Александра. Большая игра. (книга вторая) - Олег Ростов

— Матушка, на каком языке ты с ним разговаривала? — Спросила меня Агнеша, когда Саид покинул мой кабинет.

— На арабском, дорогая.

— Ты знаешь так много языков?

— Я бы не сказала, что много. Да и знаю их ещё недостаточно хорошо.

— А зачем тебе знать другие языки, Матушка? Разве толмачей для этого недостаточно?

— Недостаточно. Иной толмач может не совсем правильно перевести речь того, с кем разговариваешь. Да это нужно для более широкого кругозора. Я и татарский учу, и немецкий. И итальянский хочу выучить. — Ответила, взглянув на Паулу. — Поможешь мне Паула?

— Конечно, Матушка.

— Ну вот. — Я улыбнулась, глядя на своих сержант-дам. — И на персидском хочу научится говорить, на фарси. Надеюсь, что Айтан мне поможет. А то вдруг придётся мне с шахиншахом встретиться? Не хотелось бы с ним через толмача разговаривать. Запомни, Агнеша, как сказал один мудрый человек: «Век живи, век учись». А ещё: «Ученье свет, а не ученье тьма».

— А польский, Матушка, ты не хочешь выучить? — Спросила Агнеша.

— И польский тоже. — Улыбнулась ей.

— Я готова с тобой заниматься, Матушка. — Тут же сказала польская княжна.

— Это замечательно. Я составлю расписание занятий. С тобой, с Паулой и с Айтан. Так, ладно, девочки, мальчики. Собираемся. Сначала едем на пушкарский двор. Потом к купцу Рукавишникову. Будем нашего Илью сватать! — Я засмеялась, глядя на палатина. Девчонки тоже засмеялись. Богдан похлопал Илью по плечу.

— Всё, брат, теперь ты, как Айно станешь, женатым. Кончилась твоя воля.

— Правильно всё Матушка делает для Ильи. А то привыкли шлындать по разным девкам непотребным, тьфу срамота. А семейный человек, это серьёзный и солидный человек. Уважаемый. — Сказала Марфа Богдану. — А когда ты, Богдан, женишься? Не присмотрел ещё себе ладу свою?

— Ты чего, Марфа? Какую ещё такую ладу? Я ещё молодой. Не нагулялся.

— Да ты так до седых волос не нагуляешься, кобель. Матушка скажет и женишься.

— Вот когда Матушка скажет, тогда и женюсь. — Богдан от греха подальше отодвинулся от Марфы.

— Что, Богдаша, правда женишься? — Спросила его.

— Так если на то воля твоя будет, Матушка. Да и испокон века было такое, что ежели старшие скажут, то младшие женятся али замуж выходят. — Ответил он.

— И тебе всё равно будет, кто твоей женой станет? — Опять спросила его.

— Ну… На то же твоя воля будет. Как я могу ослушаться? Конечно, хотелось бы, чтоб жёнка на лицо пригожая была, да на тело справная.

— А у самого на примете никого нет?

— Нет, Матушка. — Покачал головой палатин. Потом хитро посмотрел на польскую княжну. — Вот только если Агнешка. Всем хороша, да больно нрав у неё, как крапива. Она же поедом мужа съест. Как говорит Царевна Елена, нерв свернёт. Так что, Матушка, я лучше так поживу.

Илья засмеялся. Я тоже усмехнулась. Девчонки захихикали, все кроме Агнешки. Она с возмущением смотрела на Богдана.

— Это у кого нрав, как крапива? Ты чего говоришь⁈ — Моментально наехала она на парня, уперев руки в боки. Тот попятился. — На себя посмотри, прямо агнец божий. Люди добрые гляньте на него, Матушка! — Агнеша затараторила, продолжая наступать на Богдана. Тот всё больше пятился. Илья хохотал уже в голос. Смеялись девчонки, смеялась Марфа, качая головой. Смеялась я сама. Агнеша остановилась, смотрела на нас.

— Я же говорю, Матушка. — Улыбаясь, проговорил Богдан. — Спаси и сохрани, Пресвятая Богородица меня от такой напасти. — Он перекрестился.

Агнеша сама засмеялась. Стукнула Богдана кулачком в грудь.

— Да иди ты, Богдаша.

Ехали верхом. Прибыв на территорию пушкарского двора, ещё издали увидели дым. Это дымил паровик. Им качали мехи конвертера. Мои сержант-дамы и палатины, увидев работающий паровик, стали крестится. Айтан смотрела, широко раскрыв глаза. К нам подошла Елена. Она ночевала в Кремле и уехала рано. Я слезла с коня.

— Не видела, Лен, как ты уехала.

— Спать надо меньше.

— У тебя плавка идёт?

— Да, сейчас выдадим сталь. Боюсь я, Сань, не дай бог приводы подведут, столько металла загубим. И так постоянно. На грани фола.

— А придумать ничего нельзя?

— Без подшипников ничего. Всё, что придумываем, ерунда. Временная мера. Знаю, на вкладышах можно работать. Работаем. Борис ещё от этого паровика запитал токарные станки. Пока два только. Простейших, как моя жизнь. Но всё равно, Сань. Это такой прорыв, просто описаться можно. Пошли что покажу.

Прошли к большой избе. Я видела, что туда, от паровика, тянулись толстые верёвки с узлами, которые и исполняли роль приводов для работы станков. В избе стояли два станка. Убогие, как древняя сакля горца. Простые. Грубой обработки. Но они работали. За одним из станков стоял Бориска.

— Сань. Не смотри так на станки. Извини, у меня тут нет станкостроительного завода. Уж какие сделали, такие сделали. Но даже они, тут всех в восторг приведи. Особенно Петра Фрязина и Бориса. Сейчас стволы ружей точат.

— Лен, а ты как, вернее, из чего резцы сделала?

— А вот с этим проблема. Используем самую лучшую сталь. Но сама понимаешь. Нужны сплавы. Сейчас работаем над высокоуглеродистыми и легированием. Естественно, титана, молибдена и тантала у меня нет. Уж звиняй.

— Ленка, я тебе что-то говорю? Ты у меня вообще умница. Я честно, не ожидала такого. — Я обняла её, стала целовать в щеки.

— Сань, перестань. Давай ещё в губы в полный засос с пропихиванием языка в горловую полость?

— Лен, ну зачем ты так?

— Ладно, извини. А вообще реально, трындец, Сань. Всего не хватает. Ничего нет. Опять, как всегда на коленке.

— А кто Бориску токарному делу учил?

— Да никто. Сань. Всё методом тыка. Резцы только успеваем новые делать. Летят, только в путь. Я помню, по телевизору смотрела, как они там на станках всякую всячину точат. Вот и объясняла общий принцип работы Фрязину и Бориске. Хотя сама реально, за станком ни разу не стояла. Думала всё накроется медным тазом. Даже по волчьи выть захотелось… Знаешь, нам с тобой как-то нереально везёт. Вот и здесь. Думала, реально, обделаюсь. А тут неожиданно пошло… Сань, а мы правда с тобой отдыхать поедем?

— Правда, Лен. Завтра уедем к Ксении в имение.