Военкор - Михаил Дорин

— Не настолько остросюжетно, но мне удалось взять интервью у Асада.

В трубке на мгновение повисла тишина.

— Т-ты серьёзно⁈ У Асада, в смысле у Хафеза? — ошеломлённо спросил мой собеседник.

— Записывай!

Редактор, услышав о взятом мной интервью у Хафеза Асада, мгновенно оживился. Я продиктовал наше интервью. Поговорить с таким человеком, как президент Сирии, было действительно большой журналисткой удачей.

— Во-о-от, теперь я понимаю, зачем ты был в Сирии, — восхищено сказал редактор. — Но теперь, когда ты сделал такое большое дело, тебе нужно возвращаться в Ливан.

Я объяснил, что это невозможно. На трассе Дамаск-Бейрут идут боестолкновения между фалангистами и мусульманскими формированиями.

— Так что я бы с удовольствием, но в Бейрут не проехать и не пройти, — заключил я.

На линии повисла продолжительная пауза, а потом редактор решил вскрыть карты.

— Ты же понимаешь, что если ты не вернёшься, мне главный голову оторвёт? Он уже грозился, что это твоя первая и последняя командировка! Он, как цепной пёс становится, как только слышит твою фамилию!

— Положи ему на стол интервью с Асадом, — ответил я. — Это его на время успокоит.

— На время, Лёш!

В этот момент в дверь постучали.

— Минуточку, — сказал я и, попрощавшись с редактором, завершил звонок, пообещав, что изыщу пути вернуться в Бейрут.

На пороге квартиры стоял Казанов, бодрый и весёлый, как всегда.

— Вот решил заглянуть к тебе в гости, Алексей. Пройдёмся? — предложил он. — Есть разговор.

Я принял предложение и пока одевался, заметил, что по телевизору передают новости о смерти одного из полевых командиров «Свободного Леванта».

На кадрах показывали машину боевика, вылетевшую с трассы в кювет.

— Водитель был в состоянии наркотического опьянения… — сообщил диктор.

В углу экрана всплыла фотография умершего и фамилия… Мугния.

Я присмотрелся и понял, что это не Гиена.

Как выглядит террорист я помнил очень хорошо, но человек на фотографии был лишь его однофамильцем.

Интересно, Казанов по этому поводу пришёл?

Мы спустились во двор.

Пальмы отбрасывали тени на ещё прохладный бетон. Здесь была детская площадка, но в столь ранний час народа практически не было. Единственный мальчишка лет семи раскачивался на качелях, к которым были привязаны выгоревшие флажки с советской символикой.

У КПП наш советский солдат в каске и сириец в форме о чём-то оживлённо разговаривали. На нас они даже не посмотрели.

— Уютный тут двор, — подметил Казанов. — Но нужно быть внимательными.

Я покосился на него и вскинул бровь. Интересно, почему он начал разговор именно так.

— Тебе не говорили, но несколько дней назад автобус, вёзший советских специалистов, взорвали на трассе Хомс — Дамаск.

— Погибших много?

— Только сам автобус. У одного из специалистов оказалась очень серьёзная чуйка, и все пассажиры вместе с водителем успели выйти. Кстати, ты с этим специалистом познакомился. Это Александр Клюковкин.

И почему я не удивлён. Саня мне показался действительно уникальным человеком. Особенно если учесть его регалии в столь молодом возрасте.

Юмор, правда, у Сан Саныча специфический, но мне не привыкать.

— Меня в Ливан вызывают, — я переключил тему, застав Казанова врасплох.

Понятно, что он пришёл не просто так, но разговор чекист заводить не спешил. Поэтому поговорим на мои темы.

— Главред уже из себя выходит, что я вместо Бейрута тут «прохлаждаюсь». Обещает три шкуры спустить. Поможете вернуться в Бейрут, товарищ Казанов?

Он внимательно выслушал не перебивая, и коротко пожал плечами.

— Ну допустим, спустить-то не спустит. Там они проинформированы, но тебе помочь могу. Правда для тебя у меня есть и здесь интересное задание. Я думаю, и ты, и твой главный редактор оцените, — он покосился на меня. — Интересно?

— Я слушаю.

— Есть возможность устроить тебе встречу через наших людей в сирийской разведке и при содействии Тегерана с одним интересным человеком.

— С кем?

— С представителями новой шиитской организации. Называют себя «Хезболла». Партия Бога. Их центр в Баальбеке, у подножия Ливанских гор. Пока официально их почти никто не признаёт, но поверь, скоро они будут на первых полосах. Настроены они крайне решительно.

Я непроизвольно кашлянул, услышав название группировки.

— Всё нормально? — Казанов прищурился.

— Порядок, просто в горле запершило.

Пусть он и заметил мою реакцию, но тут вопрос в том, что он не мог знать. Знал я. Эти люди со временем превратятся в одну из самых организованных и опасных террористических структур региона. Я знал про теракты, похищения, взрывы. Про аэропорт в Кувейте, про «самодельные» ракеты и тайные ячейки по всему Ближнему Востоку.

Как и знал о том, что Мугния был старшим членом и начальником спецслужб Хезболлы.

Ну а пока в 1984 году Хезболла была всего лишь «новой партией».

— Поедешь не один. Сева будет с тобой. Баальбек место непростое. Сразу скажу, что поездка в город не будет лёгкой прогулкой, — продолжил Казанов.

— У древних римлян там был храм Юпитера, — улыбнулся я.

Мы ещё немного пообщались, хотя цель разговора была достигнута. А Казанов ушёл, заверив, что я не пожалею, что потрачу время на его задание.

— Как у вас продвигается дело? — спросил я.

— Работаем. И вы тоже будьте начеку. Вдруг, что услышите, — ответил Виталий и ушёл.

Ой, и не просто так он мне эту встречу организовывает! Да ещё и отправляет не одного.

Утром следующего дня, едва начало светать, я уже стоял у ворот. Из-за угла неспешно вывернул старый «Симург» бежевого цвета. Пикап был потрёпанный, на двери виднелся неясный след какой-то эмблемы, по кузову шли царапины, под крылом пошла ржавчина. За рулём с важным видом сидел Сева в тёмной куртке и очках.

— Готов? — спросил он, открывая дверь.

— Всегда готов, — кивнул я и сел на пассажирское сиденье.

Через десять минут мы уже выехали из города в сторону границы.

— Скажу честно, поездка на высоты может показаться тебе лёгкой прогулкой по сравнению с Баальбеком. Там веселее, — усмехнулся Сева, когда мы выехали на шоссе.

— Приятный у тебя способ мотивировать. Казанов мне уже это говорил, — хмыкнул я, проверяя фотокамеру.

Солнце только поднималось, наш пикап катил без спешки мимо бетонных коробок, бедных кварталов и финиковых пальм.

Сева лузгал семечки, а я слушал радио.

Передача шла на арабском. Содержание я не сразу уловил, поскольку передача уже шла, когда я