама, чей убийца так и остался неизвестным. Облик Игоря он до сих пор помнил, но лицо Ольги ушло из воспоминаний навсегда. Только эти два дерева – и он сам – были доказательствами их жизней.

Чернововк пришел сюда в поисках ответов, но ни одного не нашел. Перед глазами возвращалась недавняя встреча.

...Вместо поздравлений он долго всматривался в ее живот, подпоясанный чересом с тремя скобами. Живот как живот – ничто в нем не выдавало признаков новой жизни.

– Мои глаза выше, – сообщила Катя.

После Островной войны характерница сменила прическу: отрастила волосы, которые собирала хвостиком на макушке, а виски брила.

— Пытался ли ты изгнать плод из меня, как экзорцист — нечисть? Тогда следует почитать молитвы, без них ничего не случится.

Он давно привык к ее насмешкам.

- Ты уверена, что... - начал Северин осторожно.

– Верно, – не дослушала Катя. - Четыре месяца. Именно с тех пор, когда мы любили напоследок. Все совпадает.

— Я имел в виду, уверена ли ты, что именно от меня...

Пощечина! Не успел Чернововк приложить ладонь к ударенной щеке, как почувствовал мощный копняк в опасной близости к паху. Северин быстро отпрыгнул и выбросил руки вперед, готовясь к блокированию новой атаки.

Катя стояла, забрав руки в бока, глаза полыхали голубым пламенем.

— В отличие от моего брата, который совокупляется со всем, что только двигается! В отличие от тебя, прыгунья в постель к ведьме при любой возможности! Я! Имею! Достоинство!

Она хлестала его словами, словно плетьми.

- Простите! - выпалил характерник, но было поздно.

Ее гневное лицо налилось румянцем, и Северин почувствовал прилив крайне неуместного возбуждения.

— Еще одно сомнение или намек на отцовство... — Катя выхватила из-за спины саблю и молниеносным взмахом распахала ему рубашку от горла до пупа. — И эта судьба постигнет твои принадлежности! Понял?

— Понял, черт! Зачем одежду кромсать? — он снял изуродованную рубашку и разглядел: не зашить. - Совершенно новая была!

- Чтобы запомнил лучше, - отрубила Катя, спрятала оружие и сразу успокоилась. Ее гнев проходил быстро, как летний шторм.

Он собрал уничтоженную рубашку в скорбный узелок.

– Слушай, – характерница вздохнула. – Да, мы расходились трижды. Когда это случилось в последний раз, то вместе решили, что с нас достаточно.

– Решили не просто так, – удалось заметить Северину.

- Я помню этот разговор! И твои слова о войне, выжившей нас. Но ребенок, Северин... Когда я поняла, что беременна... Для меня это как знак какой-то! — Катя взволнованно провела ладонями по вискам. — Я... Я никогда тебе не говорила, потому что об этом стыдно признаться даже себе, но я завидовала женщинам с детьми. После всей той смерти, что я видела... Как будто спала спала. Взрастить новую жизнь! Я завидовала матерям так, что после войны ни разу не пришла к куме, потому что ее сын одним своим видом душу раздражал! И вот...

Чернововк вздохнул, но решил не перебивать.

– После нашей разлуки я никого не искала и никого не хотела.

- Ты хочешь, чтобы я...

- Цить! – Катя нахмурила брови. – Хочу, чтобы ты понял: я не принуждаю тебя ни к чему. Просто рассказала собственные переживания, чтобы ты знал, что я думаю и как чувствую себя. Ты имел право знать, что станешь отцом. Все! Это не попытка уговорить или убедить. Я помню твои слова об опустошении. О том, что мы больше ничего не способны дать друг другу. Я ни слова не забыла из этого разговора.

Характерница перевела дыхание и продолжила:

— Если не хочешь иметь меня женой... Сомневаешься в своем отцовстве... Так забудь! Забудь меня и ребенка, забудь - и живи собственной жизнью. Я за это кривого слова не скажу. Имеешь право... А я воспитаю ребенка сама, не сомневайся.

Он и не сомневался.

- Катр, позволь...

– Почти закончила, – снова перебила характерница. – Не хочу твоего ответа здесь и сейчас. Я над этими словами думала долго, очень долго, потому ты тоже подумай. До собрания в Буде. Подумай и учти, нужно ли оно тебе. Решай, как душа пожелает. .. За отказ саблями вымахивать не стану.

Катя улыбнулась и осторожно провела рукой по чересу.

- Когда встретимся снова, сообщишь свое решение. Или идем дальше вместе, – она прикусила нижнюю губу. — Или наши тропы разойдутся навсегда.

– Хорошо, – только и сказал Северин.

Прозвучало это твердо и уверенно, как он хотел.

– Хорошо, – она запрыгнула на лошадь. — Извини, что не дала тебе и слова сказать, но у меня срочная задача и уже заболталась. Прощай, Щезник.

Северин был готов заложиться, что никакого срочного дела у Катры не было, а просто убегала от необходимости вести разговор дальше.

– Прощай, Искро.

– И усы свои идиотские сголы, – крикнула Катя через плечо. — Потому что на кота похож!

И дала коню острогов.

На странице новой жизни, писавшейся так хорошо и так легко, засмеялись вопросы. Возвращаться к опустевшим отношениям, которые должны оставаться в прошлом? Продолжать новые, повинуясь мыслям, что его ребенок вырастет безотцовщиной?

Чернововк задумчиво подергал себя за усы, которыми раньше очень гордился.

– И совсем я не похож на кота, – пробормотал характерник.

До конца августа оставалось несколько недель. Он должен был сделать выбор — пожалуй, самое важное после решения пересечь границу и подписать кровавое соглашение.

Северин вскочил, отряхнулся, поклонился могилам родителей и пошел домой. В нескольких шагах от ограды его догнал смотритель:

— Господин рыцарь, разрешите вопрос?

– Слушаю, – удивился Северин. Старик заговорил с ним впервые за многие годы.

— Здешний знахарь хотел осенью листья собирать, что из дубов ваших падало... Я