"Фантастика 2025-170". Компиляция. Книги 1-30 - Анатолий Анатольевич Логинов

одеяния, покрывая волосы. Темно-серый мех согревал меня, но промокающий подол платья, тянущегося по ледяной целине, угрожал в дальнейшем стать проблемой, если мы еще спустя некоторое время не найдем Хороса.

Мы словно и забыли, зачем сюда прилетели, наши поиски представлялись неспешной прогулкой по лесу. Наконец мы выбрались на некое подобие тропы, где растительность, давно сбросившая листья, располагалась по обочинам. Однако мы понятия не имели, куда она вела. Серовато-рыжий горизонт вдали сливался с таким же цветом неба.

Ян шел рука об руку с Роксоланой, мы с Гаем иногда перебрасывались короткими фразами. Лес не был устрашающим: если какие-то духи здесь и водились, а их привлекала моя человеческая энергия, то они, вероятно, прятались, ощущая присутствие пары цмоков и неясного божества – Гая. Изредка я замечала краем глаза движение – безликих навок, которые не подходили близко, а однажды из-за ели вышагнула костомаха, уступив нам дорогу и неторопливо повернув голову в нашу сторону.

Гай замедлял шаг несколько раз, обращая внимание на отпечатки следов касн.

– Все эти существа, откуда они здесь? – тихо спросила я, поправляя растрепанные ветром волосы, сметая с них свежий снег, и уточнила: – В смысле… как они становятся именно такими?

Гай посмотрел на меня и бросил пристальный взгляд на Яна, которого мы оба побаивались, начиная подобный разговор.

Гай удостоверился, что цмок занят общением с Роксоланой – они даже чему-то весело смеялись – и ответил:

– Тебе интересно, почему некоторые превращаются в костомах, а некоторые – в русалок?

Я кивнула, надеясь, что он скажет правду. Я уже знала, что обитатели нави – это души умерших людей, которые не рискнули прыгнуть в водоворот, опасаясь участи попасть в пекло, – и застревали здесь. Но мне хотелось понять, кто или что решает, какой облик они примут.

– Какое первое сверхъестественное существо ты увидела? – уточнил он.

– Ян.

Гай отрицательно покачал головой. Рыжая шевелюра была припорошена белой шапкой с легким оттенком янтаря, окутывающего все вокруг, как воздух. И он чем-то напомнил Константина – в его редком человеческом облике, конечно.

Константина, который тоже отправился невесть куда на поиски бога солнца.

– Кроме цмоков, – продолжал Гай, явно не желая начинать тему рождения драконов.

– Туросик, – проронила я, поежившись. Перед глазами встала картина, как он выследил меня на кладбище и преследовал или же гнал к дому ненормальной Дианы, желающей отведать моей плоти.

– Туросики… создания, изгнанные много тысяч лет назад из вырая. Они почти все родились там и находятся на службе у Чернобога – Владыки пекла. Мы же их называем чертями или бесами. Как, впрочем, и вы. Это одно и то же. Им повезло – в пекле они законно питаются темной, злой, но самой лакомой энергией наиболее отвратительных душ. Некоторых Чернобог создает сам, предпочтительно из заключенных. Такие туросики – жестокие и опасные существа.

Я вдруг подумала о том, в какой на самом деле опасности была, когда попалась одному из них на пути, и вздрогнула, оглянувшись на тропу позади. И задумалась о Владыке пекла. Когда мы плыли по млечной реке в вырай вместе с Велесом, тот обмолвился, что он и есть главный из цмоков. Велес назвал его Чернобогом.

– А остальные? – спросила я.

– Озерницы, – протянул Гай, припоминая ту, за которую меня с помощью магии пыталась выдать Дивия. – Души, которые в одной из человеческих жизней утопились из-за безответной любви или горя. Они очень красивые и несчастные. Их энергия поначалу состоит из боли и сожалений, столь огромной печали, что в итоге выжигает все чувства до одного, и в бедняжках остается пустота, которая делает их неуязвимыми перед другими навьими тварями. Никто не хочет ими питаться. Они возвращаются к воде, потому что когда-то она их успокоила, приняв. Вода становится для них родным домом. Та вода, в которой они обитают, кстати, называется мертвой. Ты же знаешь о живой и мертвой воде? Озерницы купаются и, сидя на ветках, поют песни о прошлом, пытаясь заставить себя почувствовать хоть что-то, но не могут.

– Почему же они не прыгают в водоворот тьмы?

– Поначалу, когда могут решать, – боятся, как и многие. А после – не видят смысла, ведь у них отсутствуют желания.

Я принялась с грустью размышлять о тех днях, когда была похожей на одну из озерниц. Когда была, образно говоря, в их шкуре. Какая тягостная участь. Я практически потеряла себя. Возможно, именно после ужасающего периода бесчувствия я больше не пытаюсь избегать даже самых негативных эмоций, связанных с гибелью семьи. И не прошу Яна забрать воспоминание, которое вероломно освободила Дивия.

– Русалки, – продолжил Гай, – утопленные случайно или намеренно. Они полны зла и жажды мести, обиды и жалости к себе. Ужасно злые твари, готовые выкачать силы из любого. Есть прахи – те, кто на рубеже, ослушавшись предвестниц, поднялись из гробов раньше, не закончив осознание свой сущности. Не выдержав собственных поступков. Или того, что с ними сделали другие люди. И, выбирая между болью шагнуть в воспоминания и бесконечной мукой от того, что они уже сейчас чувствуют и будут чувствовать, – выбирают второе. И потому навсегда сохраняют облик, в котором пребывали на рубеже, – не до конца разложившихся покойников. Тьма не принимает их, когда они ныряют в водоворот.

Представляя их, я машинально подумала о Константине, один из обликов которого напоминал гниющий труп.

Я сказала об этом Гаю, и тот рассмеялся.

– Да, Константину есть чем вдохновиться.

Снег хрустел под ногами. Небо извергало все больше белых хлопьев, подсвечиваемых янтарным заревом, они медленно и плавно витали вокруг нас. Ветер стих, идти по зимнему лесу было комфортно. Кинли, выдохшись, вспорхнул и устроился на плече Гая, что до сих пор удивляло меня, поскольку дракон старался избегать любых сверхъестественных существ и сторонился их общества.

Всех, кроме Гая и Велеса.

– Навки, – тем временем говорил Гай, – все неопределившиеся души, которые отказались идти дальше – в вырай, человеческую жизнь или пекло, но еще не переродившееся в нечто иное. Упыри – те, кто был колдунами в прошлой жизни. Они имеют кое-какие знания о магии и скрываются от предвестниц, когда умирают. И даже не попадают в навь, если им самим не вздумается туда идти. В яви упырь восстает из могилы и поддерживает в своем мертвом теле жизнь, пьет кровь из людей, высасывает из живых энергию.

Я снова вздрогнула. И нахмурилась. Ян оглянулся, желая нас проконтролировать. Наверняка он слышал наш разговор, но не препятствовал. В какой-то степени он был против подобных бесед, но понимал, что уберечь меня от подробностей не